Орда II

– Кайсай, – начала она тихо, как бы подчёркивая, что не желательно, чтоб разговор был услышан сторонними, – понимаю, это не совсем то испытание к чему ты готовился и ожидал, по-видимому. Но я уговорила Матерь дать девочкам урок поучительный, поэтому уж постарайся не очень сильно детей калечить в назидание.

– Ты что издеваешься, Золотце, – ответил он в той же манере издевательской, при этом продолжая лыбиться, – ты глянь на глазки этих «муже резок» недоделанных. Они же будут биться на смерть как минимум, а ты мне предлагаешь их по голове гладить, чтоб не расплакались?

– Я просто прошу не калечить и всё, – не унималась настырная Матёрая, – это вполне в твоих силах. Ну, что тебе стоит, в конце концов?

«Ах ты, стерва хитрозадая», – подумал Кайсай, но вслух высказал:

– Постараюсь… коли поцелуешь опять.

Улыбку с её лица как ветром сдуло порывистым, и она ошарашено прошипела, сузив глазки до щёлочек:

– Ты что, совсем дурак, рыжий? Вообще берега потерял, такое требовать?

– А что тебе стоит? – в самом деле, дурачком прикидываясь, передразнил он золотоволосую её же словами один в один. Та ничего не ответила, лишь злобно сверкнув глазами зелёными да резко развернувшись, быстрым шагом прочь пошла к своим подопечным девочкам. Вот тут Кайсай задумался.

Противник был не только неведомый, но для него и непредсказуемый. Он совершенно не знал, чего ждать от этих бестий бронированных. Не знал их уровень подготовки, их манеры вести бой на оружии. Он вообще о них ничего не знал. Они для него из другого мира создания. Их хрупкий вид обманчив, это он прекрасно понимал, и биться они будут в силу полную по-настоящему, а может так случиться и насмерть действительно.

Кайсай прекрасно понимал, да он уверен был в своём предположении, что это непростой урок, а такое же для них испытание и какие последствия будет иметь для девочек проигрыш для него оставалось загадкой неразгаданной. А ведь может действительно они на кон свои жизни поставили. Но он-то тоже не мог проиграть. У него на кону жизнь была изначально поставлена!

Дев было девять и шанс единственный не дать себя порвать на лоскутки тонкие – это его подвижность и внимательность, против их психической горячности да судя по настрою – самоуверенности. Да надежда его уповала на то, что девы не обучены биться с высокоподвижным противником, хотя последнее всё же поставил под сомнение. А вдруг обучены?

Какой-то воин вынес на поляну палки тренировочные да сложил их на траву в центре поля потешного. Второй вынес стопку щитов круглых да положил рядом с палками. Кайсай тут же сообразил, что бронь в бою на деревяшках лишь помеха ненужная, что будет красть подвижность да лёгкость движения. Поэтому недолго думая скинул шапку, косу выпустив, ослабил завязки на броне да вылез из неё, как змея из кожи, отжившей своё. Сложил у ног защиту, снятое одеяние, оставшись в одной рубахе тонко тканой не первой свежести. Но он об этом даже не задумался. Отстегнул меч, вынул кинжал, ножи за сапожные да всё это аккуратно уложил на бронь, чтоб на земле не валялось оружие.

Пояс снимать не стал, вспомнив об обещании данным лешему. В грязной рубашонке с большими заплатами он смотрелся очень жалко даже, пожалуй, дитём несмышлёным выглядел. Издалека пацан пацаном для битья поставленный.

Вперёд вышла Золотце злая, недовольная да жестом руки по-царски, давая разрешение, предоставила воину первому выбрать оружие. Кайсай поклонился и направился в центр поля потешного. Но для начала бердник подошёл к гостевому столу царскому да показал зрителям простой фокус, но эффектный по исполнению. Он заключался в том, что, поклонившись в пояс уважительно да выпуская косу вперёд себя, он резко выпрямился и коса, как живая, взметнувшись в воздухе, самостоятельно обмоталась вокруг шеи, превратившись в некое подобие ошейника.

Конец её впился хитрой застёжкой в косу намотанную, да там замер, зацепившись намертво. При этом Кайсай ни руками её не касался, ни телом не дёргался, замерев словно статуя, а коса сама по себе вокруг него летала да закручивалась. Выглядело это действительно очень броско, и зрители за столом, судя по бурной реакции, оценили фокус по достоинству.

Затем он прошёл к оружию, выбрал палку. Щита брать не стал. Не зачем. Отошёл обратно к столу и таким же знаком руки предложил противникам выбирать оружие. Сам же опёршись на меч деревянный, как на клюку переходную, опустил голову да стал ждать начала действия.

Молодые девы-воины по очереди разобрав мечи да щиты маленькие, вновь выстраиваясь в ряд на прежнем месте в ожидании. На поляне остался лежать один щит, что Кайсай не взял. Он уже было в голове начал прикидывать, как бы использовать эту помеху по ходу сражения, но тут вышел воин и щит унёс. «Никак», – тут же констатировал бердник и приготовился. Из-за спины раздалась команда атамана верховного:

– Начинайте бой!

Кайсай ожидал движение всех девяти соперниц одновременно, внимательно следя за их тактикой боковым зрением, но как же он был удивлён нескончаемо, когда в центр вышла лишь одна девочка да там остановилась, принимая позицию оборонительную да ожидая подхода противника. А Кайсай с места не тронулся. Как стоял, опёршись на клюку, так и остался стоять даже не дёрнулся. Девочка ждала. Кайсай не шевелился. Пауза затягивалась.

– Я сказал, начинайте! – повторил Агар уже с ноткой раздражения, давя на психику дерущихся.

Молодая «муже резка» колыхнулась от окрика да двинулась на странного не желающего драться противника. Но даже когда она подошла и запрыгала из стороны в сторону, вызывая его на ответные действия, пытаясь предугадать его замыслы, как учили наставницы, противник всё равно ни шелохнулся, ни дёрнулся.

Он по-прежнему стоял, низко опустив голову, и казалось даже не смотрел на деву скачущую. Наверное, у молодой «муже резки» создалось такое впечатление, что это просто мальчик для битья и его за что-то наказывают. Она ещё пару раз в разные стороны прыгнула, а потом подскочила да со всего маха врезала.

Вот только ни в кого не попала воительница. Кайсай, вместо того чтобы отражать удар иль на худой конец уклоняться, как предписывалось по всем боевым наукам, чему дев обучали наставницы, неожиданно резко вперёд бросился, но не обниматься, а проскальзывая ей под руку да захватывая её косу толстую. Тут же крутанулся синхронно с её поворотом, ловя девчонку на инерции её же маха мощного, перехватил косу девичью на уровне шеи тоненькой.

Одно мгновение полной дезориентации, и вот она уже ничего ни понимая, задыхается, повесившись на косе собственной. Бердник вновь замер в той же позе «побитого мальчика», что и раньше стоял до этого, только теперь одной рукой держал крепко «муже резку» трепыхавшуюся, за косу чёрную, превратившуюся в удавку, обмотавшись вокруг шеи девицы, а второй рукой, как ни в чём не бывало опирался на меч игрушечный.

Он постепенно стягивал поводок-косу и душил деву беспомощную. Та и палку уже выбросила, и щит уронила себе на ногу, схватившись руками обеими за косу в районе горла стиснутого. Только когда почуял, что дева обмякать начинает, выпустил. Она грохнулась на траву, тяжело горлом посвистывая, захватывая воздух да кое-как отползая на четвереньках в сторону.

Кайсай не обращая на неё никакого внимания, застыл в первоначальной позиции да принялся ждать следующую. Тут до него донеслось недовольное шипение Золотца:

– Что я вам говорила, бестолочи? Кому ещё не понятно, дуры набитые?

Дальше она заговорила тише, а рыжий не стал прислушиваться.

Вышла вторая. Высокая. Почитай с Кайсая ростом вымахала. Походка мягкая, осторожная, в любой момент к прыжку готовая. В стойку не встала, как это сделала первая, а принялась заходить на бердника с боку со стороны солнышка.

Кайсай стоял статуей, никак не реагируя на противника. Дева зашла ещё глубже, почитай за спину. Он не шевелился, всё также низко опустив голову. Подошла вплотную на расстояние палки вытянутой. Нет реакции. Будто он её не видит и не чувствует. Памятуя о предыдущем поражении своей подруги по сестричеству, она не стала махать да размахивать, а решила уколоть его в спину широкую с последующим отскоком, но это действие тоже оказалось ошибочным.