Идеальное несовершенство

И это теперь ей снилось – он, отец: смерть и воскрешение Джудаса Макферсона.

Этажом ниже и несколькими кельями дальше Адаму Замойскому также снилось воскрешение – свое и чужое. Он видел во сне и не был уверен, воспоминание это или же онейрическое видение. Вспоминал он правду или вспоминал ложь?

Поскольку во сне прекрасно помнил: на день седьмой они увидели башни города.

На день седьмой они увидели башни города, а растянулся тот по красной долине длинным овалом низкой застройки, Река Крови разрезала его на две идеально ровные половины. Щелкунчик Планет висел на вечернем небосклоне, хаотическое созвездие псевдозвезд освещало опустошенный мегаполис холодным светом. Веретена солнца, Гекаты, видно не было. Царил бесконечный вечер, инерциалы в ядре планеты работали на полную мощность, нивелируя ее вихревое движение, сила притяжения стала несколько большей. Комъядро включено почти триста часов назад, и атмосфера уже успела взвихриться в одну огромную, бесконечную грозу, а десятки тысяч подводных и наземных вулканов отрыгивали в небо миллионами тонн грязной лавы и пепла.

Земля тряслась под ногами, когда они спускались к городу.

– Нарва, – сказал Воскрешенец. – Нарва. Нарва.

Город звался Нарва, планета звалась Нарва, Боги звались Нарва, Нарва было проклятием и криком радости, Нарвой были заняты их мысли.

МультиЭдвард взблеснул в три личности, прыгнул на волне в сторону, под волну вверх, имел крылья и не имел крыльев, пел и молчал. Сбившись в единство, он встал на колени и поклонился городу, четырехкратно ударив лбом о глину – так, что та оставила у него на коже над переносицей след: толстая черная полоса, знак священного умащения. И вновь утратил решительность, разделившись на два варианта: один повернулся и побежал прочь, вереща от испуга, – второй вынул Меч 2.01 и проверил его на предплечье: полоса крови, где исчезла кожа.

Замойский шел, духи умерших подсказывали ему дорогу —

– Господин Замойский!

Она вошла, пока он спал, и теперь стоит между кроватью и окном, неясное пятно тени на фоне густых клубов света – столько-то видел проснувшийся Адам.

– Что там опять? – захрипел он.

Щурился, пытаясь разглядеть ее лицо. Машина ассоциаций медленно разгонялась в его голове. Голос женщины – мисс Анжелика Макферсон – Фарстон, свадьба – палец в мозгу Джудаса Макферсона – китаец из воздуха – невозможно.

Память вчерашнего дня распадалась на тысячи фрагментов, оставалась холодная тьма. Он даже вздрогнул. Нина. Шестьсот лет.

– Похоже, вы были правы, – сказала Анжелика. – Вы таки узник. Прошу одеваться, беру вас на сафари.

– Что —

– Звонил Джудас, изменение планов. Осторожности мало не бывает. Слишком многое за это время случилось… А даже здесь вас могут увидеть многие из тех, у кого есть доступ к Плато, пусть и через материальные интерфейсы в рамках Традиции.

– Увидеть… – зевнул он. – И что с того?

Как объяснить воскрешенцу из XXI века гадание из Колодца Времени? Определяя неизвестное через известное, ей пришлось бы пересказать ему сейчас половину «Мультитезауруса». В последний миг она прикусила язык.

– Люди сплетничают. Другие воспитанницы иезуитов. Сами иезуиты. Нам нужно переждать вдали от них. Вот вам новая одежда. Прошу поторопиться.

Сказав это, она вышла, чтобы он мог спокойно одеться. Остановилась сразу за углом; скрытая в тени, была невидима от перекрестка коридора. Отец Френет, понятно, знал обо всем, но ей не хотелось отвечать на любопытные вопросы других обитателей монастыря. А те, несомненно, прозвучали бы при виде ее одежды, недвусмысленно говорящей, что сразу после возвращения из Широкого Мира она собирается в длительное путешествие вглубь Черного Материка. Хорошо бы этому типчику поспешить. Она нервно постукивала каблуком в стену. Звонили колокола Первого часа.

А может и правда, подумала Анжелика, я его стражник, тюремный надзиратель, он узник, а я – стражник, может и правда. Такие отношения возникают лишь между теми, кто равен друг другу: некто свободен, а я ему эту свободу ограничиваю, неправомочно расширяя свободу собственную; отбираю то, что ему принадлежит. Если же, все же, равенства нет… Хозяин – не стражник собственному псу, а пес – не его узник, хотя его держат в ошейнике и на цепи. На самом деле хозяин – это его опекун. По крайней мере, должен им быть.

Как там говорил мне Джудас? Не употребил этих вот слов, но смысл был ясен: передаю тебе эту собственность – опекай ее.

Она льстила себе, что говорила Замойскому правду, что с самого начала говорила ему только правду; было в этом нечто вроде спорта экстремальной нравственности: никогда не лгать тому, кто полностью отдан под твою милость и должен верить каждому твоему слову.

Джудас действительно позвонил, еще перед рассветом. Разговор происходил через обычный звуковой аппарат, абсолютное ретро и Ортодоксия. Они обошли Плато, не пользовались даже спутниковой связью; сигнал бежал световодом, непосредственно из Пурмагезе в Фарстон.

Джудас был краток. Арманд filius Барански, независимая инклюзия неявной Традиции проинформировалу Ложу о выявлении топографического дефекта на Млечном Пути, около четырех тысяч четыреста световых лет от оригинального положения Сол-Порта. Кто-то украл порядка четырех кубических парсеков космоса. В изъятом пространстве находилась целая звездная система – а теперь от нее и следа не осталось. Высланные Цивилизацией зубцы наткнулись в окрестностях лишь на десяток деформантских инсталляций. Оцениваются те в двести-триста Клыков.

Значит, Деформантский Порт? Те отрицали. Даже если были откровенны – но может ли любуё из Деформантов ручаться за другуё Деформанту? И уж наверняка – не за всех. В том-то и суть Деформации, чтобы не признавать никаких цивилизационных норм.

Ко всему прочему, несколько объединений Деформантов потребовали от Цивилизации натуральных возмещений, то есть Клыками или в чистой экзотической материи. Возмещений за что? Джудас информировал Анжелику, что созвано заседание Великой Ложи; публично об этом пока еще не объявлено.

Ситуация, таким образом, начала обретать признаки кризиса. Здесь шла некая игра, а Джудас не знал ни ее правил, ни ставок, ни игроков. Чтоб подпустить еще большего тумана, Император в рамках следствия по делу о недавних покушениях на Макферсона рапортовал о многочисленных искажениях на пустых Полях Плато ХС, но ни источников, ни методов возмущений он все еще не был в состоянии понять. Это дало повод к еще одной лавине истерических гипотез о Стоках. В медиа в очередной раз оживут все истерические мифологии Плато, энстахсы начнут свои антипрогрессовские протесты, Горизонталисты обновят сепаратистские постулаты, а на биржах Дома поползет вверх паритет ЭМ…

Самое худшее, с чем мог столкнуться клан Макферсонов, – вспышка войны из-за воскрешенца, являющегося их собственностью. Малая Ложа, казалось, и так склонялась к решению отобрать у «Гнозис» монополию на импорт внецивилизационного знания. Если теперь —

– Мисс Макферсон.

Она выглянула из-за угла.

– Пойдем!

– Мой багаж в Фарстоне —

– У вас нет большего багажа.

– Но ведь —

– Что?

– Когда мы вылетали из Фарстона, вы обещали мне, что все —

– Это и есть все.

Он держал в руках сумку и несессер.

– Я прилетел из Варшавы фирменным чартером ТранксПола, взял кучу оборудования, несколько костюмов —

– Вам теперь костюмы не понадобятся. Пойдемте.

– Погодите! Мне нужно позвонить —

– Кому? И зачем? – она в раздражении пнула стену. – Проснись! Что я тебе говорила? Ты не прилетел из Варшавы! Ты не работаешь ни в каком ТранксПоле! Тебе некому звонить! То, что ты помнишь – это последствия катастрофы в твоей голове. Дошло наконец?

Он с интересом поглядывал на нее еще долгое время после того, как она замолчала. Она смутилась, опустила глаза, густые волосы закрыли лицо, детский рефлекс. Замойский отставил багаж, взял ее за руку – она отступила, хотела вырваться, не удалось, он был сильнее, и она перестала дергаться, с вызовом вскинула голову – он взял ее за руку и поцеловал в запястье.