Готамерон. Часть I

Щелкнув мечом по шлему гамеланца, он убрал клинок в ножны и положил его на крышку саркофага, а затем еще раз взмахнул рукой. Под каменными сводами раздалась железная поступь. Айнхарт зашагал прочь, покачиваясь, точно пьяница. Из погребальной камеры мертвец направился к арочному проходу и вскоре растворился во тьме.

Наверху чародея встретили обеспокоенные воины. Недосчитавшись брата по оружию, Бастер и Анселл устремили на Бангладора вопрошающие взоры.

— А где лорд Айнхарт? — наконец осведомился молодой гамеланец после затянувшегося молчания.

— Даже не знаю с чего начать, — дрожащим голосом произнес чародей, прикрывая глаза ладонью. — Я уже готов был провести обряд, как вдруг нам явился сам Ниргал!

— Не может быть! — ужаснулся Бастер, невольно заскрипев доспехами.

— Повелитель сказал, что не видит в Айнхарте избранника и верить ему больше нельзя. Бедняга был настолько потрясен словами, что захотел меня убить, а когда у него это не получилось, попытался сбежать, упав горлом на собственный меч.

Уловив тень сомнения на лицах отступников, чародей поспешил их утешить:

— Не волнуйтесь. Хозяин простил его. Сейчас Айнхарт с ним, вымаливает прощение.

— Невероятно! Немыслимо! — восклицал юный воин, изо всех сил стараясь удержать голос на допустимой высоте.

— Верно! Я и сам был поражен до глубины души, — поддержал его чародей, не переставая кивать. — До сих пор поджилки трясутся.

— Но что будет с нами? Кто хозяин клинка? — запинаясь, произнес Бастер.

— Что же нам теперь делать? — прошептал его молодой товарищ, не переставая бросать на чародея испуганные взгляды.

Бангладор закрыл лицо руками, изо всех сил стараясь не рассмеяться, глубоко вздохнул и произнес:

— Не бойтесь. Ниргал не ошибся в выборе слуг. Вы подарили ему то, чего был лишен лорд Айнхарт — подлинную веру. Так что избранный теперь один из вас!

— Но кто именно? — продолжая скрипеть доспехами, спросил Бастер.

— Именно тот, кто заслуживает, — пространно отозвался чародей.

— Чего заслуживает? — недопонял Анселл.

На миг отвернувшись, Бангладор с трудом подавил очередной приступ смеха и ответил:

— Скажем так, за предательство своего бога он чего только не заслуживает. Прошу, следуйте за мной без лишних слов. Вам уготовано особое место в рядах армии моего господина.

Узнав волю темного бога, оба гамеланца заметно воодушевились, мигом забыв о безвременной кончине высокородного спутника. На широких лицах вновь засияли улыбки, а в глазах вспыхнули искры надежды, той самой надежды, которая была на лице Айнхарта за мгновения до гибели.

— Проведем ритуал на севере. Там Ниргал назовет имя моего будущего ученика и хранителя божественного меча. Пойдемте…

Бангладор тепло улыбнулся рыцарям и, похлопав каждого по стальному плечу, повел избранников в их последний поход.

ГЛАВА I. ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

3-й месяц весны, 18 день, Трида

456 год от основания королевства Магория

Разлепив морщинистые веки, Блейк долго смотрел в потолок, пытаясь понять, где находится. Вначале ему показалось, что он лежит на кровати в своей каюте, но деревянный свод, сложенный из треснувших досок, отличался от ровной корабельной кладки. Мысль о том, что он больше не капитан, и даже не моряк, пришла не сразу. Кровати за спиной тоже не оказалось, как не было привычной качки.

Осознав, что сидит в умягченном подушками кресле напротив открытой двери, Блейк побледнел. Вскочив на ноги, он схватил со стола старую абордажную саблю и замер в стойке, чуть приподняв изогнутое лезвие. Безразмерная белая рубаха свободно повисла на теле. Короткий черный джеркин без рукавов Блейк заранее распахнул. Сейчас он напоминал пирата, готового к схватке. Взгляд скользнул по стене, остановившись на двери, где над входом висели два позолоченных колокольчика. Блейк поспешил туда и выглянул наружу. В сосновой роще на утесе было тихо, лишь утренний бриз трепал игольчатые кроны. Узкая тропинка уводила за каменные кручи вниз по склону, исчезая в зарослях волчьей крапивы. У обрыва шуршала трава. В скалах пели горные овсянки. На острове начиналось обыкновенное утро, только совсем раннее, и без прикрас.

Блейк посмотрел на море. Квадратная башня маяка, в которой он жил последние девять лет, стояла на скалистом уступе. Отсюда открывался чудесный вид на долину Готфорда и громадную песчаную лагуну. Город, стелившийся по ее краю, по форме напоминал перевернутый кавалерийский щит. Верхняя его часть острым клином врезалась в лесистые холмы на востоке. Нижняя часть целиком прилегала к морю, откуда по лазурной глади скользили лодчонки и корабли. Сейчас все это легко могло уместиться у него на ладони.

Он поднял левую руку и накрыл ею город вместе с бухтой, а затем сжал все это в кулак. Чудесным вид мог показаться лишь тому, кто был здесь впервые. Ему эта картина давно опостылела; и остров, и город, и люди, — все. Будучи смотрителем маяка, он должен был поддерживать огонь в жаровне на вершине, а когда прибывал торговый или рудный флот, извещать городского секретаря, посылая в ратушу голубя с короткой запиской. Больше от него ничего не требовалось.

Повернувшись к морю спиной, Блейк трусцой оббежал кирпичную башню, наспех осмотрев капканы и ловушки. Маяк стоял в нескольких милях от городских ворот. Попасть сюда можно было только через лес, взобравшись по крутой горной тропе. Место не самое опасное. Рядом в долине была пилорама. Местные охотники часто поднимались на утесы. Тем не менее, причин опасаться вторжения извне хватало. Дальше за скалами начинался Лес мирквихттов — заболоченная чащоба, где помимо рогатых чудовищ и подземных червей бульвирмов водились десятки других тварей. Еще дальше за лесом стелился дикий край, упиравшийся в цепь неприступных гор на севере, которые местные называли Скалистым пределом. Из глуши к нему забредали в основном стервятники — бескрылые птицы с острыми клювами и роговыми пластинами на спине, издали напоминавшие огромных куриц. Он тоже охотился на них, когда хотел свежего мяса. Иногда встречал волков. Пару раз даже видел их громадных сородичей гримлаков. Жизнь за городскими стенами была именно такой. Каждый день встречаешь какого-нибудь урода и рискуешь напороться на нож бандита.

Осмотрев уступ, Блейк вернулся внутрь и прикрыл дверь. Постоянно держать ее закрытой он не мог. Весной в его кирпичной тюрьме становилось невыносимо душно. Держать ее открытой долго, впрочем, он тоже не смел. Еще раз взглянув на колокольчики, Блейк покинул нижний зал и побрел вверх по каменной лестнице.

Все-таки прав в ту ночь оказался старина Вудберт. Пятнадцать лет назад он и слушать его не хотел, а теперь, глядя на море, вспоминал приговор ежедневно. Даже опытный моряк со временем теряет в цене. Последнее морское путешествие он совершил девять лет назад, и то в качестве каботажника. Ныне и глаз стал хуже, и ноги слабее. Пришлось ему — тертому морскому волку — признать, что старики и впрямь никому не нужны. Поначалу он был рад, что губернатор разрешил ему занять место почившего смотрителя маяка. Тогда он хотел быть полезен городу, боялся, что от него избавятся, как от других никчемных стариков, но радость была недолгой. Маяк, похожий на сторожевую башню, не шел ни в какое сравнение с белокаменным исполином, который он много раз видел на острове Тайрун. Тот велинкронский маяк содержали полдюжины смотрителей, сильных и ловких, способных на одном дыхании преодолеть двести восемьдесят ступеней. Этот кирпичный каземат мог обслуживать даже немощный старик. К тому же каждое утро просыпаться и смотреть на море, которое когда-то смог приручить, и в которое уже никогда не сможешь выйти — было настоящей пыткой.

— Ах, Вудберт, Вудберт, — причитал Блейк, с трудом взбираясь по крутым ступеням, — удави тебя спрут. Как всегда со своей житейской мудростью оказался прав.

Доковыляв до голубятни, занимавшей средний ярус башни, Блейк ссыпал птицам зерна и побрел дальше. Весь путь до вершины по крутым лестницам занял у него немного времени. Очутившись наверху, он подобрал оставленные под жаровней молоток и гвозди, и стал взбираться выше по приставной лестнице. Два месяца назад, после сезона весенних дождей прохудилась крыша. Ремонт ее был запланирован городским секретарем примерно в тоже время, а потом благополучно отложен. Помощник губернатора Гуннар был занятым человеком, и по вполне понятным причинам пропускал такие мелочи мимо ушей. Блейк прекрасно понимал, почему, ведь если ударит ночной ливень и вода затушит огонь, уцелевшие моряки с разбившегося судна придут с топорами не к Гуннару, а к нему.