Страница 33 из 125
Да она нам ещё вчера нажаловалась, — Такигава не нашёл что сказать.
— Май, ты как? — Монах при взгляде на неё отметил чрезмерную бледность, отложив в тот же миг все иные думы.
— Нормально, дышать тяжеловато, а так… — она вышла вперёд, встретив улыбку Гейта обидчивым хмыканьем. — Надо думать, что местный дух вас не боится, поэтому не лезет в вашу вазу, вообще, это смахивает на игру, когда дети ловят мелких рыбок в банку. Они запихивают туда хлеб, вырезают в крышке дырку, и когда рыбок набивается достаточно много, они вытаскивают банку из воды. Минус же такой рыбной ловли в том, что так большой рыбы никогда не поймаешь, то же происходит и с вашей вазой! Будь я духом, то никогда бы в неё не полезла!
— Ну ты даёшь, Май, — Такигава от удивления сделал глаза большими.
— Это элементарно, — задрала она нос. — Не понимаю, почему вы до этого не додумались?!
Как я и думала! Он лишь мелкий охотник, ему никогда не достичь уровня Нару, только и может, что болтать! — Май про себя перемыла ему кости, забывая случайно о страхе и о сбежавшем супруге вовсе.
— Здесь не всё так просто, девочка, — Гейт гулко испустил вздох. — Я…
— Эй, ты чего удумал прохлаждаться? — со стороны лестниц послышался недовольный голос Литона, помощника. — Сегодня нам не светит ничего, кроме обморожения. Хватит здесь задницы морозить, вернёмся!
— Кстати говоря, а где вы остановились? — Монах перевёл взгляд с юноши, вновь обращаясь к Норвуду Гейту.
— У владельца паба, мистера Хортона, — ответил он.
Это у того бульдога с седыми бакенбардами… — Такигаву случайно передёрнуло.
— А медиум, стало быть, ты! — Аяко отошла от Джона и оценивающе оглядела растрёпанного юношу с голубыми ничего не обещающими глазами. Он то ли смотрел, то ли ухмылялся, она не могла передать его реакции точно, уразумела лишь пренебрежение и не сказать, что ей, скорее всем и вся. — Скажи тогда, какого духа вы здесь ловите?
— А мне почём знать! — нахально ответил он. — Мы же его не поймали.
— Нет, ну он бесполезен, — Матсузаки рассмеялась, накрыв рот ладонью. — Хара тоже частенько бывает бесполезна, но она хотя бы говорит, какого духа ощущает больше. Ты даже не знаешь, кого ловишь! Мужчину или женщину, может, ребёнка?
— Сказал же, не знаю! — Литон закричал свирепо, по-своему дико, и Аяко остереглась.
— Парень, не злись! — Гейт уронил на юношескую голову свою руку и взлохматил его волосы до парочки новеньких колтунов. — Этот парнишка хорош, но восприятие его несовершенно. Он не различает неприкаянных. Может лишь сказать, насколько сильна остаточная энергия и где засела, вот такие у нас дела. А где Вард снова бродит? — Норвуд огляделся и понял, что среди всех здесь собравшихся не хватает этого третьего, странного, но нашумевшего охотника.
— Далеко не ушёл, — сказал Литон нехотя и оттого низко. — Сейчас приведу.
— Раз такое дело, то мы можем и по чашечке чая пропустить, у нас тут где-то термос припрятан, — сказал Гейт, вспоминая, куда дел эту тяжеленную штуку. — Точно! Он, скорее всего, на кухне. По привычке я мог поставить его лишь туда…
Ни за что не пойду в эту кухню ночью! — Май начала замечать, что её накалившиеся нервы постепенно превращаются в стеклянные бусины и нанизываются, нанизываются на волокняные столбики, ещё чуть-чуть и всё это рухнет.
Входные двери вновь издали неприятный стон, и в холле показались двое мужчин. Одним из них был Литон, помощник Норвуда Гейта. Он придерживал второго, молчаливого и прячущегося за чёрным платком охотника, дыша сбито, как видно, ему пришлось догонять беглеца.
— Чуть не ушёл через заднюю дверь! — сказал он.
— Вард! — вскрикнул Гейт. — Снова ты за своё! Появляешься и исчезаешь, как туман. Надо хотя бы предупреждать старших, я бы мог подумать, что с тобой что-то случилось! Было бы неприятно лазить по этому дому, дожидаясь рассвета.
Что это ещё за чудо такое?! — Май в тусклом свете фонаря, оставленного охотником на столике возле лестницы, нехотя и в то же время жадно, рассматривала этого самого третьего участника. Непонятная обувь, шнурующаяся почти до колен, кожаные перчатки без пальцев и куча серебряных цепей с разными изваяниями, среди которых она узнала лишь Христово распятие, но больше всего раздражал платок, крепко держащийся на носу этого человека.
— Сними капюшон! — сделал замечание Гейт и сам содрал с Варда этот нелепый головной убор. — Здесь дамы, неприлично так себя вести, кстати об этом, не мешало бы и поздороваться…
— Да, да, хоть у кого-то здесь есть манеры, — Аяко заиграла рукой и голосом, одобряя замечание охотника. Молодёжь же, включая Литона, который в сторонке чуть от скуки в носу не ковырял, тускло молчала.
Мне кажется, что где-то я его видел… — Такигава напряг зрение и долго не сводил глаз с молодого мужчины, которого Норвуд окрестил Вардом. — Рост, цвет волос и глаз… Нет, этого не может быть… — он почти докопался до истины, а когда увидел медленное, словно делающее самой природе одолжение опущение век этого самого Варда, изошёлся на брызжущий хрюканьями, охами и воплями смех.
— Поверить не могу! — хватался он за живот, откровенно загибаясь. — Вот умилил…
— С вашим коллегой всё нормально? — Норвуд стал на себя не похож: посерел, осунулся, словно годков прибавил.
— Не обращайте на него внимания! — обиженно сказала Аяко. — Он слабоумный! — добавила она, не скрывая, что поведение плачущего здесь от смеха Такигавы её откровенно обижает и позорит.
— Май, но хоть ты… — Монах уже и на ногах-то стоять не мог, он повис на Джоне, вещевая мольбы оттуда. — Вспомни, зачем мы сюда пришли…
Зачем пришли? — она внезапно осознала, что это выпало у неё из головы. — Мы шли по следу Нару, а потом наткнулась на этих… Стоп! Этот профессор должен быть где-то в доме… — она закрутила головой напугано, словно потеряла багаж на вокзале.
— Покажи же нам личико! — Монах из последних сил смотрел на молчаливого мужчину, скрывающего лицо чёрным платком, плача при каждом взгляде на него.
Личико? — Танияма всмотрелась в лицо этого третьего, раньше откровенно пренебрегая им, и отметив ту же пагубную привычку закрывать глаза, затряслась, завибрировала.
— Думал, что не узнаем… — её руки приняли положение подозрительное, подходящее как раз для удушения жертв, и ноги как пружины поддержали её в этом, отправив к объекту её мучений. — А ну, скотина, убери эту тряпку от лица! Я узнаю твои бесстыжие глаза даже на дне ада! — завопила она, будучи остановленной этим же мужчиной. Он удерживал её за голову, оставив на расстоянии вытянутой руки, обращая внимания на крики и смех не больше, чем на машины в центре города, движущиеся где-то за ограждениями.
— Дошло наконец! — Такигава не справлялся со своим смехом, уже и Джон-то начал постукивать его по спине.
— Смотри задохнёшься! — предупредила его Аяко. — Не жди, что я буду играть роль безутешной вдовы!
— И правда, как же я мог об этом забыть?! — Монаха немного отпустило, а всё из-за того, что захотелось поглумиться. — Сыграешь роль неприступной железной леди или предпочтёшь выглядеть порочной? Выскочишь замуж поскорее, чтобы не думать обо мне…
— Умри прямо здесь! — трясясь от излишнего нахальства Такигавы, она ударила его кулаком в живот и, услышав его стоны, набралась терпения и дальнейшей праведности.
— Предупреждаю тебя в последний раз! — Танияма грозно ткнула пальцем в мужчину. — Если не уберёшь эту тряпку от лица, то спать будешь один!
— Вы своими воплями поднимите ненужный нам шум, — и вот третий мужчина сдался, отпустил Май и убрал платок от лица.
— Ты?! — восклики и тыкающие пальцы протаранили несчастного профессора Дэвиса, вздумавшего поработать на два фронта.
— Что вы здесь делаете? — спросил он в своём обычном недовольном тоне, освобождаясь от тёплого платка вконец.
— Да вот, пришли с тобой повидаться… — Монах воспрянул духом и довольный собой, вставил слово.
— Стало быть, вам мало работы. Утром я прибавлю домов, — предупредил он, не скрывая, что теперь всех ждёт наказание.