Страница 12 из 125
— Миссис Аддерли, не хочу показаться невежливым, — Нару взял слово в уютной столовой. Хозяйка подала чай, принесла домашнюю выпечку и, не успев вымолвить гостеприимного слова, вняла призыву молодого человека, судя по глазам которого, настроен он был очень решительно. — Не могли бы вы оказать нам небольшую услугу?.. Нам негде остановиться в вашей замечательной деревне. Пастор Куинси не может предложить нам крыши над головой, но он настоятельно рекомендовал вас, разумеется, мы не напрашиваемся задаром, я оплачу все расходы на продукты питания и кров, предоставленный вами.
Пожилая женщина задумалась. Сидя возле камина, она теми же мягкими глазами посматривала на людей, собравшихся за её овальным столом. Они молча смотрели на неё, оставив все иные дела. Не притронулись к пище, чаю, стоило какой-то там паузе застыть между ними — гостями и ей — хозяйкой.
Старые буковые стулья с мягкими подушечками давно позабыли, каково это — принимать здесь гостей; медная, свисающая с потолка люстра, больше года не играла огоньками, а светло-синие тарелочки, украсившие целый комод и стену над ним, не радовали чьих-либо глаз.
Миссис Аддерли тихонько вздохнула, вскинула глаза на картину, висевшую над камином и, закрыв глаза, улыбнулась. Там запечатлели её, в молодости… Красивая, стройная, в жёлтом ситцевом платье и широкополой шляпе и всё это почти в полный рост. Она смотрела на Май и вспоминала свой первый год, проведённый вместе с дорогим сердцу супругом. Этот дом достался им от родителей, как и они, миссис и мистер Аддерли возделывали землю, сеяли и снимали урожай; Агата выращивала в их прелестном садике цветы и ухаживала за плодовыми деревьями, а тем временем их сын рос, пока не настало время отделиться от родителей и уехать туда, где для молодого человека открывались хоть какие-то перспективы.
Нару не давил на старую женщину, он терпеливо стоял и ждал, когда она даст свой ответ. Временами он отводил взгляд на крупные розовые цветы, мелькающие на белых обоях, которые кто-то взял и впихнул в причудливую плитку с вензелями и розетками, сделав из стены нечто по-домашнему ляпистое, но всё больше старался уделить внимания именно Агате Аддерли, хозяйке этого чудного, ещё тёплого коттеджа.
— Погода нынче очень плохая… — закачала она головой, когда приняла важное решение. — До ближайшего города, где есть гостиница, час пути. Я бы не отпустила вас, даже если бы вы стали убеждать меня в обратном. Оставайтесь. У меня как раз есть две спальни и одна маленькая комнатка здесь, на первом этаже. Правда, вынуждена за неё извиниться, она очень тесная…
— Об этом не тревожьтесь, — успокоил Джон. — Я буду рад любому углу.
— Я вам очень признателен, миссис Аддерли, — Нару самую малость наклонил голову. Здесь не полагалось кланяться, как в Японии, но отдать должное старушке следовало. — Взамен, я обещаю разобраться с проблемами в вашей деревне. Если вы позволите, то я оставлю вас ненадолго. Водитель, прибывший с нами, должен вернуться в Лондон, а как вы уже заметили, погода портится…
— Иди, дорогой, иди, — она махнула морщинистой рукой. — Я присмотрю за твоей милой женой. Давно я не видела у нас молодых людей… Летом, быть может, да и то ненадолго, ну и конечно, наш пастор Куинси, какой был бы жених… — покачала она головой. — Жаль, нет у нас женщин, способных составить ему партию в браке. Остались одни старики…
— Благодарю и прошу меня извинить, — Оливер чинно покинул стол, поразив многих своей исключительной вежливостью, разве что Такигава догадывался, что к здешним женщинам, в возрасте, у него будет особое отношение…
VI
Миссис Аддерли не стала надоедать гостям своими вопросами, она как человек терпеливый, никуда не спешащий, узнав о долгом пути исследователей, настояла на незамедлительном отдыхе.
Профессор же Оливер Дэвис преследовал схожую цель. Он прекрасно знал, что Агата Аддерли не откажет ему, если на пороге её дома появятся люди семейные, конечно, он мог лгать, но Джон, священник, во многом являлся гарантом его честности. Оставалось дело за малым — осведомиться о мнении самой хозяйки, ведь надо ли говорить, что именно её домик он присмотрел в начале февраля. Он узнал, сколько в коттедже комнат, каков темперамент владелицы, а посему, обдумав ситуацию, покорился затееватым путям старой доброй Англии, где в деревнях, маленьких и почти безлюдных, до сих пор жили те, кто верил в легенды и мифы, был набожен и трудолюбив, в особенности когда дело касалось земли. Хорошо всё прикинув, Нару понял — его ассистент в компанию не вписывается. Конечно, быть может, миссис Аддерли бы уступила и позволила бы Кодзё поспать в её гостиной, но некоторые детали…
«Нет, риск слишком велик, даже если она не поймёт, что Лин вовсе не японец, то нет такой роли, которая заставила бы его путешествовать с нами!» — так Оливер тогда рассуждал. По правде, говорить о том, что они экзорцисты он не планировал. Это могло отпугнуть старушку, было куда лучше, если бы она поддалась очарованию Май и затискала бы её до полного изнеможения, чтобы она не шаталась по деревне без дела, разыскивая свои любимые приключения.
Нару сноровисто вышел сухим из воды, когда дело коснулось миссис Аддерли, этим же часом договорился с водителем и таким вот образом, весь багаж исследователей подвезли к самому дому. Монах и Джон помогли с сумками, и вот когда дошло до расселения по комнатам, то столкнулись с крохотной загвоздкой, о которой Сибуя никак не мог знать, впрочем, даже если бы и знал, то палец бы о палец не ударил. На войне, как на войне! Жертвы здесь — это долг перед отечеством, перед главнокомандующим…
— Ничего себе кровать! — просвистел Такигава в изумлении. — Я не знаю как ты, но я аскетом себя никак не считаю, что скажешь, думаешь, мы сможем преодолеть это? — он бросил свои вещи на пол, а сумку Аяко поставил на деревянный стул, оббитый плотной гобеленовой тканью.
Матсузаки по первости потерялась, кровать, конечно, была велика, но не больше обычной двуспальной, громоздкой её делала комнатка, в которой её установили. Изголовье и изножье кровати, изготовленное из какого-то тёмного металла, насчитывало всего пять тонких прутьев, одну дугу поверх и четыре самых обычных наконечника. Комната, где и без того не хватало квадратов, вместила: кровать, книжный шкаф, два ночных стола, и два широких мягких стула.
Хосё принёс спальный мешок, врученный ему благосклонным профессором Дэвисом, однако никто не ожидал того, что бедному Монаху упасть будет негде! В общем-то, можно было как-то улечься в проходе, но это, что называется: ни повернуться, ни толком лечь, ни уж тем более утром встать. Трогать вещи миссис Аддерли рука не поднималась, да и у старых людей зачастую бывает одна общая черта — они очень дорожат своими вещами и не любят, когда кто-то приносит в дом свои порядки.
— И думать об этом забудь! — Аяко поймала себя на мысли, что её неукротимо клонит к двум опасным вещам: сну и рукоприкладству.
— И как же ты предлагаешь решать эту проблему? — Хосё задал вопрос спокойно. — Будем спать по очереди, как в карауле?
— Да не знаю я, как поступить! — начала она нервничать и всё больше оттого, что всё внутри у неё сжалось. Стоило взглянуть на бежевые обои, часто усеянные синими вьюнками, беленькие простыни и взбитые подушки, так сразу захотелось домой, к родным, к семье… Шутил Монах или скрывал в шутках смысл — она понятия не имела, знала лишь то, что семьянин из него не выйдет по удручающим жизненным обстоятельствам, которых отчего-то она иногда вовсе не страшилась, уж скорее эта его недосягаемость делала его идеальным мужчиной: сильным, умеющим развеселить в нужную минуту, самодостаточным и даже при всём том неженатым, ведь вера то последнее отрицала.
VII
Методы, использованные Оливером, поставили в неловкое положение многих. Джон не особо понимал, что Нару использовал его как щит, стало быть, причин для расстройства не возникало. Май бы тоже жить и радоваться этому, но сталкиваясь со старой женщиной или пастором Куинси, ощущалось зависшее в пространстве враньё. Ложь, пусть и во благо — проявление негативное, что Нару по обыкновению считал стратегическим ходом.