Джаггернаут

― Я пришел сюда, чтобы стать свободным от этого, ― возразил маг. ― Я хочу уничтожить свою душу, чтобы не быть более подвластным человеческой судьбе и человеческим желаниям. Я не способен испытывать счастье. Мне говорили, что это счастье и стремление к нему создали боги, подарив человеку душу. Поэтому я решил от нее избавиться. Я не согласен с миром, который они создали. Почему ты сказала, что я, переплыв эту… реку, стану богом?

― Какие же вы смешные. Иди, ― она ткнула пальцем в сторону реки. ― Там — все твои ответы. И кстати. Если не хочешь умереть — не потеряй свое имя.

Маг подошёл к самому краю берега и стал раздеваться. Заметив это, девушка возвела очи горе и пробормотала: «Полный идиот». Потом она выбросила гребень и рыбкой нырнула в реку, мгновенно растворяясь в воде.

Маг прыгнул следом за ней. Он стал плыть вперед, пытаясь разглядеть что-то в окружавшей его черноте. Ему уже показалось, что он видит противоположный берег, как вдруг вода вокруг взбурлила и закипела. Огромная волна подняла его высоко в воздух и резко опрокинула. Беспорядочные потоки закрутились вокруг него и стали тащить вниз, словно щупальцами оплетая его тело. Он бился руками, барахтался, пытался выпрыгнуть, но вязкая вода неумолимо тянула его на дно. Силы скоро оставили его, и последний удар волны опустил его глубоко в воду. Он чувствовал, что растворяется в этой воде. Она наполняла его легкие, его кровь и его мозг. А потом его кожа словно бы полыхнула огнем.

Огонь разгорелся в каждой его клеточке, причиняя огромную боль. Но в этой боли было что-то не так. Так болят, отдыхая, мышцы после долгих тренировок. Так болит заживающая рана. Река тянула его все глубже. Он закрыл глаза и перестал сопротивляться, чувствуя, как медленно падает на дно… которого не было. Река была бездонной.

«А ведь я не помню, как меня зовут», ― подумал маг и забылся…

…Он шел по вымощенной светлым сланцем тропе. Тропа была неровной: петляя меж камнями и деревьями, она уходила далеко в лес, который зловеще темнел на горизонте. Небо было невероятно чистым и голубым. Такое небо бывает только в счастливом детстве.

Маг шёл по тропе, потому что больше идти было некуда. Ветви встречных деревьев цеплялись за его руки и резали кожу. Капли крови стекали по обнаженным предплечьям и окропляли траву. Он зря сбросил с себя одежду. С ней было бы проще идти.

Солнце впереди едва возвышалось над горизонтом — наверное, был уже вечер. Тропа уходила все глубже в лес и внезапно обрывалась у небольшой поляны, окруженной кругом камней. Посреди круга стоял длинный стол, застеленный белой скатертью и сервированный невероятным количеством блюд. Вокруг стола сидели люди. Подойдя ближе, маг увидел, что они были мертвы, хотя шевелились и разговаривали, как живые. У ближнего края сидела бледная девушка с черными губами и седыми волосами. Её сосед уже почернел и начал разлагаться. На противоположном конце, как бы во главе стола, восседал совершенно чистый скелет. Всего их было десять.

―Здравствуй, маг, ― сказала девушка нежным голосом, который напомнил ему женщину, сидевшую на берегу Реки. ― Садись за наш стол. Выпей с нами.

― Я не могу. Мне нужно вспомнить свое имя.

Мертвецы расхохотались хрипящими голосами.

― Посмотрите на него! Он не помнит, как его зовут! ― проскрипел скелет, ткнув костяшкой пальца в мага.

― Но не этого ли ты хотел? ― спросила девушка. ― Имена лживы. Имена — это оковы, которые делают людей рабами их мира. Иди к нам. Мы дадим тебе свободу. Прими забвение. Выпей с нами. ― Она взяла со стола один из кубков и протянула магу. ― Ведь ты хотел уничтожить свою душу. Присоединяйся к нам. Мы свободны.

И маг взял кубок в руки и отпил.

Ледяные когти сжали его сердце. Мороз прошелся по венам, лишая его всех чувств, от страха до желания. Он разжал ладонь — кубок свалился к его ногам.

―А теперь, ― сказала девушка. ― Возьми нож.

Она подала ему со стола тонкий костяной нож с блестящим острым лезвием.

― Вырежи себе сердце и мозг и уничтожь их. Ты связан своим мозгом и сердцем с миром имен. Они лишают тебя свободы. Их создали боги, чтобы поработить тебя. Уничтожь их! Затем возвращайся к нам, и прими вечную свободу в забвении!

Маг взял нож и отправился туда, куда показала ему девушка — к одному из камней. Прямо под ним возвышался низкий каменный стол в человеческий рост длинной. Его поверхность была зеркальной. Наклонившись, маг увидел свое отражение. Он лежал на этом столе с закрытыми глазами. Маг вознес над собой нож — и воткнул его в грудную клетку. Сделав, что нужно, он повторил то же самое с головой.

— Молодец. А теперь уничтожь их.

Маг сжал сердце. Оно билось в его руке и вовсе не собиралось умирать. Оно не истекало кровью, и мозг не истекал жиром, не пачкал рук и не чувствовал боли.

― Чего же ты ждешь?

Маг огляделся на стол, где остались другие девять мертвецов. Чем ближе мертвец сидел к скелету, тем более сгнившим и разложившимся он был. Маг чувствовал, что его подташнивает от отвращения.

― Дай мне сумку, ― вдруг сказал маг. ― Немедленно.

Сумка оказалась рядом с ним, под ногами, словно была здесь всегда.

― Я не чувствую, что хочу с вами оставаться, ― сказал он и положил сердце и мозг в сумку. Закинув её на плечо, он пошёл прочь от стола с мертвецами.

― Если ты уйдешь, пути назад не будет! ― крикнула девушка. Но она не тронулась с места: она не могла выйти за пределы круга.

Он шёл к холмам по протоптанной тропе, которая словно бы появлялась перед ним и тут же таяла за спиной. Вскоре трава вокруг исчезла. Холмы стали песчаными и пустыми. Маг шёл к расселине меж двумя горами, не видя другой дороги. Вскоре он вышел к подножию гор и увидел странного старика. Он сидел на странной конструкции, чем-то напоминавшей доменную печь, а ногами упирался в наковальню. Он был согбен, и седые беспорядочные космы закрывали его лицо. Старик поднял голову, и маг увидел, что его глаза были закрыты темной повязкой.

― Дальше не пройдешь, ― сказал он. — Там чудовище. Там червяк. Огромный червяк. Змей! ― старик ткнул пальцем в сторону расселины.

― Его можно убить?

― Можно. Да вот только нечем. Я сам — кузнец. Я мог бы сковать меч из чего угодно! Но, видишь ли, я слеп, а вокруг меня ничего нет.

― Из чего угодно? ― переспросил маг и снял с плеча сумку. ― А из моего сердца и мозга?

Старик хмыкнул.

— Да, пожалуй, что могу. Только вот что мне с того? Ага, знаю! Я сделаю тебе меч… за твои глаза! Видишь ли, мальчик, раньше у меня тоже были глаза. Но когда-то я понял, что эти человеческие глаза видят мир искаженно. Они создают формы и дают им имена. Они лживы и порочны. Я вырвал их, надеясь увидеть настоящий мир! Увы… я всего лишь ослеп. Отдай мне свои глаза, мальчик, и сможешь пройти.

Маг промолчал около минуты, обдумывая слова старика. Он не казался безумцем. В его словах был смысл.

― Хорошо, — ответил маг. ― Только меч я буду ковать сам — я не доверю свои мозг и сердце чужому, да еще и безглазому. И отдам я тебе глаза, как только убью этого Червя — не могу же я драться без глаз!

Старик согласился на это. Он спрыгнул вниз и разжёг огонь в печи, рассказывая магу, что он должен сделать. Маг бросил сердце и мозг в печь. Он смотрел, как они плавятся и собираются в одну кроваво-красную массу, стекающую по желобу в форму заготовки.

― Теперь бери молот. Я буду руководить тобой.

Маг не знал, сколько времени он потратил на свой труд. Когда меч был готов, старик отвел его к расселине и уселся напротив, желая понаблюдать — хотя бы послушать — битву. Вскоре маг сам увидел чудовище. То, что старик назвал Червем, было скорее огромным змеем, оплетавшим камни ущелья. Маг видел его голову — но не хвост. Тело Червя уходило далеко вглубь ущелья и увидеть его конец было невозможно.

― Как же мне убить его? ― спросил маг, задрав голову вверх.

Змей открыл пасть и зашипел:

― Ты не сможешь меня убить. Я — твой мир.

Маг разбежался и прыгнул на ближайший выступ. Он карабкался всё выше, пока не оказался над Червем, и прыгнул ему на шею. Затем он перехватил меч и попытался ударить. Змей только мотнул головой и сбросил мага вниз.