Страница 24 из 39
2. В случае иска о наследстве дело обстоит совсем по-другому, и как раз здесь встречаются самые полные свидетельства применения нашего принципа. Правда, и этот иск, так же как и виндикационный, является in rem, однако он касается не одной определенной вещи, как тот, а наследственной массы и неизбежно охватывает, следовательно, множество предметов, которые, будучи рассмотренными сами по себе, обладают обязательственным характером. В случае этого иска встречаются следующие отдельные положения о процессуальных процентах.
а) Начиная с момента литисконтестации владелец платит проценты с тех денег, которые он получил за наследственные вещи, проданные до литисконтестации, и которые вследствие этого стали составной частью наследственной массы[230]. К этим проданным наследственным вещам относятся, естественно, натуральные плоды, которые он получил, но затем продал[231], а также, несомненно, полученная плата за наем и арендная плата.
Итак, в этом явно содержатся чистые процессуальные проценты, что выражается также и в том, что к этому применяется принцип упущенных плодов. Ведь когда ответчик не получает оговоренную продажную цену, он все же обязан уплатить проценты и с нее[232]. Против недобросовестного владельца у истца есть выбор: либо потребовать полученную продажную цену с процентами, как с добросовестного владельца, либо истинную стоимость вещи с учетом возможных плодов от нее[233]. Этим хотят сказать, что он может признать или не признать заключенный договор с его последствиями в зависимости от того, что кажется ему более выгодным.
b) Деньги, с которых ответчик должен платить проценты согласно только что высказанному правилу, были внесены им самим в наследственную массу. Спрашивается, однако, должен ли он платить проценты с наличных денег, обнаруженных в наследстве. Согласно общим рассуждениям, мы вынуждены склониться к тому, чтобы подходить к этому совершенно так же, как и к ранее упомянутому. Он является управляющим, возможно, чужого имущества и поэтому обязан обходиться с его частями в зависимости от их вида как добрый хозяин дома. А такой не позволит деньгам лежать без всякой пользы. Если, стало быть, умерший незадолго до своей смерти получил, например, капитал, приносящий проценты, и ему не хватило времени, чтобы снова его одолжить, то едва ли можно будет оправдать владельца, который хотел бы пренебречь всем этим капиталом в течение всего разбирательства.
И все же, кажется, Папиниан совершенно неожиданно хочет сказать в следующем фрагменте, на который ссылается Ульпиан, что владелец наследства никогда не должен платить проценты с любых обнаруженных наличных денег:
«Papinianus autem libro tertio quaestionum, si possessor hereditatis pecuniam inventam in hereditate non attingat, negat eum omnino in usuras conveniendum»[234].
К счастью, из того же труда Папиниана, на который здесь ссылается Ульпиан, у нас есть фрагмент, который служит не только для спасения высказанного принципа от кажущегося противоречия Папиниану, но и одновременно для придания ему более полной формы посредством необходимого уточняющего определения:
«de pecunia deposita, quam heres non attingit, usuras praestare non cogitur»[235].
В обоих фрагментах речь идет о pecunia quam non attingit, только в первом незатрагиваемым лицом называют possessor hereditatis, а во втором – heres, и это высказывание, связанное с упоминанием pecunia deposita, приводит прежде всего к тому, что данный фрагмент толкуют как говорящий об actio depositi против истинного наследника депозитария. И все же я полагаю, что это объяснение следует отвергнуть. Во всем фрагменте, из которого взята эта небольшая часть, говорится об ответчике в случае виндикации, а с ним можно, пожалуй, сопоставить ответчика в случае иска о наследстве, но не ответчика в случае actio depositi. Поэтому я считаю следующее объяснение более правильным[236]. Здесь «heres» означает «possessor hereditatis», вследствие чего оба фрагмента относятся к одному и тому же случаю. Pecunia deposita – это денежная сумма, которую умерший предназначил не для расходования на домашнее хозяйство, не для дачи взаймы, а, напротив, для хранения наличными как деньги на «черный день»; такой случай упоминается в другом месте и обозначается совершенно схожим выражением «pecunia praesidii causa reposita» (или даже «seposita»)[237]. Подобные деньги мог хранить далее нетронутыми и владелец наследства, не уплачивая за это проценты, так как он лишь продолжает манеру обращения с этими деньгами, инициированную наследодателем. Если высказывание Папиниана, процитированное Ульпианом, истолковать как говорящее о таком совершенно особом случае, на что весьма четко указывает подобное выражение (non attingi), то вышеназванный принцип спасен от любого противоречия: ведь никто не усомнится в том, что подобное обращение полностью отвечает разумному управлению имуществом, и тогда освобождение от процессуальных процентов будет обосновываться тем, что упомянутые деньги на «черный день» вообще не будут приниматься во внимание как наличные деньги, предназначенные для оборота.
3. В случае исков о легатах или фидеикомиссах, заключающихся в наличных деньгах, проценты следует платить, равно как и возмещать прочие плоды, начиная с момента литисконтестации[238], и в этом заключается решительное признание принципа процессуальных процентов. Однако при этом мысленно всегда следует добавлять условие, что случайно уже раньше не была обоснована просрочка, потому что процессуальные проценты везде поглощаются пеней за просрочку.
Ведь то, что в случае легатов и фидеикомиссов сама по себе просрочка до возникновения любого правового спора обосновывает требование уплаты пени за просрочку, а также возмещения всех прочих плодов, не вызывает сомнений. Сначала это имело силу только в случае фидеикомиссов, затем – и в случае legatum sinendi modo, а в конце концов – и в случае damnationis и vindicationis legatum[239].
Фрагменты, в которых в качестве момента возникновения подобного обязательства называется то просрочка, то литисконтестация, нельзя понимать так, будто в отношении этой противоположности существовал спор или различие между древним и новым правом; напротив, просрочка была общим правилом, а литисконтестация часто помогала в тех отдельных случаях, в которых отсутствовали условия просрочки (§ 264). Зато оба выражения, не образуя настоящей противоположности, должны были составлять общую противоположность также возможному мнению, согласно которому плоды и проценты следовало бы рассчитывать начиная с момента смерти. Это мнение должно было опровергаться всеми указанными фрагментами[240].
4. Наконец, в случае личных исков вообще не упоминаются процессуальные проценты; причины этого явления уже были обозначены выше. Ведь в случае свободных исков процессуальные проценты часто поглощались предшествующей просрочкой и могли, стало быть, применяться только в тех случаях, в которых случайно отсутствовала просрочка. Зато в случае строгих исков процессуальные проценты были исключены как раз для самого важного их вида – для certi condictio, поэтому ограничены более узким кругом прочих кондикций.
230
L. 1, § 1 C., de her. pet. (3. 31): «usuras pretii rerum ante L. C. venditarum, ex die contestationis computandas, omnimodo reddere compellantur». С этим совпадает L. 20, § 11 de her. pet. (5. 3) – только с тем отличием, что здесь, как отмечалось выше, вместо литисконтестации упоминается denuntiatio. Обязанность уплаты процентов, которую отрицают в L. 20, § 6 eod., следует понимать как относящуюся к процентам, полученным добросовестным владельцем до правового спора.
231
Этого касается L. 51, § 1 de her. pet. (5. 3), но следует мысленно добавить, что плоды, полученные до литисконтестации, проданы (см. выше, § 270).
232
L. 20, § 15 de her. pet. (5. 3).
233
L. 20, § 12, 16, L. 36, § 3 de her. pet. (5. 3).
234
L. 20, § 14 de her. pet. (5. 3).
235
L. 62 pr. de rei vind. (6. 1.) из Papinianus, lib. VI, Quaestionum.
236
Тем не менее не хочу умалчивать о том, что возможно еще одно юридическое толкование фрагмента. Ведь речь может идти о наследнике депозитария, против которого предъявили actio depositi. Однако тогда необходимо добавить следующие условия: 1) что уже умерший не был в просрочке, ибо иначе просрочка (вместе с обязательством по процентам) перешла бы к наследнику, так что его не смогло бы защитить и то, что он не прикасался к деньгам (L. 87, § 1 in f. de leg. 2); 2) что и он сам попал в просрочку по той же причине, а не из-за предостережения. Это последнее можно было бы, правда, понять так, что наследник ничего не знал о депозите, что предотвращает просрочку (L. 42 de R. J.), и что он вместе с тем добросовестно заявлял, что хочет до поры до времени оставить деньги нетронутыми, вследствие чего этот случай становился бы аналогичным случаю с виндикацией денег. То же, что при таком толковании мысленно необходимо добавлять столь многое ради того, чтобы высказывание не было опровергнуто иными несомненными нормами права, делает это объяснение весьма сомнительным и отдает предпочтение первому, которое и без этого поддерживается словесным подобием обоих фрагментов.
237
L. 79, § 1 de leg. 3 (32): «His verbis: quae ibi mobilia mea erunt do lego, nummos ibi repositos ut mutui darentur, non esse legatos Proculus ait: at eos, quos praesidii causa repositos habet, ut quidam bellis civilibus factitassent, eos legato contineri: Et audisse se rusticos senes ita dicentes, pecuniam sine peculio fragilem esse: peculium appellantes, quod praesidii causa seponeretur». Это объяснение приводил уже Глюк (Bd. 8, S. 297, 298). Для его поддержки может послужить следующее замечание. Упоминаемая Папинианом в двух местах «pecunia inventa (deposita) in hereditate quam heres [possessor hereditatis] non attingit» явно похожа на курьез, рассказанный в виде пословицы, как у Гая: «quod veteres scripserunt de eo qui in aciem perduxisset» (III, § 196) и «et hoc veteres scripserunt de eo qui pa
238
L. 1, 2 C., de usur. et fruct. (6. 47). Только для плодов (без упоминания процентов) литисконтестацию называют начальным моментом в L. 51 pr. fam. herc. (10. 2) и L. 4 C., de usur. et fruct. (6. 47).
239
Gajus, II, § 280 (фидеикомисс и leg. sinendi modo); L. 51 pr. fam. herc. (10. 2) (виндикационный (вещный) легат); L. 91, § 7 de leg. (30. 1) (обязательственный легат); L. 3 pr. de usuris (22. 1) (фидеикомисс); L. 39, § 1 de leg. (30. 1) (неопределенно); L. 4 C., de us. et fruct. (6. 47) (фидеикомисс, leg. damn. и vind. разом (см. ниже, сн. 2)).
240
L. 4 C., de us. et fruct. (6. 47): «In legatis et fideicommissis fructus post litis contestationem non ex die mortis consequuntur, sive in rem sive in personam agatur».