Готамерон. Часть I

— Нисмасс милосердный! Вот теперь мы покойники, — прорычал Ренвик, злобно зыркнув на сержанта.

В лицо ударил ледяной ветер. Это было так неожиданно, что Ренвик едва не задохнулся, хватив порыв горлом. В лесу стало особенно темно. Зашуршала листва. Впереди закачались кусты. Бунт поднял руку собираясь метнуть лезвие, но навстречу им никто не вышел. Между тем в чаще началось непонятное брожение. Папоротники по бокам затрепетали. Затрещали ветви деревьев. Зашуршали кусты. Могло показаться, что со всех сторон к ним сходятся десятки врагов.

— Все в круг! — скомандовал Арвин, вынимая меч из ножен.

Ополченцы подчинились. Бунт оказался плечом к плечу с Ренвиком и Арвином. Им следовало сейчас же разбежаться в стороны. Какими бы силами не обладал незнакомец, ему бы не удалось настичь всех сразу. Бунт слишком поздно это осознал и решился на побег. Сорваться с места ему не позволила высохшая конечность. Нечто похожее на скрученную ветку поднялось из травы и вцепилось в сапог. Стражи рядом тоже закачались. Иверинг стал слепо бить клинком по земле и упал. Ренвик выронил арбалет и взревел, словно раненный тролль. Почти мгновенно все четверо погрузились по пояс в землю, теперь напоминавшую водянистый песок, и в этой массе их поджидали новые руки. Они лезли им в рот, рвали одежду и трепали за волосы. Бунт почувствовал, как трещит куртка, потом ощутил на горле чьи-то пальцы. В ужасе глядя по сторонам, он успел заметить лицо Арвина. В темноте сверкнули глаза ополченца. Костлявая длань в этот момент срывала у него с шеи амулет. Страж почти не сопротивлялся, с сожалением глядя в ответ. Бунт догадался, что приятель винит себя в их смерти и это, черт побери, была правда. Дурак до конца выполнял свой долг, а заплатили они все.

Погрузившись в землю до подбородка, Бунт почувствовал на устах вкус сырой земли. В глаза полезли трава и мох. Нетрудно было догадаться, каким образом чародей решил от них избавиться. Земля умела хранить секреты, и редко пускала живых людей в свои недра. Сделав глубокий вдох, он погрузился в нее словно в пучину моря. Нечто вцепилось ему в руку и едва ее не вырвало. Его поволокли куда-то во тьму, наверное, еще глубже, и в этой тьме не было ничего, кроме могильной тишины.

2-й месяц лета, 16 день, Тридвор

Свет предзакатного неба наполнял лес волшебными красками. Поздний вечер в срединной долине Миркхолда как обычно начинался с игры теней. Солнце медленно опускалось за линию гор, постепенно удлиняя тени деревьев, жившие в этот час собственной жизнью. Сталкиваясь друг с другом, они ползли от опушки в чащу, цепляясь призрачными ветвями за лесной полог, оставляя за собой черные прямые линии и грубые пятна. Растительность вокруг была реже, и кусты попадались нечасто. У поля стояли амбары и фермерские домики. Вдоль дорог деревянные мельницы рассекали лопастями воздух. До самых гор темнела вспаханная земля. Этот клочок острова люди отвоевали у дикой природы триста лет назад. Большинство хищников предпочитало обходить долину стороной. Постоянными врагами крестьян на протяжении столетий здесь оставались лишь волки и огромные косматые чудовища, которых жители Магории называли мирквихттами. Подобно медведям на большой земле, мирквихтты жили в берлогах и пещерах, а с наступлением ночи рыскали по лесам в поисках пищи. Добычу громадные звери потрошили острыми рогами, торчавшими из морды, или разрывали когтями, пряча останки в логове. В долине они появлялись часто, поэтому выходить из домов с наступлением темноты было небезопасно. То, что поблизости бродят чудовища — знал любой, но до конца понимал, чем грозит встреча с ними, далеко не каждый.

Поздним вечером у кромки леса царило веселье. Девочка и четыре мальчика играли в салки. Вопя и сбивая друг друга с ног, дети осыпали себя дождем из сухих листьев. Разгоряченные азартом погони, они все глубже убегали в лес, не обращая внимания на тающие лучи солнца и воцарившуюся вокруг тишину. Их родители вместе с другими крестьянами в этот момент заканчивали работу в поле, загружая инструмент в повозки, которые на закате должны были отвезти на ферму Годвина. Первая вереница пахарей уже подходила к амбарам, когда пятеро детей вскарабкались на «Каменную башню», возвышавшуюся посреди леса. Выжженная солнцем площадка на вершине встретила их привычным для этого времени года теплом. Усевшись вкруг между голубым небом и зеленым ковром листвы, дети обратили взоры друг на друга.

— Начнем, пожалуй, — распорядилась девочка с каштановыми волосами.

— Нас точно никто не видел? — пробубнил толстоватый паренек, поглядывая вниз. — Отец запретил мне ходить вечером в лес.

— Какая разница. На башню все равно никто не заберется.

Остальные закивали, с гордостью осматривая свое убежище. Место, которое они называли башней, в действительности было гигантским мегалитом, появившимся в долине задолго до прибытия первых колонистов. Стороны его на разной высоте были покрыты колдовскими символами и очертаниями созвездий. С момента знакомства это убежище служило им вторым домом. Взрослые, конечно, знали о «Каменной башне» и не раз заставали их здесь, но подняться наверх по скользким камням с первого раза получалось далеко не у каждого. Лишь они знали удобный путь, позволявший беспрепятственно взбираться и спускаться по покрытому мхами скосу, изобилующему камнями-ловушками и рыхлыми уступами.

— Теперь соберитесь с мыслями, как я вас учила. Думайте об одном, — строго потребовала девочка. — И хватит болтать. Магия тишину любит!

Парни послушно умолкли и закрыли глаза. Каждый думал о клятве, которую собирался принести этим вечером. Идея провести ритуал на башне принадлежала маленькой крестьянке. Она же заставила мальчишек выучить слова, сложенные у алтаря Нисмасса и позаботилась о талисманах. Для этих целей каждый отпилил по кусочку от ветви векового дуба, за день выточив из него украшение в форме меча.

Ритуал они затеяли не ради веселья, но понять их в полной мере мог лишь тот, кто хоть раз в жизни оставался один в окружении недоброжелателей. Для людей, привыкших жить за пределами городских стен, внешний мир был подобен бурному морю для одинокого моряка на плоту. За любым поворотом мог скрываться враг, для которого не было разницы, кто перед ним — прославленный герой или беспомощный ребенок. На просторах Гамелана люди гибли под ударами клинков и стрел, но еще чаще их убивала природа. Дети среди этих жертв занимали самое почетное место. Безоружные, доверчивые и глупые, они словно мотыльки слетались на огонь. Им сложно было объяснить, что нельзя дотрагиваться до жгучего гнилоклёна, нельзя гулять у воды и заходить в пещеры, нельзя приближаться к каменным кругам и кладбищам, и тем более нельзя выходить из дома после заката. Сколько не объясняй, дети все равно пропадали без следа. И лучше уж без следа. Совсем иначе месяц назад погиб их друг Робин. Забравшись в погребальную пещеру, мальчик слишком поздно осознал, что высокий человек, принявшийся щекотать ему спину, на самом деле был мертвецом, желавшим спустить с него кожу. Друзья хорошо помнили, как выволокли разорванное тело товарища из пещеры, как тащили его до ближайшей фермы. Помнили лица родителей Робина. Именно в тот день, потеряв доброго друга, они решили, что будут всегда держаться вместе.

— Давайте скорее! Нам еще назад идти, — согласился щекастый мальчишка с вьющимися патлами, попутно поглядывая на лес.

— Да. Побыстрее бы, — робко ввернул худощавый паренек, разглядывая лес. — Не хочу, чтоб меня на обратном пути мирквихтт рогами отодрал.

— Расслабься, Грим. Чтобы отодрать такую овечку как ты, много сил не нужно? — расхохотался светловолосый паренек, засунув руку себе в штаны. — Все же знают, кого в долине чаще всего нагибают кормой кверху?

Двое других парней в унисон засмеялись. Весельчак собирался сказать еще что-то, но девочка в коричневом платье вытянула ногу и ловко саданула его пяткой в живот.

— Заткнись, Грог! — прорычала она, вперив в хорохористого сорванца голубые как горный хрусталь зеницы. — И хватит задевать Гримбальда. Тебя городские нагибали не реже.