Страница 9 из 125
— Я ещё учусь, и мне стыдно за это… — ей пришлось скорее разуверить этого приятного человека, чтобы потом не огорчать его шибко.
— А? — удивился он. — Ну и ладно! Мой английский тоже не сильно-то хорош! Американский английский отличается от того, который используют в Великобритании, здешний можно назвать правильным. Он такой возвышенный и литературный, что привыкнуть очень сложно! Кстати, я же немного и японский знаю! Хочешь, я тебе чего-нибудь скажу? — его зелёноватые глаза загорелись. — Так, как там у нас это будет звучать?.. — задумался он вслух. — А, знаю! Yo! /Привет/ Hisashiburi desu! / Давно не виделись! / — он хотел пожать руку Оливера ещё раз, чего сделать не удалось. Один из однокурсников, несмотря на движение микроавтобуса, подошёл и запихнул в рот Лена жёлтый, однозначно спелый, банан. Столь агрессивная реакция на японскую речь, а именно слепое подражание Оливеру, взбесило этого студента. — Спасибо, Обин! — сказал Лен с набитыми щеками, уплетая банан, словно ничего обидного в действиях однокурсника не было.
— Прошу прощения за грубость, — парень, вмешавшийся, видимо, не так просто, заглянул за кресло, где сидел Оливер, и, держась за его спинку, легко улыбнулся. — Среди нас появились дамы. Я очень рад с вами познакомиться, прекрасные леди. Моё имя Обин Крофтон. Я студент второкурсник, хотя об этом вам уже должно быть известно. Мы здесь все с одного курса. Хотите бананчик? — он держал в руках целую связку бананов, предлагая угоститься всем. — Знаете, бананы очень калорийные, но для завтрака лёгкие. Неизвестно, когда нам удастся подкрепиться. Сборы в таких поездках отнимают не мало сил…
Отказаться не посмели, разве что Оливер наплевал на всякую дружелюбность и тактичность. Но для чего ещё нужна жена? Разумеется, Май взяла инициативу в свои руки и приняла лакомство, предназначенное для вечно хмурящегося профессора.
— А разве здесь нет других девушек? — пока Обин не ушёл и продолжал улыбаться, Аяко поддержала беседу, одновременно избавляя поздний завтрак от кожуры.
— Что вы, девушки на нашем факультете и без того редкость, но в такие места они не ногой. Здесь люди забыли о цивилизации, да и будь то город, то вы бы их всё равно не увидели. Полевые исследования — не для них. Здесь место для настоящих мужчин, так что вы зря приехали. Не желаете ли вернуться? — улыбка озарила немного вытянутое лицо Обина Крофтона; она заслужила не что иное, как минуту тишины.
Уровень лицемерия ни то что поразил, поразила наглость, залитая хорошими манерами. Сразу пропал аппетит и желание найти с кем-то из этих рябят общий язык.
— Какой же я грубый… — покачал он головой, поражаясь самому себе. — Вынужден просить у вас прощения, и чтобы вам не показалось, что вам здесь не рады, я не поленюсь и представлю вам всю нашу компанию.
— Слушай, парень, ты бы присел! Машину временами заносит… — этот совет дал Такигава. Он смотрел на выпендривающегося юнца серьёзно, да и кто бы стал с таким делом, как безопасность в транспортном средстве, шутить?! Из SPR — точно никто.
— А вам говорили, что очень неприлично перебивать людей, когда те пытаются быть милыми с вами? — этот самый юноша, Обин, раскрыл свои золотисто-карие глаза и метнул презрением так, как если бы он занимал какое-то важное место в парламенте, а его ни с того ни с сего сдёрнули с тёпленького местечка и в деревню, в приход, к каким-то там истокам английской традиционной религии. — Так о чём это я?.. — он кашлянул в свой кулак и вновь обзавёлся надменной улыбкой. — А, путники, с которыми вам довелось сегодня ехать. Итак, в самом углу у нас Нейт Одли, — он развернулся вполоборота и указал на худощавого паренька в длинном тёмном пальто с капюшоном, тот прислонялся головой к холодному стеклу и через щёлки на глазах смотрел на Обина. — Крайне необщителен! Люди от него шарахаются, а всё оттого, что он выкрасил свои волосы в чёрный цвет и вставил себе в глаза эти жуткие красные линзы, хотя, дело даже не в этом, вы помрёте от скуки, разговаривая с ним. Интересов у него нет, жизненная позиция равносильна саргассовой водоросли. На следующем сидении, рядом со мной, сидит Эдан Керк! — он придал улыбке праздности, показав свои ровные отбеленные зубы. Сам же представленный юноша скрывался от гостей под белым капюшоном, из-под него торчала блондинистая чёлка, были видны миловидные, отчасти хитрые черты лица и, в общем-то, больше ничего примечательного. — Эдан у нас многообещающий солист. Девчонки готовы волосы на себе рвать, лишь бы этот парень разрешил потрогать себя. Его папаша не особо радуется такой популярности, правительственная должность и всё такое, сами понимаете, поэтому он здесь, на кафедре философии религии и религиоведения. Не обращайте на него внимания. Он сегодня полночи зависал в клубе, поэтому сейчас он нем как рыба! — Обин устал стоять в полусогнутом состоянии, однако оставалось представить всего одного человека, поэтому он как можно скорее взял себя в руки. — И последний — это Уилбер Барнз! Говорить о нём не особо хочется, сами всё поймёте, но если в двух словах, то он самый обычный студент-зубрилка!
Экзорцисты рассмотрели всех здешних юношей, последний показался им самым нормальным: в очках, с книгой в руке, чуть-чуть растрёпанный, но зато тихий. Вот как-то так общее мнение и сложилось, а вот Май осталась в меньшинстве; ей даже украдкой не удалось взглянуть на тех троих парней, которые сидели где-то за её спиной, дальше в салоне.
— Джон, ты возьмёшь на себя проблемного в углу, тебе не привыкать работать с такими подростками, а я нашего шоумена, — нашептал Монах, нащупав в этих пареньках целую массу проблем. — А уже тебе, наша дорогая мико, остаётся этот, напыщенный, ты же любишь таких…
— Хочешь, чтобы я его морально уничтожила? Ты иногда-то думай, что предлагаешь. Потом его папочке придётся раскошелиться на детского психолога… — посмотрела она краем глаза на высокого, упирающегося в потолок Обина и уже потом на коллег. Другое же дело касалось самого рассказчика, ему не понравилось, когда гости взяли и заговорили на языке, который он абсолютно не понимал, отсюда и негативная реакция.
— Кажется, я быстро объяснял, — он не утерпел и, сделав шаг навстречу незнакомцам, склонился над сидениями, где сидели Нару и Май. — Вам, иностранцам, плохо понятен наш язык, быть может, в следующий раз стоит вести речь медленнее? По слогам?.. — последние слова он изрядно протянул, нечто, так сразу необъяснимое, раздражало его, это-то Танияма и заметила.
— Присядь… — Нару отдал этот приказ голосом низким. Снедало его разочарование, быть может, лёгкое раздражение, но не более того. Во всяком случае, Оливер был выше этого чувства.
— А ты мне не указ, Оливер! — прошипел Обин чуть ли не у самого носа однокурсника, которого взяли и назначили главным. — Тебя с чего-то любит профессор Элмерз, но мы не выбирали тебя, как и не просили отправлять нас в эту деревню. Ты свалился на наши головы, так что не жди, что всё будет по-твоему!
Драка бы не завязалась. Нару не подавал должного вида. Многих пренебрежительное отношение задело бы за живое, Оливер же на это смотрел сквозь широко расставленные пальцы: если кому-то что-то не надо, то решение элементарно — найдутся те, кто сделает эту работу за них, в крайнем случае, он мог многое сделать сам.
Зачастую бывает, что всё решает случай, не упусти Нару свой, то уже сегодня бы избавился от балласта. Стоило всего-то усмирить гордость и выдать свою излюбленную теорию людям, которая заключалась в следующем: что-то не нравится, проваливайте! Однако случай встал у него на пути…
Микроавтобус вошёл в опасную зону. В низине, где находилась деревня Дэнжи, гололёдец прихватил асфальтную дорогу. Задние колёса Forda Transit начало заносить.
— Что за чёрт?! — Обин успел сделать не многое: закричать, замахать руками, прежде чем рывки транспортного средства из стороны в сторону откинули его к двери, где он чувствительно приложился головой о стекло.
Почему же эта страна так не любит меня?! — Май зажмурила глаза, крепко-крепко обхватила руку Нару, что-то попискивая от переживаемого страха.