Между двух крепостей

– Возвращаться, конечно, не хочется, но, что, если вдруг Локи передумает ехать сегодня в Рябцево? Мы будем ждать его здесь, а сын старосты останется дома, – вновь прозвучал чей-то встревоженный голос. – Не сидеть же нам весь день на этой лесной дороге!

– Не беспокойся. Локи поедет на торг. Я сам слышал, как староста наказывал своему сыну, чтобы тот сегодня обязательно встретился в Рябцеве с одним богатым купцом. Не может он не поехать на эту встречу. Локи – юноша хотя и взбалмошный, но отцу перечить не станет – вновь прозвучал чей-то уверенный голос. – Что ни говори, в этом отношении к нему претензий нет. Послушный сын растет у старосты, Бруни, а что касается нас, то, действительно, стоит остановиться и подождать. Локи пересечет след этого зайца и тогда можно будет без всякого страха, последовать за ним.

– Так и поступим, – дружно согласились попутчики. Никому из них не хотелось ссориться с лешим, но и сама идея, повернуть обратно, больших восторгов тоже не вызывала.

Повозка, освобождая проезжую часть, свернула в сторону и остановилась. Люди углубились в лес, собрали немного хвороста, и скоро у края дороги уже приветливо запылал небольшой, хотя и довольно дымный костер. Тепла от него было немного, но все же это маленькое, колеблющееся пламя, давало возможность путникам немного согреться в это холодное январское утро. Люди стояли у огня и терпеливо ждали своего припозднившегося односельчанина.

Прошло не менее часа, когда со стороны Журавлиного озера послышался приближающийся стук копыт и вскоре на дороге показался стремительно приближающийся всадник. Это и был Локи – единственный сын их неизменного сельского старосты. Не останавливаясь, он проехал мимо греющихся у костра людей, даже не заинтересовавшись, что за нужда заставила их сделать на этой лесной дороге столь неожиданный и странный привал.

– Теперь и нам можно трогаться в путь, – провожая взглядом своего односельчанина, промолвил возчик и, потушив костер, неторопливо направился к саням. Остальные последовали за ним. Следуя за своими попутчиками, Глеб неожиданно свернул с дороги и, перебираясь через сугробы, направился к большому осиновому пню, одиноко стоящему у самой кромки леса. Добравшись до намеченной цели, юноша снял рукавицу и осторожно опустил руку в карман. Вскоре на припорошенной снегом поверхности пня уже лежал небольшой ломоть черного крестьянского хлеба.

– Вот так-то будет лучше! – вполголоса произнес юноша и вновь заторопился к повозке.

– Что ты там копаешься, – уже слышался со стороны дороги чей-то знакомый и недовольный голос. – И так много времени потеряли с этим зайцем.

– Иду. Лешему подарок оставил. Пусть радуется и больше не мешает нам в пути.

– Ему бы еще и молока оставить. Любит он парное молоко, да где же взять его сейчас. Однако и хлеба ему будет вполне достаточно. Правильно поступил, Глеб. Сами то мы как-то и не догадались, – уже более миролюбиво прозвучал все тот же голос. – Садись, поехали.

Глеб забрался в сани, они тронулись и, все также скрипя полозьями на поворотах, начали неторопливо продвигаться в сторону Черного ручья. Неприятности, связанные с зайцем, закончились, но на душе у юноши было неспокойно. Он верил приметам и понимал, что леший хотел о чем-то предупредить ехавших на торг людей и, хотя все формальности были соблюдены, неприятное ощущение осталось и никак не хотело уходить.

Далее все прошло без особых приключений. Зимняя дорога, несмотря на недавний обильный снегопад, была все также отчетливо видна на фоне заснеженных хвойных деревьев. Она то уходила в мелкие болотистые низины, то вновь поднималась на небольшие возвышенности и, наконец, вышла на огромное открытое поле. За ним уже были видны многочисленные деревянные строения, смотровая вышка и множество людей, толпившихся у ещё закрытых въездных ворот. Торговые люди, в ожидании ярмарки, раскладывали на снегу привезенные с собою товары и с надеждою ждали своих многочисленных и богатых покупателей. Вскоре повозка остановилась и путники, разминая ноги, неторопливо направились к своим торговым рядам. Каждому из них нужно было что-то приобрести для собственного хозяйства, да и по возможности, продать привезенные с собою товары. У Глеба, кроме уже известной звериной шкуры, на этот раз не было ничего, но он это нисколько не огорчало приехавшего на торг юношу. Он немного постоял возле саней, а затем, перекинув через плечо свой товар, уверенно зашагал к ещё закрытым воротам села. Там, несмотря на раннее утро, уже толпились как местные, так и приезжие купцы, зазывая своих потенциальных покупателей взглянуть на разложенный перед ними товар.

– Удачного тебе торга, охотник! – послышался удаляющийся голос одного из попутчиков.

– И вам удачных покупок, – ответил юноша и, взяв привезенную с собою шкуру рыси, тоже направился к месту уже начинающегося, многолюдного торга. Вскоре он смешался с толпой и исчез среди таких же, как и он, участников этой январской, шумящей, ярмарки.

Глава 3. На ярмарке

Несмотря на крепкий мороз, ярмарка постепенно разрасталась. Одна за другой, по заснеженному зимнему тракту неторопливо подъезжали большие, груженые, подводы, шли какие-то люди, неся на своих плечах предназначенный для продажи товар и даже холодный январский день, не смог помешать им сегодня добраться до этого большого и богатого торга.

Пушной торговый ряд располагался в непосредственной близости от въездных ворот. Его не трудно было узнать по разложенным на снегу желтоватым овчинным шкурам, светло-рыжему меху вёкши и иным разнообразным вещам, сопутствующим этому многочисленному и востребованному сегодня товару. Здесь уже с раннего утра постоянно толпился народ и было слышно, как предприимчивые торговцы на все лады расхваливают лежащие перед ними добротные меховые изделия.

– Хорошая у тебя рысь, – послышался за спиной чей-то незнакомый и властный голос. Он звучал с небольшим акцентом и было понятно, что этот человек, явно неместный житель.

– Хорошая, – не оборачиваясь, согласился Глеб. – Мех совершенно новый, без изъяна. Отдам за две куны, даже не торгуясь.

– Много просишь, хозяин. За такую цену я хорошего раба куплю.

– Покупай раба, если он тебе нужен, а шкуру добытого мною зверя я за меньшую цену не отдам – и Глеб, повернувшись, посмотрел на своего потенциального покупателя. Перед ним стоял невысокий, богато одетый человек, лет пятидесяти, и с интересом смотрел на юношу.

– Странно ты торгуешься, охотник. На ярмарке приличные продавцы так не поступают. Мех рыси хотя и дорогой, но больше куны он, точно, не стоит. У меня возникает ощущение, что ты и не собираешься её продавать, – с улыбкой произнес незнакомец, указывая на висящую на плече у Глеба рысью шкуру. – Если это так, тогда что привело тебя на этот торг?

– Посмотреть на людей, на их товары и, может быть, встретить здесь одного человека, с которым мне пришлось расстаться несколько месяцев назад. Что касается шкуры рыси, то это лишь повод побывать на этой ярмарке. Человек, который ничего не продает и не покупает на торге, выглядит очень странным. Мало ли что люди могут подумать!

– Потому так дорого и просишь за свой товар? – вновь спросил незнакомец.

– Да, – утвердительно ответил Глеб. – Конечно, если, действительно, какой-нибудь богатый купец и пожелает приобрести эту красивую пятнистую шкуру по предложенной мною цене, то я не откажусь, но это маловероятно. Простому же человеку она совершенно ни к чему, да и денег хороших стоит.

– Предположим, что я и есть тот самый купец, готовый приобрести твой товар. Походи, посмотри, а потом, если не продашь, мы снова встретимся и поговорим о реальной цене. Может быть и договоримся. Меня найдешь вот у той повозки, – и незнакомец указал на богатый возок, стоящий на самом краю дороги. Рядом с ним Глеб заметил и нескольких вооруженных всадников. Они уже спешились и теперь о чем-то непринужденно разговаривали, иногда посматривая по сторонам. Видимо, это была небольшая купеческая охрана. Юношу такое событие совсем не удивило. На ярмарки, проводимые под стенами этого городка, довольно часто приезжали богатые и именитые люди, и не было ничего странного в том, что и сегодня этот торг посетил ещё один незнакомый купец со своей прислугой.