Грехи отцов

Дэрил перелез через ограду и подошел к могилам. Кэрол видела, как он останавливается у каждой, читает надписи на надгробиях. Выясняет, что за люди жили в этом доме раньше — должно быть, это ему нужно для работы. Быть может, призрак и есть кто-то из тех, кто здесь похоронен?

Пожалуй, не стоит его отвлекать, сказала себе Кэрол. Тем более, время уже подходит к трем, нужно скорее домыть окно и бежать во флигель — вот-вот София вернется из школы и захочет обедать! А потом, когда оба они закончат дела, Кэрол пригласит Дэрила пообедать вместе. За столом расскажет про Эда и прочтет в его взгляде сперва изумление и недоверие, затем — гордость за нее и, может быть, даже…

Кэрол снова бросила взгляд в окно и вдруг нахмурилась. Что-то было не так.

Дэрил стоял у одной из могил. Застыл, глядя не на надгробный камень, а в пространство с ним рядом. И самого его словно окутала с ног до головы какая-то тень, хотя рядом не было ничего, способного отбрасывать длинные тени. Со своего места Кэрол даже не видела его лица; однако по позе, по повороту головы, по неестественной неподвижности, по тому, как странно изменились, словно поблекли цвета его жилетки, джинсов и растрепанных темных волос, ясно поняла: с ним что-то неладно. Очень неладно.

— Дэрил! — громко позвала она.

Он не двигался.

По спине у Кэрол пробежали мурашки.

— Дэрил!

Нет ответа. Застыл, как статуя.

Кэрол бросила губку на пол и побежала к дверям.

***

София взбежала на крыльцо и, подпрыгнув, нажала на кнопку звонка. Во флигеле раздалась трель, однако никто не поспешил открыть ей дверь. Должно быть, мама занята в большом доме. Обычно мама старается встречать ее из школы, но, когда много работы, не всегда получается. А папа вообще никогда не встречает, даже когда не работает совсем, а сидит где-нибудь в тенечке и читает газету про бейсбол…

Ой! Совсем забыла! Ведь папы больше нет!

Трудно привыкнуть к этой мысли, но это так и есть! Поэтому София мчалась через мостик вприпрыжку, размахивая ранцем; поэтому, оказавшись одна, не полезла первым делом за своим зеркальцем. Волшебной подружке она обязательно расскажет, что травить папу крысиным ядом не пришлось — Дэрил его просто побил, а мама прогнала; и подружка непременно за нее порадуется, но это чуть позже. А сейчас София порадуется одна. Папа ушел — можно бегать, прыгать, громко петь, смотреть по телевизору мультики, и никто на тебя за это не закричит и не обзовет плохими словами. И никто больше не будет обижать маму и делать ей больно. Никогда!

София положила ранец на крыльцо, вышла на дорожку, чтобы направиться к большому дому и поискать маму — и тут…

— Привет, детка!

Слишком знакомый голос за спиной. Голос, который она надеялась никогда больше не услышать.

Нужно было бежать. Нырнуть в кусты и броситься прочь по бездорожью: юркую девчонку жирный, неуклюжий Эд бы не догнал. Отчаянно бьющееся в груди сердце, кровь, стучащая в висках — все кричало ей: «Беги!» Но слишком глубоко въелся парализующий страх перед отцом, слишком хорошо София помнила, что ждет ее за непослушание; поэтому застыла на месте, а потом медленно повернулась.

— Ну здравствуй, принцесса моя! А папка тебе кое-что принес. Держи!

Папа стоял перед ней, осклабившись, и протягивал растаявшее ореховое мороженое на палочке — мороженое, которое она любила в три годика. Разлюбила давным-давно, но он не заметил.

— Бери-бери, не бойся! — настаивал он.

Папа говорил ласково и улыбался во весь рот, показывая желтые зубы, но глаза у него не улыбались. Глаза были холодные и твердые, как бусины. Злые. Как у монстров в страшных фильмах, которые мама не разрешает смотреть.

— Я вот тут подумал, — продолжал он, — давненько мы с тобой не развлекались вместе, а? Сидим, как сычи, на этой ферме, мамка над тобой трясется, за порог не выпускает. Хочешь съездить в город? Аттракционы там, кино, зоопарк, и это… ну, в общем, еще что-нибудь. Что ты там любишь? Говори, принцесса, куда тебя отвезти?

В этот миг Софию осенило.

Папа обо всем догадался! Бог знает как, но понял, что София хотела его убить. И вернулся, чтобы отомстить. Он ее заманивает. Мороженое наверняка отравлено. А если она с ним пойдет — доедет лишь до ближайшей придорожной канавы.

При этой мысли она словно окаменела; а папа шагнул к ней, крепко взял за руку и, продолжая бормотать что-то про зоопарк и кино, потащил за собой.

Опомнилась София уже недалеко от ворот. Рванулась прочь — от неожиданности Эд ее не удержал — и бросилась бежать. Почти сразу сообразила, что бежит прочь от дома к воротам, что там некуда спрятаться и негде спастись, но ничего другого не оставалось — обратный путь ей перекрыл Эд. За спиной она слышала его топот и шумное дыхание.

Вдруг впереди раздался рев мотора. В открытые ворота въехал автомобиль — серебристый «бентли» мистера Блейка; и в нем София увидела свое спасение. Недолго думая, она с отчаянным криком бросилась машине наперерез.

«Бентли» резко затормозил, подняв у Софии перед носом облачко пыли. Распахнулась дверца, и из машины показался сам хозяин дома. София бросилась к нему и вцепилась в край его пиджака.

— Помогите! — задыхаясь, выкрикнула она. — Пожалуйста! Не отдавайте меня ему!

========== Глава 12 ==========

ПАПА, Я ЗДЕСЬ

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ПАПА

Я ОЧЕНЬ СКУЧАЮ

ТЫ ПОМОЖЕШЬ МНЕ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ?

Филип на экране не отрывал взгляд от надписей, и губы его безостановочно шевелились — то ли о чем-то умолял, то ли что-то обещал.

ПАПА, ПРОСТО СДЕЛАЙ ТО, ЧТО Я ТЕБЕ СКАЗАЛА

СДЕЛАЙ ТО, ЧТО Я СКАЗАЛА

ПРОСТО СДЕЛАЙ

Ниже еще одна строчка — но камера срезала ее, оставив от букв лишь верхние хвостики.

Мерл остановил запись.

— Это… это… — с трудом проговорила Андреа после недолгого молчания, — безумие какое-то! Такого не может быть!

— Да я сам охуел, — согласился Мерл.

— Но… это же не может в самом деле быть Пенни! Она… не знаю… ей было всего четыре года, а это… — Андреа вздрогнула, словно от холода. — Мне кажется, это вообще не ребенок. Слишком грамотно пишет. Слишком складно. И…

— Хрен его знает, как там духи умеют писать! Но вообще да, вряд ли. Братишка мой взрослую девку видел, а не мелкую. И потом, призрак вроде должен появляться там, где человек помер, в кино всегда так бывает, а она же не на ферме Гринов померла.

— В кино?! Господи, Мерл, ты решил ориентироваться на фильмы ужасов?

— А на что еще-то, блонди? Нигде больше я такой херни пока не встречал. Нет, если у тебя в сумочке завалялся справочник «Привидения для чайников», то доставай, ознакомимся, а нет так нет. Кино хотя бы иной раз по реальным событиям снимают!

— Нет, Пенни точно умерла не здесь… — задумчиво повторила Андреа.

— Ну я и говорю. А надо искать кого-то местного. Предыдущих хозяев стоит потрясти, Гринов, вот что я думаю. Выяснить, кто у них дома коньки отбросил. Позвони им, скажи, есть разговор. Кстати, а что стряслось-то с этой Пенни? — добавил он.

Этот простой, казалось бы, вопрос вдруг поверг Андреа в глубокую задумчивость.

— Я не уверена, — ответила она наконец, — кажется, она чем-то болела… но точно не знаю.

— То есть как?

— Ну, Филип не рассказывал подробностей, а я не спрашивала… Мерл, что ты на меня так пялишься? Я видела, что ему очень тяжело об этом вспоминать, и не хотела бередить едва затянувшуюся рану — что тут непонятного?

Мерл даже руками развел от изумления.

— Ну, блонди! — проговорил он. — Ну еб твою мать!

На секунду Андреа задумалась о том, чтобы врезать ему по наглой роже, но сейчас у нее не было на это сил.

— Ну как так-то, блондиночка! — сокрушенно продолжал Мерл. — Ты же с ним не в сортире перепихнулась — ты, на минуточку, за этого чувака замуж вышла! А что ты вообще о нем знаешь, кроме длины хера и толщины кошелька?

— Мерл!..

— Че «Мерл»? Я сорок лет уже Мерл! А ты у нас вроде адвокат. В судах всякого навидалась. Сама должна понимать, какая хуета иной раз в жизни случается…