Готамерон. Часть I

— Ах, Вудберт, Вудберт, — повторил Блейк, примостившись на краю деревянной конструкции.

Сорвав старую доску, он просунул ее сквозь дыру и швырнул в жаровню. Затем положил на раму свежую заготовку. Взгляд скользнул с высоты на песчаный берег и непроизвольно потянулся влево, коснувшись пристани, где они последний раз стояли все вместе пятнадцать лет назад.

— Но кое в чем и ты ошибся, друг мой.

Муж Астрид в ту ночь привез печальные известия. Брат Адельгейды все-таки скончался. Какими бы набожными не были Вудберт и Адель, Нисмассу их молитв явно было мало. Каменного скорпиона юноше ниспослал не иначе как сам Ниргал. Именно так заключил плотник, по-простецки списав случайную смерть юного форда на волю богов. Адельгейда умерла от мора спустя два года в сезон осенних поветрий. Смерть на этом не остановилась, и через год скосила еще одного члена их семьи. Муж Астрид не вернулся из последнего плавания, утонув вместе с кораблем близ Доран Тара. Выжившие моряки принесли эту весть вместе со шпагой капитана, узелковым письмом и его судовым журналом, которые тот вверил товарищам перед смертью. Детей она ему так и не родила. Деньги быстро закончились. Пришлось обнищавшей вдове продать дом в верхнем пределе и переселиться в тесную мастерскую ворчливого дяди.

— Говорил же я тебе, Вудберт, — бубнил себе под нос Блейк, с усердием забивая гвозди. — Мир во власти случая. Он тут единственный господин. Боги давно нас не судят.

Для верности ударив молотком по еще раз, Блейк сорвал следующую доску. По-хорошему следовало снять всю крышу и покрыть ее заново, но длинные гвозди нынче были в цене, а ходить в кузнечный цех и вымаливать материал именем губернатора он не собирался. Пусть уж лучше гниют. Еще лет пять прослужат, а там, глядишь, его и на свете уже не будет. Блейк опомнился, посмотрев на лес. Что-то он замахнулся. Тут и через пять дней можно на пир к червям пожаловать.

Над головой, хлопая крыльями, пронесся белый голубь, а затем, сделав вираж, камнем бросился вниз. Перегнувшись через край, Блейк с тревогой поглядел на серпантинную дорожку. Достаточно широкая, чтобы по ней могли пройти в ряд три человека, она бежала вдоль утесов, исчезая за каменистым склоном вдалеке. Тропинка над пропастью последнее время беспокоила его все сильнее. Да что там беспокоила! Этот проход и ущелье за маяком, уводившее в Лес мирквихттов, стали его проклятьем.

— Чтоб тебя! — плюнул Блейк, осознав, что молоток в руке предательски дорожит. — Пережил сотню штормов, но боюсь какой-то плешивой твари.

Снизу раздался крик, заставивший пальцы непроизвольно разжаться. Молоток гулко ударился об крышу и полетел в пропасть. Блейк чуть не последовал за ним, вовремя ухватившись за оголенную балку в дыре. Снаряд в этот момент как раз достиг цели, на волосок не достав до головы Вудберта.

— Блейк, ты в своем уме?! — послышался голос старого мастера, едва не ставшего жертвой собственного инструмента. — Слезай! Я табак принес!

Блейк быстро спустился вниз. Вудберт к тому времени уже снял куртку и сидел в кресле возле потухшего камина. На столе рядом стояла деревянная бутыль. В руке пожилой горожанин держал кожаный мешочек. Завидев на лестнице Блейка, плотник швырнул ему ношу.

— Лучший яблочный табак в Готфорде. Люди правду говорят.

— Купил его у южанина на центральной площади?

— Как ты и просил.

Блейк удовлетворенно кивнул и, развязав мешочек, втянул носом пряный аромат. Пока он набивал трубку, Вудберт откупорил бутыль и разлил по кружкам вино. Блейк снял потертый джеркин и занял кресло напротив.

— За молоток прости, — произнес он, с упоением пуская прозрачные кольца, одним глазом продолжая следить за открытой дверью. — Рука не так крепка, как раньше.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

— Нет, — улыбнулся он, пригубив немного вина. — Я тяжело болен, и эта болезнь называется старостью, но, клянусь, стоит мне только взойти на корабль и отдать приказ…

— Приказ сушить весла? Довольно, Блейк. Никто не возьмет тебя на борт, тем более капитаном. Корабли, как и девиц, нынче водят молодые. Дай-ка я тебе кое-что объясню…

Блейк слушал плотника вполуха, больше попыхивая трубкой. Право смешно, когда сухопутные умники вроде Вудберта наставляли моряков, но при этом путали боцмана со старпомом. Людьми он руководил редко и капитаном был всего три раза. Благодаря памяти и опыту, на судне ему чаще выпадало место кормчего. Все равно командовать Блейк не любил. Приятно во время плавания сосредоточиться на море, наслаждаясь бризом и плеском волн, а не носиться по кораблю или потеть в вонючем трюме. Человека за штурвалом не дергают по пустякам и не принуждают к авральным работам, но и спрос с него больше, чем со всей команды вместе взятой.

— Вот и забудь о море, мой друг. На суше тоже есть много интересного.

— Например, в городе, — перебил его Блейк, на которого менторский тон товарища нагонял дрему. — Я туда неделю не спускался. Как там дела? Как Астрид? Выздоровела?

Вудберт только рукой махнул.

— Выздоровела, но теперь заболел Эдвин. Вот уж послал брат племянничка. Я таких подмастерьев палкой из дома выгоняю. Вырос в Форстмарде, а на деле слабее девчонки. Молотком пальцы плющит. Гвозди гнет. Постоянно от работы отлынивает. Сбегает из дома, пока я сплю, и до обеда слоняется с друзьями по городу.

— Чего же ты от него ждешь? Не дорос он еще до такой работы.

— Скажешь тоже! Я в его восемнадцать лучшую мебель в городе делал.

Блейк снова решил не спорить. Два года назад, впервые увидев Эдвина, он сразу понял, что работать в мастерской парень не будет. Юный форд мечтал о приключениях, учился у местных охотников стрельбе из лука и даже пытался стать ополченцем. Вудберт вконец ослеп, если до сих пор видел в сорванце своего приемника, готового до конца дней купаться в опилках.

— А с заказами как?

Вудберт по обыкновению махнул рукой, дав понять, что больших заказов по-прежнему нет.

— Святой Картнер милостив. Сейчас вся надежда на книжный шкаф для Мариуса. Губернатор готов заплатить пятьсот золотых, но для работы нужен палисандр. На Миркхолде его просто так не сыщешь.

— Неудивительно. Кажется, это дерево растет только на юге. Попробуй заказать несколько стволов на Эквитании.

— Блейк, не говори ерунды! — рявкнул плотник, залпом осушив кружку. — Как я закажу их с пустым кошельком? Никто не станет везти бревна из Аркфорда за обещания, и не станет ждать, пока я сколочу проклятый шкаф. К тому же я и так задолжал местному ростовщику двести золотых. Надо еще и с ним рассчитаться. Еще и Астрид…

— Что Астрид? — живо заинтересовался Блейк, соскучившийся по новостям.

— Хитрый братец! Сплавил мне двух спиногрызов, и сидит у себя в горах — забот не ведает, — стиснув кулаки, прорычал Вудберт. — Один материал портит, другая последнюю монету потратит.

— Она, что же, крадет у тебя деньги?

— Если бы у меня. С некоторых пор взяла за привычку брать в долг у соседей. А для чего? Чтобы купить новое платье или побрякушки! — Вудберт налил еще вина и сделал глоток. — Дурочка. Двенадцать лет как нет мужа, а у нее до сих пор ни семьи, ни ремесла. Только ветер в голове. Все не может забыть, как жила в верхнем пределе. Я ее пытался вразумить, так она чуть что, сразу вспоминает слова моей Адель. Говорит, мол, бог все спишет.

Вудберт заскрежетал зубами, словно пережевывал орехи.

— Дурочка! Долги тоже спишет? Веришь ли, Блейк, дружище, мне уже стыдно в глаза людям смотреть.

Блейк кивнул. Вудберт жил на одной из самых старых улиц Готфорда, на месте которой колонисты четыреста лет назад построили первую пилораму. Все уважаемые мастера и торговцы жили там. Соседи его почитали, а теперь еще и жалели, но прощать долги племянницы уж точно не собирались.

— Ничего. Заказ Мариуса все покроет, — бубнил себе под нос плотник. — Я на прошлой неделе говорил с Молтеном. В последний раз он находил палисандр на Ржавом гребне. Надеюсь, Нисмасс от меня не отвернется.