Страница 93 из 136
Каждого мужчину альфара с самого детства учили владению собой и своим телом. Если того требовали обстоятельства – опустить свой член ни для кого из них особого труда не составляло. Вот разве что желанию человеческой женщины альфар не мог долго противостоять. Но в этом случае – несгибаемая воля Владыки оказалась бессильна. Он едва удерживался от того чтобы не броситься разыскивать Алину – желание быть с ней, прикоснуться к ней было настолько сильным, что причиняло боль. Судя по всему, с Амором творилось то же самое.
Ничуть не смущаясь, Альдар кивнул на собственный окаменевший член, возбужденное состояние которого одежда совершенно не скрывала:
- И что прикажете делать с этим, светлые Вестницы, учитывая, что свою суженую мы до утра не увидим?
Старшая Мать почтительно поклонилась:
- Эта ночь ваша, Владыка – твоя и твоего Вейринатиса. Она дается вам для того, чтобы вы стали единым целым и никогда не огорчали свою жену противоборством между собой. Мне известно о том, что мужчины альфары друг с другом не совокупляются, строение ваших тел не позволяет вам испытывать от этого удовольствие. И возможно поэтому, то, что между вами сегодня произойдет, будет намного чище и возвышенней, чем это обычно бывает между мужчинами. Ведь для того, чтобы стать ближе, вовсе необязательно совокупляться.
Интересно, откуда аруки знают об этой особенности строения тел мужчин альфаров?
- Старшая Мать, мы и так с Амором близкие – родились такими.
Жрица лукаво улыбнулась:
- Возможно, после этой ночи – станете еще ближе?
- А как быть с тем, что нам вообще-то женщину хочется? Причем – конкретную женщину?
Старшая Мать поклонилась еще раз:
- Доверься Арайше, Владыка – она никогда не ошибается. Ее зелье не подействовало бы, если бы тебе и твоему близкому это было не нужно. Но если хочешь, открою тебе маленький женский секрет: ничто не доставляет женщине такого удовольствия, как смотреть на ласки своих мужчин, и ничто не огорчает ее больше, чем вражда между ними.
Альдар же вдруг вспомнил их головокружительную скачку и понял: а ведь и правда – Алине доставляло удовольствие смотреть на то, как его ласкает Амор. Амор же, глядя на Альдара, вспоминал свой сон, в котором ласкал его спящего, и разрывался между желанием бежать разыскивать Алину и воплотить этот сон в реальность. Когда же их глаза встретились, и Альдар понял это… никогда еще, за свою, практически тысячелетнюю жизнь, он не был так потрясен:
«Амор, ты действительно… хочешь этого?»
«Ну… я же тебя все-таки люблю. И мне захотелось этого еще тогда, когда я думал, что быть с женщиной тебе не дано. Ты позволишь мне… себя приласкать?»
«А ты?»
«Я? Я позволю тебе сделать с собой все что угодно, Владыка».
«Все что угодно – себе не позволю сделать с тобой я, мой дорогой».
Их мысленный диалог прервал голос Старшей Матери:
- А сейчас мы вынуждены вас покинуть, Владыка. Нам нужно подготовить к завтрашнему ритуалу вашу суженую.
Жрицы еще раз поклонились и оставили их одних. От зелья Арайши кожа стала настолько чувствительной, что одежда причиняла почти физическую боль – они с Амором сами не заметили, как от нее избавились. Губы болели от желания целовать, пальцы сводило от желания ласкать – ничего подобного за свою жизнь альфары не испытывали. Поэтому, когда их губы, наконец, встретились, это было похоже на то, что испытывают умирающие от жажды, дорвавшись до воды – они захлебывались им, этим поцелуем, они глотали его, забыв обо всем на свете. И наверно, еще ни один поцелуй не длился так долго.
- Ты потрясающе целуешься, Владыка, - улыбнулся Амор, когда Альдар, наконец, оторвался от его припухших губ.
- Ты тоже, мой дорогой. Настолько – что мне еще хочется…
Двое мужчин снова слились в поцелуе, и постепенно все их чувства и желания сконцентрировались на нем до такой степени, что они перестали ощущать свои тела – даже собственные, обнимающие друг друга руки. Как будто две вселенные соприкоснулись в одной точке, срастаясь навечно… Когда же альфары разомкнули объятья, то вдруг обнаружили, что их тела успокоились – словно и не было этого испепеляющего вожделения.
- А ведь, похоже, жрица Арайши была права – это зелье помогает близким стать еще ближе, и не только. Кажется – оно помогает мужчинам понять, какие желания они на самом деле испытывают, - глядя на Амора с каким-то новым выражением, сказал Альдар.
- Ты хочешь сказать, что нам с тобой кроме поцелуев ничего друг от друга не нужно?
- А ты сомневаешься? Насколько я вижу – у тебя больше не стоит, как и у меня. Или тебе еще чего-то такого хочется?
Амор задумался:
- Да вроде, нет. Хотя, если бы мы были людьми, вряд ли бы у нас получилось ограничиться только поцелуями.
Альдар улыбнулся и поцеловал Амора в уголок рта:
- А вот я так не думаю, мой дорогой. Может, у человеческих мужчин и получается со временем испытывать удовольствие от такого соития, но, насколько мне известно, в первый раз – это всегда больно. Я же про себя точно знаю, что никогда бы не захотел причинить тебе боль, даже будучи человеком… Странно… ты тоже хочешь спать?
Амор кивнул.
- Что это, интересно – откат после зелья или мы с тобой постепенно становимся людьми?
Черноволосый альфар закинул руки за голову, расслабленно растянувшись на кровати:
- Было бы здорово, если бы мы ими стали. Хоть люди и живут мало – все равно здорово. Мы бы тогда смогли … сам знаешь – что бы мы смогли. Становимся ли мы людьми? Это, конечно, вряд ли, но помечтать-то можно?
- Ладно. Раз хочется спать – давай уже спать…
И вот сейчас Альдар смотрел на спящего Амора и понимал: похоже, целовать его – станет одним из его любимых занятий. Ресницы Амора дрогнули, и в следующий момент бездонные черные очи уставились на Альдара:
- Что, уже утро?
- Нет, еще не рассвело, но Маруз с Берназом скоро придут, чтобы сопроводить нас с тобой к Арайше и Алине.
- Да уж, знали бы аруки, что их Арайша на самом деле – Праматерь Дома ин Кермаль… Тебе, кстати, снилось что-то?
И в течение следующих нескольких мирт выяснилось, что им опять – снилось одно и то же…
Глава 25 Возвращение в рай
Принято считать, что сон дается человеку для того, чтобы отдыхать, восстанавливать силы. Я же проснулась не отдохнувшей, а вымотанной до последнего предела. В горле стоял какой-то непонятный ком, который никак не желал проглатываться. Боже, как можно выдержать такое, пережить такое? Как можно так хладнокровно, так изощренно издеваться над самим собой? Каково это – убивать тех, кого ты любишь? Каково это – распинать тех, кто тебе нравится? Теперь я знала – каково это, как знала и то, что сама бы так не смогла… Что же ты себе плохого-то сделал, безбашенный царь? От силы, незаурядности и красоты этой личности просто захватывало дух…
Любой мужчина на его месте тащился бы от себя самого и от того, что является объектом поклонения и вожделения стольких людей, и ладно бы женщин – мужчин. Тащился бы и вовсю этим пользовался. А этот не тащился и не пользовался – этот мучился. Весь же драматизм ситуации заключался в том, что беспрецедентная эта любовь была взаимной: он любил своих орлов не меньше, чем они его, но, в отличие от них – не желал. И еще не давало покоя ощущение, что сегодня ночью мне приснился ответ на вопрос – почему у нас на Земле все не так, как должно быть… И вдруг до меня дошло, что я, похоже, привязалась, прикипела к героям своих снов – что они мне стали какими-то… родными. Только этого для полного счастья не хватало – привязаться к тем, кто, судя по всему, находился от меня на расстоянии в тысячи лет…
Мои размышления на эту тему прервало появление жриц Арайши. Губы Старшей Матери тронула понимающая улыбка:
- Я вижу, сегодня ночью с тобой случилось что-то необычное, дитя человеческое?
Я не стала отрицать:
- Есть немного.
Жрица кивнула:
- В ночь перед ритуалом Слияния женщину обычно посещают видения, которые позволяют постичь глубинную суть ее мужчин. Судя по всему, тебе привиделось нечто невероятное. Храни это, как величайшую тайну, как величайшую драгоценность, дитя, - Старшая Мать немного помолчала, а потом продолжила, - В последнее время наш мир расцветает, словно невиданный цветок – живые рождаются заново. Раньше мы не понимали этих слов древнего пророчества – как это живые могут родиться заново? А сейчас нам остается лишь с трепетом принимать ниспосланную благодать. И что-то мне подсказывает, что ты ее причина – та самая упавшая с неба звезда из пророчества, которая эту благодать сюда принесла. Надеюсь лишь, что твой мир она не покинула после того, как ты перенеслась в наш.