Непобежденный

Михаил Васильевич побывал везде: поработал в областях, послом во Вьетнаме и Чехословакии, даже главным редактором в самой “Правде”, что для нас, работающих в комсомольских изданиях, было недосягаемой вершиной, почти Эверестом. Он поспрашивал меня о работе в издательстве, где я уже был десять лет, почувствовал, что издательское дело я знаю, выслушав мои энтузиастические ответы. И потом, посмотрев на меня умудренными и немного печальными глазами, спросил, не требуя ответа: “А что самое главное в газете?”

Я подумал: “Ну, художественный уровень, ну, идейность, ну, четкость, соответствие задачам общества, эрудированность журналистов, в общем, подбор кадров, да и…”

Михаил Васильевич, по-видимому, вспоминая что-то свое, а может, и прозревая мое будущее, ответил сам себе: “В газете главное – знать, кто за кем стоит”.

Нельзя сказать, что я это понял тогда, но позднее уяснил. Хотя в той же “Молодой гвардии” немного бесшабашно, наступательно вели русскую тему, печатали книги о еще не известных широкому читателю фактах истории, раскрыли на том уровне вопрос о масонстве, критиковали ревизионизм, сионизм, католицизм. Не скажу, что в этих публикациях было все верно, блистало эрудицией, но заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК Владимир Севрук, тихо прокладывающий путь перестройке, крушению Советского Союза, внимательно вглядываясь в нас, вслух размышлял: “Знать бы, кто за вами стоит?” Но за нами никого, кроме России, не стояло. А “русской партии”, которой пугают современные либералы, не было, да, пожалуй, и сейчас нет».

Бывший главный редактор «Советской России», руководитель Комитета по радиовещанию и телевидению в 1989–1990 годы М. Ф. Ненашев высказался об отце следующим образом: «Не стану приписывать М. В. Зимянину качества защитника и радетеля главных редакторов, ибо знаю, при строгой тогда иерархии партийной власти он мог только то, что ему было отведено, и не больше. Не знаю, часто ли брал он под защиту нашего брата – редактора, когда над его головой зависал меч расправы, но знаю, что не был он инициатором такой расправы».

С интересом и благодарностью к автору прочитал воспоминания об отце известного политического деятеля и журналиста Виталия Игнатенко в его книге «Со мной и без меня» (книга издана в 2016 году).

«Михаил Васильевич Зимянин, бывший партизан, во время войны первый секретарь подпольного ЦК комсомола Белоруссии, дипломат, Герой Социалистического Труда, к прочим достоинствам – бывший главный редактор “Правды”, уже несколько лет был секретарем ЦК КПСС. По-моему, более человечного, принципиального, доступного и мудрого человека в секретариате ЦК не было. Вы можете себе представить, что сегодня чиновник любого руководящего органа России (не первого эшелона!) взял бы сам трубку правительственной и очень неправительственной связи, если его добивался кто-то из журналистского цеха? Я не могу. Сталкивался с чиновничьим беспределом. Михаил Васильевич Зимянин считал оправданным, полезным выслушивать все “из первых рук”».

Вот дежурный диалог секретаря ЦК КПСС и главного редактора журнала «Новое время» (В. Н. Игнатенко. – В.З.). Звонок. Зимянин: «Чем занимаешься?» – «Сторожу рукописи, как младший из братьев Гонкур» – «Не до шуток. Давно на ковре не стоял? Подтягивайся ко мне, разговор есть».

Разговоры всякий раз были очень злободневные, касались в основном ситуации в СМИ. Но иногда затрагивались и другие темы.

И однажды Зимянин неожиданно для Игнатенко поручил ему заняться вопросом об Олимпийских играх 1988 года в Южной Корее, с которой у СССР не было дипломатических отношений. До этого наши спортсмены пропустили Олимпиаду в Лос-Анджелесе в знак протеста против бойкота Запада московской Олимпиады 1980 года. Теперь же советское руководство склонялось к тому, чтобы вновь не участвовать в Олимпийских играх. Зимянин, который курировал среди прочих и вопросы спорта, поддерживал точку зрения первого вице-президента Международного олимпийского комитета В. Г. Смирнова, открыто заявляющего, что наше неучастие нанесет непоправимый ущерб отечественному спорту и в целом всему олимпийскому движению.

«Аргументы Смирнова, – вспоминал Игнатенко, – признаться, слушали вполуха. Он-де из олимпийской семьи, далек от политических резонов».

М. В. Зимянин поступил по-партизански… «Вот такое тебе поручение. Ты – журналист. Журнал твой не партийный, вроде даже отвязанный. Поезжай в Сеул. Посмотри, что к чему. Сможешь – повидайся, с кем надо. Но никаких авансов! Никаких намеков! Заглянул, посмотрел, уехал. Мне доложишь лично».

Со своей задачей, вполне детективной по характеру, В. И. Игнатенко справился блестяще. Он даже умудрился встретиться с непримиримым лидером оппозиции правящему режиму Ким Ен Самом, который сказал ему следующее: «Вам обязательно надо прислать команду. Надо думать о будущем. Это может примирить наши страны».

«Через десять дней с полным блокнотом впечатлений, заявлений и своими собственными выводами я предстал перед М. В. Зимяниным. Секретарь ЦК все выслушал, не комментировал… Вопросы его были точны и по делу. Особенно его заинтересовал Ким Ен Сам.

– Давай-ка где-то потом пригласи его в Москву, – сказал Зимянин. – Попроси Женю Примакова, чтобы по линии Института мировой экономики и международных отношений ему оказали самый радушный прием.

Получалось, что тема Олимпиады как бы ушла на второй план. Но это только казалось. Мои скромные журналистские выводы вряд ли были решающими. Решимость М. В. Зимянина, отделов ЦК – пропаганды и международного, МИДа, Спорткомитета, а также лично президента МОК Самаранча, его первого заместителя Виталия Смирнова сыграли главную роль.

Больше всех радовался этому Михаил Зимянин.

А я приобрел на всю жизнь замечательного корейского друга – Ким Ен Сама (он после Ро Де У стал президентом Республики Корея)».

Гибель Юрия Алексеевича Гагарина 27 марта 1968 года потрясла страну. Александр Трифонович Твардовский, давно оставивший стихи, сразу попытался написать что-то в память о первом космонавте. Вскоре с досадой отложил тетрадь: «Пашня не на той глубине».

Но боль утраты не оставляла. Каждый вечер он возвращался к стихам о Гагарине. О том, что произошло дальше, можно прочитать в дневнике Твардовского:

«12 апреля 1968 г.

Приезжаю с последним вариантом “Гагарина” в редакцию, где ждет гранка из “Правды”. Вдруг Зимянин (тогдашний редактор “Правды”) говорит:

– Стихи очень искренние, трогающие, не говорю уж о мастерстве, что тут говорить – я преклоняюсь… Но с политической стороны… Недостаточно чувства патриотизма, не сказано даже, что это партия послала его в космос, советская родина. Стихи, извините меня, беспартийные.

– Хорошо, снимите их.

– Что же вы сразу с позиции обиды…

– Не с позиций обиды, а с позиций достоинства серьезного автора, которому говорят детские вещи. Если вы не усматриваете в этом стихотворении патриотического чувства, то не затрудняйтесь, снимите.

– Вот вы как…»

Стихи Твардовского о Гагарине так и не появились в главной газете страны. Привожу их с волнением. Уверен, что отец, одним из любимых поэтов которого был Твардовский, позже сожалел о своем решении.

Памяти Гагарина