Страница 10 из 125
Водитель справился с автомобилем и на некоторое время остановил микроавтобус. Стресс вынудил его взять перекур.
— Парень, ты совсем тупой?! — у Монаха самого нервы дали маху. Он отстегнул свой ремень и приподнял повалившегося на пол Обина за свитер. — Марш на своё место! И если я до деревни услышу хоть писк, то пеняй на себя. Я возьму ремень и отдеру тебя им на глазах у всех! Дядя Монах бывает очень зол, когда плохие детишки забывают о личной безопасности! — Такигаву чуть не трясло. Он отпихнул перепуганного юношу от себя и выдохнул через рот. — Покурить надо… — решил Хосё однозначно, Обин же, отделавшись от шока, заговорил.
— Вы владеете языком… — это привело его в замешательство.
— Парень, ты что, прикалываешься?! — Монах уже вынимал сигареты из внутреннего кармана, оставалось лишь выйти на улицу. — Я басист! Музыкант! Мне положено знать разговорный английский. Джон австралиец, для него английский вовсе родной язык, а наша мико из семьи очень даже приличной, образование ей дали дай боже каждому, так что пока взрослые выпускают пар, иди и прижми свою пятую точку покрепче, ни то я передумаю по поводу твоей возможной реабилитации!
— Извращенец! — пробормотал Обин злобно, даже и не думая изменять себе любимому; он пришёл в ярость от открытых домогательств каких-то там неординарных туристов.
— Ах ты маленький вредитель! — Такигаву едва не накрыло.
— Успокойся! Он всего лишь нахальный мальчишка! — Аяко вовремя вмешалась, вытурив разошедшегося Монаха наружу.
Каков наглец! Да и этот хорош! — он мысленно ругал Обина, а затем и Нару, дымя вовсю. — Когда уже научится обращать внимание и на других?! А ведь с нами тот же фокус проделал, да и сейчас не брезгует. У него решение всех проблем кроется в абстрагировании. Он или уходит или гонит никчёмных людей проч. Тяжёлый случай… Тяжёлый… — пыхтел он в прямом смысле, пока реальность не упала на его голову. — А-а-а! Ну почему снова извращенец-то?! — Монах что-то завывал, расплющивая недокуренную сигарету, пока та не впечаталась в асфальтную дорогу.
Дошло наконец… — подумала Аяко, глядя на страдания сгорбившегося коллеги, вымещающего злость на сигарете.
— Эй, а ты чего сорвался-то? — она окликнула его, чтобы немного отвлечь и разобраться самой. — Нужен он тебе больно…
— Да не хочется потом иметь дело с их родителями! Вечно с этими избалованными богатенькими детишками проблема! — пожаловался он, оставив своё никчёмное занятие.
— Вот значит как… — Матсузаки закончила свой перекур и подошла к Монаху чуть ближе. — Слушай, мне кажется, что этим детишкам ничего неизвестно о личности нашего профессора…
— Думаю, ты права… — Хосё резко переключился на другую тему. — Оливер Дэвис —фигура известная, но в кругах узких. Судя по их пренебрежению, они не в курсе дел, а наш зазнайка не станет зря хвост распускать… Ой, как же это всё напряжно! — он обхватил голову, как орех обычно обнимают щипцы, и простонал о своём порыве в наполненный влагой и морозцем воздух.
IV
Англия оказалась очень необычной страной: где-то простирались равнины, а местами буграми и кочками казались далёкие седые холмы. Изморозь заковала прошлогодние травы, осыпала белыми крошками мохнатые вечнозелёные ели и пихты, а истёртую асфальтную дорогу украсили тёмные, отливающие графитным, свеженькие заплатки. Погода к полудню немного разгулялась, и тот гололёд, который сковал дорогу в низине, превратился в талую воду.
Узкая дорожка, едва насчитывающая две полосы, открыла студентам Тринити-колледжа и команде SPR въезд в деревню Дэнжи. Старый, уже гниющий деревянный забор с колоннами, выточенными из толстых брёвен, и два пушечных ядра, служащих наконечниками у этих приветственных врат.
У самой дороги, по левой стороне, стоял дом в два этажа; низ у него был красным из-за кирпича, а вот верх совсем серым, с прожилками древесины, выкрашенной в тёмный бурый цвет. Вокруг дома серебрился обильный на растительность сад. Он зарос, объял всё пространство вокруг дома, дожидаясь весны, когда любимый хозяин вернётся в свой дом и наведёт здесь и внутри полный порядок.
На холме, немного дальше, Май увидела целую вереницу таких аккуратных, ухоженных домиков, там же одиноко мокла не такая уж старая автобусная остановка — пластиковый козырёк и металлические трубки дурно сочетались с местными видами. А вот внизу, под пригорком, тянулся ряд других домиков. Они были старыми, облезшими… Когда-то яркие, сейчас они являли собой нечто грязно-розовое. Сросшиеся, с прогнувшимися черепичными крышами и закопчёнными толстыми трубами. Дым не беспокоил ни один из этих дымоходов: тогда-то она и поняла, что жителей в той части деревни уже не первый день нет.
Приход святого Джеймса расположился на пригорке, в самом конце дороги. Эта маленькая церквушка с часовенкой и надгробьями на территории открыла всё тот же серовато-красный пейзаж. Сама по себе серенькая и очень скромная с узкими вытянутыми окнами и распятием под самой крышей — ничего праздного, за исключением красной черепицы, в этом приходе не было.
Микроавтобус мягко затормозил, и люди, прибывшие в этот полдень, ступили на отсыпанную грунтом дорогу, чтобы поприветствовать пастора Гладвина Куинси, который обещался устроить всех гостей со всем возможным уютом.
На улице по-прежнему одолевала промозглость, внутри же прихода, несмотря на толстые каменные стены, крылось тепло. Пахло талым воском, чуть различимой плесенью и пылью. Оштукатуренные белым стены местами потрескались, и в этих проталинах проглядывал красный кирпич. На чёрных подставках торчали затушенные толстые свечи, а сразу за лавками, у алтаря, молился средних лет пастор. Он стоял за ограждениями на коленях и тихо, убаюкивающе что-то шептал. Когда молитва была дочитана, то он поднялся, чтобы поприветствовать гостей.
— Судьба милостива к нам, ибо Бог послал нам вас — избавителей от недуга и хаоса, правящего в этом месте. Я пастор Гладвин Куинси. Добро пожаловать в приход святого Джеймса, — голос его, как и внешность, напоминал ангельские проявления. Нежное, совсем не состарившееся к тридцати двум годам лицо, серо-голубые глаза, наполненные состраданием и тихой печалью, и довольно-таки узкая кость, которая составляла основу его стана, накрытого скромной чёрной рясой.
— Пастор, а наш друг Пит к вам не заглядывал? — Лен, поспевающий тут и там, немедля спросил об их маленькой пропаже, тем более что сам Оливер не стал бы тревожиться о такой мелочи, как отсутствие на месте того, кого он в дорогу с собой от стен колледжа вовсе не брал.
— Нет, боюсь, что мистер Блер меня этим утром не навещал, — сочувствующе покачал он головой. — Но я уверен, что к ужину он непременно даст о себе знать… Мистер Дэвис, вы приехали, как и обещали… А эта девушка, значит, ваша жена… — пастор дружелюбно смотрел на Май, и она не знала, что в этой ситуации делать: официально они с Нару женаты не были, а врать служителю веры совсем не хотелось. — Миссис Дэвис, очень рад знакомству с вами, — он наклонил голову в знак уважения, и Танияма от стыда вся красная быстро выпалила приветственные слова.
— Между прочим, твоя цель сидит и скучает, — украдкой нашептал Такигава, встав поближе к Аяко. Она рассматривала ангелов, сделанных из камня в одной из стен не так далеко от алтаря, пока Монах улавливал окружающую обстановку. — Иди, обработай клиента, он унижен и может быть даже ранен — лёгкая цель для тебя!
— С чего ты решил, что я стану участвовать в этой глупой затее? — Аяко сильно желала сказать ему многое, но осеклась произносить лихие слова в стенах прихода.
— Должны же мы хоть немного поддержать малыша Нару, давай, заодно узнаешь чего-нибудь об этом шестом пареньке, почему-то мне кажется, что он тут у них заделался неформальным лидером, а из этого следует, что авторитет нашего любимого профессора под угрозой, — Монах говорил тихо и чтобы вовсе обломать интерес любопытным, делал это на японском.
— Внесём коррективы — он твой любимый профессор! Я на стороне Май! — выдала она чёрство и рьяно.