Страница 77 из 83
— Умоляю, не надо! — на глаза навернулись слезы: я ощутил, как призрачный холод проникает в меня, отнимая последние силы. — Ты убьешь меня!
— А разве ты не заслуживаешь смерти за это свинство? Ответить мне, глядя в глаза. — Призрак подлетел совсем близко, и отступать было некуда — шаг назад, и опять болото. Может, все-таки прыгнуть? — Ты должен умереть, потому что сама твоя жизнь… отравляет всё, к чему бы ты ни притронулся. Ты монстр, губящий всё на своем пути! Назови хоть одну причину, по которой такой как ты достоин жить!
И вновь меня пробрал обессиливающий мороз, а в глазах начало темнеть.
«Больше не могу. Прыгаю!» — решил я.
Но в тот самый миг, когда я уже был готов броситься в трясину, что-то сверкнуло, и жуткий призрак рассеялся, слившись с ночным туманом. Вместе с ним ушел и потусторонний холод. Остался лишь обычный, болотный.
Совсем рядом мелькнул свет фонаря.
«Снова обманки, — вяло подумал я, чувствуя, что совсем обессилел и вот-вот упаду. — Ну уж нет, ещё раз на те же грабли я не встану».
— Локи!
Из пелены тумана вдруг вынырнул человек с крохотным электрическим огоньком в руке.
— Наконец я тебе нашла! Всё будет хорошо! Давай руку, не бойся.
И я, уже почти не понимая, что делаю, протянул человеку правую руку и позволил стащить себя вниз.
Удивительно, но на этот раз я не утоп в трясине, а встал на что-то прочное и твердое.
— Вот так, — сказал женский голос совсем близко. — Держи меня за руку. Скоро выберемся.
Собрав последние силы, я поднял на спасительницу глаза, и мне вновь захотелось потерять сознание. Ну зачем, зачем, зачем?!
Передо мной стояла мама. Настоящая, из плоти и крови. Я чувствовал бодрящее тепло её ладони.
«Черт! За что мне это?! За что?» — сокрушался я, ступая след в след за Фриггой: очевидно, мы пробирались по невидимым камням.
Иногда приходилось скакать и перепрыгивать, временами ноги предательски соскальзывали в топь. Но мама ни разу не дала мне оступиться.
Я даже не сразу понял, что до сих пор плачу — лицо у меня и так было мокрым от росы и пота.
— Потерпи немного, скоро придем.
Неужели мама думает, будто я плачу от усталости?
Фригга не обманула: вскоре болото кончилось, туман рассеялся, и мы вышли к деревянному домику, стоявшему на опушке леса. В доме горела лампа, и этот теплый свет согрел мне душу.
— Проходи!
Мы взошли на крыльцо. Ступеньки под ногами сонно поскрипывали. Мама отворила дубовую дверь, пропуская меня вперед:
— Не бойся.
В доме пахло осенними листьями, сухими травами, древесной смолой — ароматом, который можно встреть только в таких диких и безлюдных уголках.
У стены приветливо потрескивал камин. Тлеющие угольки приковывали взгляд, ободряя и успокаивая.
— Садись, — Фригга кивнула на деревянный стул, стоявший под окном, возле столика с лампой.
В следующую секунду передо мной очутилась горячая кружка. Еще не дотронувшись, я ощутил исходившее от неё тепло и травяной аромат.
Мечты сбывались, но от этого становилось только больнее. Мне захотелось швырнуть кружку об пол, но я сдержался. Однако пить не стал. Я не смог бы ни глотка сделать — в горле сжался тугой комок.
— Что с тобой? — мама присела напротив — так, что её колени едва не касались моих.
— Зачем ты делаешь это?! — наверно, мой голос прозвучал зло, но если я в тот момент на кого-то и злился, то лишь на себя самого. — Зачем ты привела меня сюда?! Зачем спасла из болота?!
Мама посмотрела на меня почти растерянно.
— Что за глупые вопросы?
— Значит, глупые?! Я должен был утонуть в топях! Должен был насмерть замерзнуть, а потом заживо сгореть за все муки, что ты перенесла по моей вине. Это было бы проще, чем сидеть здесь с тобой и сходить с ума! Я словно медленно горю изнутри, понимаешь?! Не могу так!
Мама встала, подошла ко мне и обняла за плечи.
— Часто простой путь не является лучшим. Это все из-за того чудовища. Здесь такие часто шныряют. Но они нереальны. Призраки. — Я обернулся и увидел, что Фригга едва заметно улыбается. Та самая улыбка, которую я так часто видел во снах. — Ты же сам видел.
— Она меня чуть не убила.
— Верю. С каждым днем эти монстры становятся все сильнее, и своим присутствием отравляют все вокруг.
— Это я своим присутствием все отравляю!
— Нет, Локи, только они.
— Они не на пустом месте возникли!
— Как и все остальное.
— Послушай, тот призрак был прав!
— Эта твоя слепая вера их всех и питает.
— Слепая вера?! Но это же очевидно! Я действительно испоганил всю твою жизнь!
— Может, предоставишь мне право решить самой? Жизнь-то моя, Локи, и если ты чего-то не видишь…
— Это я раньше не видел, сколько приносил бед! А теперь вижу все…
— Какой ты забавный. И маленький. Ты до сих пор не познал до конца свою душу, но наивно думаешь, будто понимаешь мою?
— Я понимаю одно — все это время ты тащила меня на себе, как обузу. Я испортил тебе всю жизнь!
— Ты и был моей жизнью, глупый. — В этот момент я ощутил легкое прикосновение руки к волосам, и на глаза вновь навернулись слезы. — Со всеми её трудностями и радостями. Конечно, никто не говорит об идеале, которого не бывает. Но ты демонизируешь себя, в упор не видя другой стороны.
— Какой? — я все-таки взял кружку и сделал едва заметный глоток. Теплая жидкость потекла по горлу, и я почувствовал, что мне стало немного легче.
— Светлой. Неужели ты думаешь, что я в самом деле терпела бы тебя рядом, если бы ты не приносил ничего, кроме боли? Вовсе нет. Боль — это только вторичное, побочный эффект, сопровождение. Без боли не бывает счастья и радости. Ты был для меня островком света посреди океана страха, невзгод и проблем. Наверное, только находясь рядом с тобой я в полной мере могла чувствовать себя обычным человеком, просто мамой, а не сверхсуществом. Ты даже представить не сможешь, как это было для меня важно. А твоя улыбка, твои слова… И даже совершенные тобой глупости. Знаешь, в глубине души мне нравились и они, ведь почти всегда за ними стояло что-то доброе и светлое. Ты учился на своих ошибках, познавал себя и мир, становился взрослее… И мне это было важно. Подумай, если я так сильно любила тебя, значит, наверное, было, за что. И твои терзания — доказательство и следствие твоего благородства.
— Так ты говоришь, их много?
Я и сам не заметил, как кружка опустела, оставив на дне лишь легкий травяной аромат. От волос матери тоже почему-то пахло этими травами.
— Да, появляются иногда. Разные. Но в сущности, они — ничто. Всего лишь слуги, управляемые единым центром. У них разные лица, но корень — один.
— Это, наверно, как Огненные, которых всецело контролируют демоны. — Боль отпустила, и теперь мне просто хотелось сидеть без движения, глядеть на огонь в камине и слушать успокаивающий голос матери. Но в душе я уже понимал, что не смогу остаться здесь вечно. — И, наверное, этот самый корень я должен выкорчевать. Когда демон сказал об изъяне, речь шла о нем, я уверен.
— Да, этот корень час за часом расшатывает наш мир, делая его все более страшным и нестабильным.
— Что ж, теперь я, по крайней мере, примерно знаю, что нужно искать. Очень примерно, но все же это прогресс. Вот только где я его найду? Может, ты знаешь?
— Это можешь знать только ты сам, — и вновь невесомая усмешка, такая же легкая, как травяной аромат. — Но могу дать подсказку. Оно там, куда ты больше всего не хочешь заглядывать. Ищи его в том месте, в которое никогда бы не пошел по доброй воле. В уютных уголках, как этот, ты его не найдешь. Не прячься — это просто отнимет время. Иди туда, где темно и страшно. Только так ты найдешь дорогу.
— Ничего другого я и не ждал. А не могла бы ты… — мне вдруг стало невероятно стыдно за эту просьбу, но я все же нашел в себе силы закончить: — Не могла бы ты пойти со мной?
— К сожалению, нет. Как не сможет ни один из обитателей этого мира. Потому что это — только твой путь. Но я могу дать тебе меч — оружие против тех видений, — мама без колебаний протянула мне оружие. — Думаю, он тебе пригодится.