Месть демонов

Под ногами что-то жалобно хлюпало. Сперва я не мог понять, что это, но вскоре сообразил, что иду по болоту.

«Туманное болото… Замечательно! — не без сарказма подумал я, наугад пробираясь вперед. — Тут и сгинуть недолго».

И почему я только не могу мыслить легко и свободно, с открытой душой и чистым сердцем, как делает это девчонка в нелепом костюме лисы? Почему все во мне отравлено желчным ехидством, и даже цитаты из книг для меня — лишь печальные анекдоты? Конечно, это попытка защиты от страха и безнадежности. Неужели такой взгляд на мир неизбежно прилагается к жизненному опыту и совершенным ошибкам?

«Середина пути всегда самая трудная, — сегодня моё сознание просто сыпало цитатами из старых бесед и книг. Может потому, что на собственные мысли энтузиазма уже не хватало? — В начале ты еще полон сил и энергии, в конце отчетливо видишь цель, и это тебя вдохновляет. А середина — это всегда туман и топи» — так вот почему я вспомнил.

Вот так, призывая забытых и безликих людей в качестве собеседников, я медленно, но верно шел вперед. Куда я иду, я не знал, но очень надеялся, что однажды туман развеется, и моему взору откроется что-то иное.

— Ай!

Хлесткие ветви упавшего в топи дерева выплыли из одеяла густой пелены слишком поздно, и я не успел отстраниться или хотя бы прикрыть руками лицо.

Где-то неподалеку раздалось унылое уханье филина, а под ногами все стонала гниющая трясина. Холодная жижа протекла в обувь, и теперь хлюпало не только снаружи, но и внутри сапог. Пальцы на ногах замерзли.

Вот бы сейчас очутиться у теплой, приветливо потрескивающей печи, и чтобы кто-нибудь подал горячую кружку травяного чая. Чтобы чуть обожгло пальцы, а лицо ощутило дуновение ароматного пара. Но нет, за теплом и уютом явно надо лезть в душу кого-то другого.

«Ошиблись адресом, молодой человек!» — никак не унимался саркастичный голос, чем-то напоминающий Рэя. Бедняга Рэй… Какой, интересно, мир скрывается под его пуленепробиваемым панцирем? Наверняка еще ужаснее этого.

— Что там такое?

Я так удивился, что не сумел сдержать изумленного возгласа. Хотя, какой в этом смысл, коль находишься в гостях у своего сердца? Ори, кричи, лезь на стену — это ничего не изменит.

— Померещилось, что ли? — вновь продолжил я бессмысленный разговор с туманом и топью.

И опять. А потом еще раз. Нет, теперь я твердо был убежден, что где-то справа видел багряные отсветы. Незаметные и тусклые, они то вспыхивали, то исчезали. Неужели я нашел выход?

Собрав последние силы, я рванулся туда, где последний раз мелькнул красноватый огонек. Идти было трудно. Ноги увязали в липкой грязи, я то и дело натыкался на валежник и коряги. Падал, с трудном поднимался и шёл вперед, к свету, который, дразня, мелькал все ближе и ближе, но все же слишком далеко, чтобы определить его источник.

Топь становилась все гуще. Если вначале я утопал только по щиколотку, то теперь ледяная жижа доставала уже до колен, а сапоги поднимались все с большей неохотой. Трясина цеплялась за них, мечтая оставить их как охотничий трофей, ну и меня заодно с ними. Кругом становилось все темнее, но огни… я был уверен, что вот, последний рывок, и я на свободе.

«Последний рывок! — уговаривал я изнеможенное тело, которое уже было готово упасть плашмя, сдавшись на милость этим бескрайним топям. — Нет, был не последний, но сейчас точно будет! Вот сейчас! Прямо сейчас».

Я уже сбился со счету, сколько было уже этих «последних рывков», но до берега так и не добрался, вместо этого утопая все глубже.

Огни внезапно исчезли. Я силился различить хоть малейший отблеск, но тщетно. Со всех сторон на меня надвинулась темнота, и туман никуда не делся.

— Проклятье!

Я понял, что угодил в ловушку. Ну, а чего еще ожидать в душе такого, как я, кроме обманов и гадостей? Огни заманили меня в самую глушь.

Я попробовал вернуться, но запутался, и кончилось тем, что трясина едва не засосала меня с головой.

Спасло меня то, что тут весьма кстати подвернулась большая разлапистая коряга. Крепко ухватившись за неё обеими руками, я подтянулся, как на турнике, и вскарабкался на неё с ногами.

Наша битва с болотом завершилась ничьей. Топи меня не получили, но и я из них так и не выбрался.

Тьма между тем совсем сгустилась. Я озяб и продрог до костей. Хоть срывай одежду и выжимай — она насквозь пропиталась зловонной жижей. Изо рта вырывались клубы пара, которые тут же мешались с белесой дымкой, и я не успевал их толком разглядеть.

Что делать теперь, я не знал. Без посторонней помощи было не выбраться. Ведь стоит слезть с коряги, и все — ненасытная топь проглотит меня и не подавится. Оставалось только сидеть и надеяться на чудо.

«Сам виноват, что так получилось! — и когда же этот едкий голос умолкнет? — Если бы не доверился обманным огням, может, сейчас и добрался бы уже куда-нибудь. С твоим опытом вполне мог догадаться. Сколько раз в реальной жизни тебя обманывали по точно такой же схеме?»

И точно, обманывали. Может, огни и есть воплощение этих печальных историй, когда свет в конце тоннеля оказывался миражом? В этом мире ведь все должно что-то значить.

А туман и болото? Я часто думал, что бреду по жизни именно так: наугад, не зная, что впереди. Даже образ топи казался знакомым — теперь я понял, откуда пришла уверенность, что я попал, куда надо. Я словно был здесь когда-то, и может, даже не единожды. Во снах или в мыслях — какая разница? Все равно невесомая память не поможет мне выбраться.

Откуда-то сзади потянуло морозным дыханием.

— Локи! — выдохнул могильный холод прямо мне в ухо.

Я почему-то не испугался и даже не удивился. Странно… даже утопая в болоте, я умудрялся не бояться. Должно быть, отделы мозга, отвечающие за страх и изумление, в какой-то момент отключились, чтоб не перегореть.

Я обернулся.

В полуметре за моей спиной застыл призрак. «В лучших традициях мистики», — вот и вся моя реакция.

Я в самом деле ощущал себя героем абсурдной трагикомедии. Не верилось, что это происходит в реальности. Впрочем, мир вокруг меня реальным и не был.

— Ты кто? — спросил я тоном уставшего клерка, к которому под вечер заглянули в кабинет.

— Не узнаешь? — безликий ранее призрак переменился, приняв до ужаса знакомые очертания.

— Мама?

Вот тут моя броня из равнодушной усталости дала трещину. Пусть будут болото, тайфун, призраки, оборотни и монстры, да что угодно, только не любимые и родные лица, исчезнувшие из реальности навсегда!

— Не совсем так. — Именно такого ответа я ждал: от настоящей Фригги не веяло бы потусторонним холодом. — Ты действительно хочешь знать?

— Удиви.

— Я — та боль, что ты успел причинить ей за свою недолгую жизнь. Я соткана из твоих отвратительных, грязных поступков, что наносили ей раны. Ты сам шаг за шагом меня создавал. И каждое твое деяние, каждая ошибка делала меня сильнее! Мне перечислить их все, начиная с…

— Прошу, не надо! Замолчи, замолчи, замолчи! — твердил я как заговоренный, попытавшись перебраться на другую сторону коряги, подальше от этого наваждения.

— О, нет! Не замолчу. Никогда! Вспомни Возрождение. Вспомни, как кричала Фригга во сне. Ты даже представить не сможешь ту боль, что перенесла твоя мать. По твоей вине! Каждая секунда, каждый миг её боли — на твоей совести. И ты за неё ответишь сполна.

— Замолчи, прошу тебя, замолчи, — словно в бреду шептал я, уже зная, что это бессмысленно. Может, просто броситься в болото и покончить с этим?

— Не хочешь о Возрождении? Можно глянуть глубже. Сколько проблем ты доставлял матери хамским поведением и неумением следовать указаниям. Помнишь, она просила тебя не покидать медицинского центра, а ты не послушал, и умудрился открыть портал в мир демонов. Представь себе её чувства! Ты, веселясь, подбросил ей проблему выше её возможностей! И она даже не повысила голоса. Она приняла это, покорно стерпела. И всегда терпела твои чертовы выходки, а тебе было плевать! Ты убивал её капля за каплей, а потом чаша переполнилась, и ты лишился её навсегда! Доволен теперь? Доволен?!