Убийственная красавица

Дочь заперлась в комнате Роуз, но Кэлу достаточно пару раз пнуть дверь ногой в черном кожаном ботинке, и она разлетелась бы в щепки. Если только Далила не догадается и не сумеет передвинуть тяжелый комод ее матери, стоявший у стены напротив постели Роуз, и забаррикадировать им дверь. Что вполне ей по плечу. Девочку никак нельзя назвать хрупкой фиалкой. В конце концов, должна же быть хоть какая-то польза от ее лишнего веса. Кэрри тут же почувствовала себя виноватой. Нельзя так плохо думать о собственной плоти и крови. Хотя ничего удивительного: она — дочь своей матери.

— В последний раз, Кэрри, спрашиваю, — прорычал Кэл. — Где она, мать твою?

— В последний раз отвечаю, придурок, — решительно заявила Кэрри. — Не знаю я ни хрена!

Вот тут-то он ее и ударил. От сильнейшей затрещины Кэрри упала навзничь, распластавшись на своем пышном белом покрывале. Она лежала не шевелясь и думала о том, что должна была это предвидеть. Она уже оказывалась в подобных ситуациях с пьяными мужланами, которые опускались до того, что отстаивали свою правоту кулаками. Первый муж так сильно избил ее, когда она была беременна Далилой, что она угодила в больницу с двумя сломанными ребрами и трещиной в запястье. Через шесть месяцев после рождения их дочери он снова избил Кэрри, на этот раз сломав ей нос.

Это была первая пластическая операция, вспомнила она теперь, притронувшись к носу, чтобы удостовериться, что Кэл ничего не испортил. Почему Джон так долго? И почему Далила не идет к ней на помощь? Она что, не понимает, что здесь происходит? Должна же она догадаться, что ее мать могут убить с минуты на минуту.

И тут Кэрри услышала высокий детский голосок своей дочери, приказывающий Кэлу отойти, и он волшебным образом подчинился.

— Эй, девочка потише, — услышала она. — Только не делай глупостей. — И когда она повернула голову и посмотрела на порог, то увидела, что там стоит Далила, вытянув вперед руки и держа в своих дрожащих пальцах пистолет.

— Подними руки вверх, — приказала Далила, и Кэл снова сделал то, что ему велели. — С тобой все в порядке? — обратилась Далила к матери.

Кэрри кивнула:

— Шериф Вебер уже едет. — Откуда у Далилы пистолет, черт возьми?

— Слушайте, я просто хочу узнать, где моя жена, и после этого перестану вам докучать. — Кэл говорил так, будто его вторжение было не более чем докучливым соседским визитом.

— Сколько раз тебе говорить, что мы не имеем ни малейшего представления, где она? — сказала Кэрри.

— Она знает, — упрямо повторил Кэл, уставившись на пистолет в руках Далилы. — Она была там сегодня, ее видела соседка.

— Что ты несешь? — И Кэрри снова перевела взгляд на дочь.

— Да, я там была, — подтвердила Далила. — И вчера была, как мы и договаривались. Я стучала и звонила, но мне никто не открыл.

— Ты лживая сука!

— Что ты с ней сделал? — спросила Далила так тихо, что едва можно было разобрать слова.

— Что я с ней сделал? — недоуменно повторил Кэл, переминаясь с ноги на ногу. — Ничего я ей не сделал, глупая корова. Во всяком случае, пока.

— Не двигайся, — предупредила Далила. — Сделаешь еще шаг, и я тебя пристрелю. — И у нее по щеке покатились слезы.

«Неужели Далила и вправду это сделает?» — думала Кэрри. Неужели ее дочь и вправду выстрелит в человека?

Ответом ей послужил отрывистый смех Кэла.

— Кого ты дурачишь, дура толстозадая? Никого ты не пристрелишь. — И, оттолкнув Далилу, он побежал по лестнице вниз, раньше чем дрожащая от нервного возбуждения девушка сумела догадаться, как снять пистолет с предохранителя. Внизу хлопнула входная дверь.

— О господи! — запричитала Кэрри, услышав, как его автомобиль с визгом выехал со двора. — Дай его мне, пока ты кого-нибудь не убила. — Она выхватила пистолет из трясущихся рук дочери. — Где ты его взяла?

— Это мой пистолет, — объявила внезапно появившаяся на пороге Роуз, комкая на груди складки своего зеленого синелевого халата. — Дай сюда!

У ее матери есть пистолет? Что здесь такое творится?

— С каких это пор у тебя завелось оружие?

— Он принадлежал твоему отцу.

— А на него есть лицензия?

— Откуда мне знать? — раздраженно ответила Роуз.

Кэрри вложила пистолет в протянутую ладонь матери. Ну и ночка! Сначала Ян без всяких объяснений отменяет свидание, потом заявляется Кэл Гамильтон и устраивает здесь погром, потом ее дочь превращается в Джона Диллинджера, а теперь еще и мать ведет себя как Ма Баркер.

— Спрячь его, пока шериф не увидел.

— Какая разница? — презрительно ответила Роуз. — Он все равно не заряжен.

— Не заряжен? — спросила Далила.

— Разумеется, нет. Не будь идиоткой.

— Все равно убери его куда-нибудь подальше, к чертям собачьим.

Роуз зашаркала обратно к себе. Просто поразительно, что по прошествии стольких лет мать не утратила способности изумлять ее.

— Ты цела? — спросила Далила. — Он тебя не покалечил?

— Нет, он далеко не такой зверь, каким был твой папаша. — Кэрри протянула руки, и Далила бросилась в ее объятия, едва не сбив ее с ног. — Спасибо, детка. Ты очень храбрая. — И она поцеловала дочь в лоб, почувствовав, как от волнения он покрылся испариной. Далила без устали обнимала ее, с каждым вздохом сжимая все крепче. Кэрри постаралась поскорее высвободиться из неистовых объятий дочери и стала приглаживать свои крашеные волосы, перепутавшиеся во время потасовки.

— Он убил ее, — зашептала Далила. — Я знаю.

— Но это же бессмысленно, — возразила Кэрри. — Зачем тогда ему было врываться и искать ее, если он ее убил?

— Чтобы сбить нас с толку. Чтобы всех сбить с толку…

— Господи боже, ну и фантазия у тебя. Может, и Лиану он убил? — пошутила Кэрри. Но смех замер у нее на губах, когда она увидела лицо дочери. — По-моему, ты телевизор пересмотрела. Ты и вправду считаешь, что Кэл Гамильтон — серийный убийца?

— Возможно. А может, он убил Лиану, чтобы это выглядело как серийное убийство.

Тут раздался звонок в дверь.

— Прибыл твой рыцарь в сияющих доспехах, — крикнула из коридора Роуз.

— Ты спрятала пистолет? — спросила Кэрри, проходя в гостиную.

— Какой еще пистолет? — спросила Роуз из своей постели.

— По-моему, мне нужно выпить, — пробормотала Кэрри.

— А может, ты мне что-то недоговариваешь? — спросил Джон, когда сорок минут спустя Кэрри провожала его к машине. За эти сорок минут они несколько раз перебрали события минувшего вечера, и он допросил ее мать с дочерью. Про пистолет никто и словом не обмолвился. Может, он это имеет в виду?

— По-моему, мы рассказали все.

Он кивнул, хотя по его лицу было видно, что он не вполне ей верит.

— С тобой точно все в порядке?

— Все отлично. — Даже в темноте Кэрри чувствовала взгляд шерифа на своей фигуре, и поэтому сильнее обыкновенного виляла бедрами. Она знала, что испытывает к ней Джон Вебер, знала, что он хотел ее еще с шестого класса, тогда, когда у нее и в помине не было бедер. «И уж во всяком случае, до того, как у меня появилась грудь», — подумала она, распрямив плечи и выставив вперед свой увеличенный вдвое бюст.

Она уже не помнила, как выглядела ее грудь изначально. Помнила только обидные до слез комментарии матери по поводу ее несовершенства. «Плоская, как блин, — без устали талдычила она. — Так что поищи себе парня, который любит блины». Она ее постоянно оскорбляла и сравнивала с сестрами, что не могло не поспособствовать их дальнейшему отчуждению: «У Рути такая красивая грудь, — часто говорила мать. — Это от меня. А вы с Лоррейн, к несчастью, пошли по отцовской линии, но у Лоррейн хотя бы ноги красивые».

Кэрри провела ладонями по своим когда-то толстым ляжкам. Усиленная гимнастика и немного липосакции довольно сильно уравняли правила игры, хотя главные игроки к тому времени уже покинули поле. Обеим сестрам Кэрри удалось улизнуть от матери: Рути десять лет назад переехала в Калифорнию и звонила, только если ей нужны были деньги на очередное прохождение курса лечения в реабилитационном центре. Лоррейн избрала более легкий путь и сбежала в мир иной.