Хранитель

Послушал Фидж, что земля говорит, что корни друг другу передают, отнял руки от дерева и говорит:

— Тьмы нет в нем. Лишь одиночество да боль тугая, яростная. Смерть чужую вижу и рога оленьи. Много. Верно, рога те ему показали, да уверили, что он один остался… А теперь скаллирау призвал темных по приказу пленителей своих, думает, что против людей их ведет. А ему все едино теперь: если люди, то туда им и дорога… Ненависть чувствую. Не безумие, но уж недолго до него осталось…

Как на расстояние двух перестрелов подошли, скаллирау седой руки поднял, и тут небо словно обезумело — посыпался на нас град, да какой! С яйцо куриное ледышки острые, так и норовят башку пробить. Хорошо, щиты у воинов были, а мы под своды вскочить сумели. А за градом дождь ледяной, такой, что и руку вытянешь перед лицом — не видать ее, а вода дышать мешает. Тут и твари с неба подоспели… Выпустил я пяток стрел, да бестолку против этакой тучи… Воины замковые от страху присели — привыкли думать, что с неба лишь ангелы светлокрылые приходят, а вот поди ж ты… Нескольких твари те над стеной подняли, да вниз кинули, на зубцы, а человеку простому больше и не надобно.

И без чутья волшебного можно было ужас и холод почувствовать, что сердца сдавил. Маллиона под дождь вышла, руку в огонь сунула, другую вверх протянула. Полыхнул котел со смолой ярко, струи водяные зашипели. Сорвался луч с руки скаллирау огненной, но тучи все едино на месте остались. Нечисть над замком кружится, свет закрывает. Слышу: лорд кричит, лучники по слову его разом луки спускать стали, войско уж на перестрел подобралось. И моих несколько стрел осталось торчать в телах вражеских. Дождь ослаб, а они уж вплотную подобрались, темные твари добычу богатую почуяли, по стене прямо так, без лестниц ползут. Тут-то и пригодились котлы огненные…

Лио моя поднялась и прямо на зубец вскочила, я рот открыть не успел. Хотел ее назад стащить — куда под стрелы-то соваться?! Но она мне знак подала, мол, знаю, что делаю… Сердце у меня словно морозом кольнуло, но разве дело это — не разобравшись, силком в ухоронку волочь? Смотрю, сияние вокруг разливается, а это алиф из-под церковной крыши к стене текут, в единый ком светлый вокруг Маллионы собираются. А после как вспыхнут все разом — будто солнце взошло. Глазам больно смотреть. Стоит скаллирау огненная на стене, светом ярким да теплом все вокруг залила. А стрелы алиф быстрые перехватывают, живой стеной перед ней парят. У воинов наших лица разгладились, словно новая надежда появилась…

Рядом со мной блеснуло что-то, о камень лязгнуло. Крюк намертво в стену вцепился, а по веревке лестница на стену уж ложится, а на ней народу в тряпках лиловых да красных — что муравьев на медвяной осоке. Я лук за спину закинул — тут уж он ни к чему, благо, нож охотничий да топор при мне. Не успел замахнуться, как мимо меня рысь пронеслась, в лицо первому солдату вцепилась — так он вниз и улетел, не успев понять, что такое приключилось. Глянул я — миун все в зверей оборотились, меж воинов встали, врагов когтями да зубами встречают. После и мне дело нашлось — привел с собой Феррерс войско знатное, на всех хватит… Только вот с летучими демонами-то одним железом не разобраться… К Лио близко не подлетали — света не любят, а так то одного цапнут, то другого. Мне тоже по плечу когтями досталось. Хорошо, тварь эту стрела огненная зацепила, а после и я топором помог нечисти на тот свет отправиться. Краем глаза видал, как наш лорд на стене мечом рубится. Дурак, кто говорил, что воинской удали у него недостача… Тут ведь главное-то за что да против кого воевать.

Отступил я назад, пот со лба утереть, тут Фиджет мне в ухо кричит:

— У скаллирау серебро на шее, потому не чует он нас, не видит! Надо дать ему знать что здесь не только люди ненавистные!

Смотрю, парень мой свистит, в небе темном высматривает кого-то… Чего там углядишь, ежели тьма кромешная, и кто свист в этаком шуме услышит? Ан нет, зов волшебный всякая тварь и без слуха чует. Прилетел откуда ни возьмись зимородок — птичка малая, переливчатая. Перед мордочкой скаллирау моего крылышками помахал, будто огонек зелененький изо рта Фиджета вылетел, в клювик угодил. И полетел зимородок прямо в самую гущу, вниз, к скаллирау седому.

Мне после врагов-то с пути откидывать приходилось уж от того, что вид загораживали. Птичку-то я, конечно, не видал, но то, что послание Фиджетово передано, все почувствовали. Скаллирау как вкопанный встал, всадники его копьями в спину тычут, а он словно к земле прирос. После гляжу, руки он поднял и к шее тянется, видать, птичка-то сняла цепочку жгучую, серебряную. Солдаты отшатнулись, кони их разом взбрыкнули, а скаллирау с глаз повязку сорвал, а под ней глаза сияют светом голубым. Слышу, Лио кричит, на него указывает. И скаллирау ее заметил, а следом и Фиджета, что рядом на стену вскочил.

И тут ка-ак ахнуло! В глазах синий огонь, земля под ногами дрогнула. Смотрим, а на месте военачальников-то черная яма осталась. Всех молнией накрыло — и Феррерса, и Питера, что возле него на коне гарцевал, и епископа здешнего высокого, что свои красные знамена на нас напустил.

Взревел скаллирау, темные дрогнули и отступили… а после сызнова ринулись. Говорила ведь Лио, что надолго они никому не подчинятся, а тут уж кровь да волшебство почуяли, теперь не отозвать, пасть не завязать.

Солдаты замешкались, видя, что начальство вместе с конями в уголь превратилось. Оглядываются, на нас смотрят. Такие же парни деревенские, лишь в одежу цветную завернуты. Воинов-то настоящих, тертых, меж ними едва половина была. Угар быстро сошел, как поняли, что за ними — пусто, а тут мы, до последней капли крови драться готовые.

Тут темные вовсе разбушевались — видать, зов свой скаллирау голубоглазый с них снял, а жизнь ведь не только из наших тел пролита была, но и из вражьих. Зачем глаза себе светом жечь, ежели добыча на поле — вот она! Темные нас и бросили, на них накинулись… А те люди, что наверху с нами рубились, оружье опустили. Снизу крики несутся, вся тьма туда хлынула, а мы стоим с врагами своими плечом к плечу и смотрим на картину эту жуткую.

Тут лорд Уилленрой клич бросил, мол, неужто мы души живые на растерзание тварям темным оставим?! На коня вскочил, забрало опустил и приказал ворота отворять. За ним отряд сгрудился, коней похватали — кто свои, а кто пришлые, уж не важно было, главное — люди и нелюди, что готовы против тьмы жадной сражаться…

Я уж попрощаться с ними успел — куда там хоть какому отряду храброму против этакой кучи… А тут водяной скаллирау вновь руки поднял. Спервоначалу-то я и не понял, что такое творится, только холодом вдруг откуда-то сбоку повеяло. Глядь — батюшки, а река-то! Серой волной поднялась, вспять потекла… после крылья расправила, словно птица тяжелая, древняя, и обрушилась на темное облако у стен наших. Всех, что на камнях еще извивались, прочь смыла потоком ледяным, чистым. А посредь пены текучей скаллирау стоит, весь голубым светится. Тучи над головами нашими расползаться начали, слышу: Маллиона вздохнула, к свету потянулась. Тут и стали лучи солнца зимнего пробиваться, да тварей темных в воду рушить. Три огня ярких по сторонам горят: Золотая Лио, снизу скаллирау синий да Фиджет цветом лесным переливается. А внизу зеленые корни из земли взметнулись, давят, мнут нечисть темную… А наш-то лорд с воинами к островку прорубается, где еще люди живые остались.

Вдруг слышим звук низкий, ледяной… Даже рыком назвать этакое язык не поворачиватся. Через поле кто его услыхал, всех до печенок пробрало ужасом могильным. Встала из гущи тварь темная. Огромная — что твой дом. Лапы-крючья вытянула, и к скаллирау направилась — на огонек волшебный, силы сладкой испить. А тот весь к нам подался, речными потоками муть прочь смывает, не видит, что за спиной у него творится. Фиджет руку протянул — пополз к чудищу корень длинный, но видим уж все, что ему не успеть… занесла тварь лапу над скаллирау, да застыла, замешкалась. Смотрим — стоит перед чудищем наш лорд. Коня уж успел в бою потерять, пеший стоит, только свет от меча отражается. Страшилище, видать, не сразу смекнуло, что он всерьез, и это промедление ему лапы когтистой стоило, а после и жизни, когда корни Фиджетовы зелёные до туши энтой черной добрались да в сыру землю утянули… Только-только Фидж успел Уилленроя от смерти спасти. Меч мечом, но от ответного удара лапищи рыцарь наш далече улетел… Благо, речная вода уж в русло вернулась, в доспехах не поплаваешь, разве по дну до берега пешком идти. Миун его подобрали, на спину медведю погрузили.