Мир, в котором я теперь живу

- И все же – ты не ответил на вопрос о своем друге. Хотя, если это что-то слишком личное – не надо, не отвечай.

- Если хочешь знать, самое личное в моей жизни – это ты. Что же касается моего друга, то, начиная с определенного момента – и всю оставшуюся жизнь, его считали моим любовником. Притом, что он так и не узнал, каково это – быть с мужчиной. И мне самому удивительно, как это он, с его любознательностью, в том числе, и в вопросах, связанных… с сексом, не попробовал этого. Когда я его однажды спросил об этом, он только заржал в ответ: «Да ты что! Как я могу допустить, чтобы о тебе подумали, что я тебе изменяю? Это ж уронит твое достоинство!». Но на самом деле, думаю, причина была в том, что я его невольно от этого как бы «вылечил» – от способности желать мужчину.

- То есть, люди подумали, что вы любовники – просто так? Дым без огня – как туман над рекой?

- Я бы так не сказал. На их месте, вполне возможно – сам бы пришел к такому выводу.

- Слушай, как интересно! Расскажешь?

- Куда ж я денусь? Вроде, как уже начал.

В общем, был в моей жизни такой эпизод, когда мне во главе моих орлов пришлось призывать к порядку мятежные племена. Когда мы уже возвращались обратно, дозорные обнаружили прибившуюся к нашему отряду девчонку, которая оказалась дочерью одного из старейшин дружественного нам племени, где я с ближайшими соратниками немного погостил перед отъездом. Красотка рассказала мне сказку о том, что сбежала из дому потому, что ее хотели выдать замуж за страшного старика, которого она боится до дрожи. Я сделал вид, что поверил. В глубине души мне ее поступок понравился – ну, надо обладать определенной смелостью и решительностью, чтобы отважиться на такое. В то время женщины у меня не было, ну, я и подумал – вдруг у нас с ней и в самом деле что-то получится, когда мы узнаем друг друга получше? Короче говоря, оставил девчонку при себе, тем более что именно этого она и добивалась. Но… все сложилось совсем не так, как я ожидал.

Чтобы ты понимала, девчонка, по представлениям мужчин того времени, а может быть и этого, была самим совершенством: красивая, тихая, покорная, преданная, как собака. Вот именно – как собака. Потому что именно такое впечатление у меня складывалось, когда я смотрел ей в глаза – что я смотрю в глаза не женщине, а собаке.

За всю свою жизнь я не только ни разу не поднял руку на женщину, но даже и словом ни одну не обидел, считал, что это низко – обижать тех, кто и так обижен, хотя бы и той ролью, которую им отвели мужчины в жизни. Даже выдал когда-то кому-то в ответ на высказывание, что женщина – это такое существо, которое только силу понимает: сильный – лишь до тех пор сильный, пока не ударит слабого.

Но этой женщине удалось поколебать меня в моем терпимом отношении к женщинам вообще – порой я ловил себя на том, что меня от нее начинает ощутимо потряхивать. На любое свое слово или фразу слышал неизменное: да, господин. До абсурда доходило. Однажды я спросил у нее, какого цвета небо. Она отвечает:

«Голубое, господин».

«Правда? А, по-моему, оно красное в крапинку», - специально спросил, специально так сказал, интересно же – неужели и с этим согласится? И, представь себе, слышу в ответ:

«Конечно, оно красное в крапинку. Я просто не рассмотрела, господин».

Ну, от этого ответа моя обычная выдержка начала с кем-то мне изменять:

«Посмотри на меня внимательно – я похож на раба?»

«Нет, конечно, господин. Ты похож на царя».

«Тогда почему ты считаешь, что мне нужна рабыня?».

Опущенная голова и смиренное:

«Если я в чем-то провинилась – накажи меня, господин».

Знаешь, какое любимое развлечение у жизни? Переворачивать с ног на голову наши представления о ней. За несколько лет до этого я встретил рабыню, в которой достоинства было больше, чем в иной царице, она, в общем-то, и стала моей первой женщиной. И вот теперь судьба свела меня со свободной женщиной, дочерью уважаемого соплеменниками человека, которая, казалось, была рабыней по самой своей сути. Прогнать ее я не мог – ну, это все равно, что пнуть преданно заглядывающую тебе в глаза собаку. Спать с ней, как ей того хотелось, тоже не мог – после того, что я сотворил с собой в юности, мое тело реагировало лишь на тех, на кого реагировала душа.

Я честно пытался с этим бороться: провоцировал ее, специально был с ней резок, даже обидное что-то говорил, а сам думал при этом: «Ну, же, девочка, пошли меня туда, куда обычно посылают таких хамов, как я – и сама не заметишь, как на спине окажешься. Покажи мне, что у тебя есть характер, достоинство, что ты вообще – есть. Если бы у меня была склонность к рукоблудию, я бы, наверно, захотел тебя и такую. Но у меня такой склонности нет, так что извини». Ну, а как еще можно назвать близость с женщиной, которая на простой вопрос, нравится ли ей какая-то вещь, отвечает: если нравится тебе, господин, значит, нравится и мне? А чего мне стоило приучить ее называть меня по имени! Иной город взять легче. Тысячу раз просил – никакого результата. В конце концов, психанул и пригрозил, что замуж отдам за одного своего товарища, если она еще раз назовет меня господином, когда мы одни – только это и помогло. В общем, на все мои провокации она так и не поддалась.

Ладно, не желаешь реагировать на мои выпады – сделаем по-другому. Ты хочешь меня? Хочешь. Значит, будешь спать со мной в одной постели. Если действительно хочешь – значит, сделаешь что-нибудь, чтобы получить желаемое. Ну, я мужчина – и логика у меня мужская, ничего с этим не поделаешь. Честное слово – это был, наверно, единственный случай в моей жизни, когда даже моя внутренняя сущность не стала бы протестовать против женской ласки. Но… безрезультатно. Сожмется в комочек на краю кровати – и страдает молча. Да лучше б ты и в самом деле между ног ко мне сонному залезла, чем Афродите своей безостановочно молилась! Человек, который не желает слышать, что ему говорят, не желает думать и делать выводы, но при этом считает, что ему не дают того, что он заслуживает, как по мне, именно этого и заслуживает – не получить желаемого.

Знаешь, несколько лет спустя у меня появилась подруга, любовница – называй, как тебе удобней. Она была вдовой моего, умершего по неустановленной причине врага, матерью двоих сыновей-подростков и на восемь лет меня старше. В те времена женщины вообще раньше старились, а тем более – восточные женщины. Да, по ней было видно, что в юности она не уступала красотой этой моей добровольной рабыне, но на момент нашей с ней встречи, признаки увядания уже проявились в ее внешности, хотя, честно тебе скажу – мне на это было плевать. Я почему-то на внешность в последнюю очередь внимание обращал.

К тому времени свою неизменную «страдалицу» я благополучно выдал замуж за человека, который был к ней неравнодушен, даже на свадьбе погулял, и вот однажды, совершенно случайно услышал, как эта, уже замужняя дама, обсуждала с подругой мою любовницу: «И что он в ней нашел? Она же старуха! Да к тому же – другим траханая, от другого рожавшая. Как только ему не противно к ней прикасаться? Он же царь!». А понимать это следовало так: мной, такой прекрасной, юной, нетронутой, любящей, он пренебрег, а с какой-то бывшей в употреблении старухи – не слезает. Не иначе, как извращенец. Вот тебе и весь психологический портрет, как сейчас говорят.

Удивительно другое – моя добровольная рабыня, так и не добившись от меня, хотя бы даже и физической близости, тем не менее – невольно сыграла решающую роль в моей судьбе. Не буду скрывать – ее неизменное присутствие в какой-то степени меня устраивало. Ну, если бы не она, окружающие меня люди пришли бы к выводу, что это ненормально – молодой, сильный, здоровый мужчина, который спит один притом, что у женщин при виде него ноги сами собой раздвигаются. А я настроил себе в жизни таких планов, и наставил перед собой таких задач, что без поддержки верных сторонников были бы недостижимыми. Но благодаря тому, что она находилась рядом со мной, на максимально близком расстоянии, все, и в том числе мой друг, считали ее моей женщиной.