Тахикардия

Элоа опустила глаза и принялась за еду.

Внутри палатки было тесновато, но не так холодно, как снаружи, Ликс сбросил сапоги и нагрудник, сложил амуницию у стенки и улегся на тонкий матрас. Девушка постаралась устроиться как можно дальше от него. Но ее сторона, как назло, оказалась ближе к краю скалы, и шорох пластин гекконов доносился так громко, будто они скреблись прямо за тонкой тканью палатки. Девушка почувствовала, что ее накрывают плащом и обнимают, и дернулась.

— Ну, чего ты, не бойся… — прошептал Ликс, — просто так теплее.

Поняв, что ей не вырваться, Элоа замерла. Но проходили секунды, эльф не пытался тянуть руки, куда не надо, и она немного расслабилась.

— Не трясись, ну? — сонно улыбнулся Ликс, — Кого бы не принесло, сквозь силовое поле и пылинка не проскочит. Спи.

Так и правда было гораздо теплее.

***

— Давай… руку!

Рык эльфа пробирает Элоа до костей, он тяжело дышит и едва справляется с губами, чтобы не раздвинуть их в жутком оскале, зеленые глаза кажутся двумя осколками проклятого морского хрусталя из легенд. Железная ладонь сдавливает кисть и швыряет Элоа вверх, на безопасный уступ. В другой руке Ликса тяжелый меч с полосой лазера на кромке лезвия, с которого, пузырясь, стекает кипящая белая кровь. Лязгающая тварь прыгает, отталкиваясь от стены и расправляет куцые крылья в попытке сбить эльфа с ног. Взмах меча, грохот и шипение. Тишина, лишь далеко наверху потрескивают спящие громады техноскатов.

Мина-молния уничтожила большую часть стаи белокровных потомков драконов, но перебраться на другой берег оказалось все равно трудно. Элоа впервые выхватила меч для того, чтобы драться с настоящими противниками. Впрочем, пустить его в ход не пришлось: эльф вел себя так, словно Элоа — это куль с мукой, безжалостно отбрасывая на стену за своей спиной во время боя, прижимая к себе в сумасшедшем прыжке со скалы на скалу или толкая вперед, когда гекконы пускались в погоню в теснине. В зеленоглазом столичном воришке не осталось и следа издевательски-дерзкой развязности, так бесившей ее накануне. Его движения, запах пота, блеск меча и ледяной взгляд, намечающий следующую жертву… Это должно было напугать ее, но отчего-то не пугало.

— Рано… расслабляться. Идем!

Глотнув воды из бурдюка, Элоа послушно пошла за эльфом по крутой тропе, теряющейся в низких тучах. За спиной осталось ущелье, покрытое сверкающими телами пластинчатых тварей, похожих на детские сборные модели древних хозяев гор — драконов.

Девушка никогда не видела подобного. Глядя на то, как, постепенно успокаиваясь, Ликс на ходу счищает с меча ману, вспоминая его искаженное горячкой сражения лицо, она ощущала какое-то незнакомое волнение. Будто адреналин, выброшенный в кровь, делал окружающий мир более… ярким. Цветным. Страха почти не осталось, появилось желание продолжить это безумие еще хоть немного. Может, даже самой совершить нечто дикое.

Крутые скользкие кромки скал, полет на веревке через глубокие провалы, валуны, так и норовящие свалиться на голову… Несколько раз эльф ловил ее в шаге от верной смерти. Элоа быстро поняла, что если она хочет выжить в этом походе, то слушаться Ликса нужно беспрекословно и сразу. Кем бы он ни был, эльф явно ценил ее жизнь.

Уже не смущаясь, Элоа сама придвигалась ближе к нему, прячась от ночного холода.

Применить навыки фехтования Элоа все же пришлось — черный куст у одной из троп оказался живым. Не успев схватить эльфа, он вцепился отростками в ноги Элоа, подтаскивая к себе. Ликс заметил задержку и обернулся, но не сделал попытки помочь. Просто стоял, нетерпеливо притопывая ногой и глядя на то, как падают вниз обрубленные конвульсивно сжимающиеся ветви. Скоро от куста остался голый пенек, девушка отерла меч о края плаща, сунула в ножны за спиной и, гордо вздернув голову, прошла мимо эльфа, ожидая подначки. Но он промолчал.

***

Оглушительный грохот знаменовал приближение к симплегадам. Клоки зелени, падающие сверху, говорили о том, что скалы ожили совсем недавно. Подобравшись ближе, Ликс долго стоял, разглядывая сходящиеся стены и потоки острых осколков, вылетающие из щели при каждом ударе.

— Может, подождем, пока они не раскрошатся сами?

Из-за непрекращающегося рокота и треска Элоа пришлось кричать. Задав вопрос, эльфийка и сама поняла, что ждать понадобилось бы не одну неделю. Эльф отрицательно мотнул головой, прищурился и решительно направился к симплегадам. Элоа последовала за ним, в ужасе представляя, как они бегут между этими наполненными древней яростью камнями… и не успевают.

Но у Ликса были другие планы. Достав из-за спины лук, он деловито разложил на земле мотки нейлориновых канатов и стрелы с наконечниками, похожими на нераскрывшийся бутон, и кончиками-петлями. Связав все имеющиеся веревки в одну, эльф взял лук, подошел к одной из симплегад и, подождав, пока скала подойдет ближе, выпустил первую стрелу. Она намертво впилась в камень. Проложив маршрут до самого верха, эльф привязал канат к мелкому управляемому дрону-осе и запустил его, протягивая веревку через петли. Затем обернулся и знаком показал Элоа садиться себе на спину.

— Я смогу сама! — слабо возразила эльфийка.

Ликс молча надел на нее ремни от лука и колчана, взял девушку за руки и перекинув через свои плечи, стал привязывать Элоа к спине, как рюкзак.

***

…Удар.

Если бы Элоа держалась за веревку, она непременно выпустила бы ее из рук. Но Ликс припадает к выщербленной стене, будто летучая мышь, от рывка лишь напрягаются мышцы и замирает дыхание. У него — от напряжения, у нее — от страха.

Скалы медленно расходятся. Это передышка, это возможность подняться выше, до следующей стрелы. На середине подъема Элоа слышит глухое ругательство. Кровь, стекающая по нейлорину, подтверждает ее догадку. Эльф переоценил свои силы. Но девушка понимает, что теперь поздно что-то менять, и все, чем она может помочь — держаться крепче, сводя к минимуму неудобство от изменения центра тяжести, и молчать.

…Удар. Сыплется крошка.

На очередном рывке вверх Элоа сквозь гул камня вновь слышит, как дышит Ликс — рвано, со стонами. Девушка утыкается лицом ему в плечо, в сиреневые яркие волосы. Он не сдастся. Что гонит его вперед? Какую награду ему обещали? Сейчас это не важно. Сейчас их сжимает в тисках лишь одно на двоих жгучее желание — жить.

…Удар.

Ликс внезапно резко берет в сторону, заставляя эльфийку ахнуть, и повисает на одной руке. Острые черные зубы камня с размаху впиваются Элоа в плечо. Сверху со свистом падает глыба, проносясь так близко, что можно дотянуться.

Последнюю стрелу снесло камнепадом, но нейлорин имеет свойство слушаться хозяина, особенно если в его крови течет хоть крупица магии, и канат лишь на мгновение слабеет, затем цепляется за следующую точку опоры.

— Вставай мне на плечи… — сипит эльф, — лезь наверх.

Она не успевает ничего ответить, только чувствует, как веревка, державшая ее, ослабла. Краем глаза Элоа видит головокружительную пустоту под ногами, высота заставляет ладони покрыться влагой. Взобраться по спине, стараясь не думать, что под тобой живое тело… Разжать руки — самое страшное. Хотя нет, встать в полный рост на подрагивающих от усилия плечах еще страшней. Край скалы остер, как нож. Элоа подтягивается, ложится на живот и быстро бросает вниз веревку.

***

На этот раз готовку Элоа взяла на себя, хотя ноги еще немного дрожали. Царапины на плече, быстро зашитые портативным лазером — ничто по сравнению с тем, что пришлось вынести эльфу. Однако он, вместо того, чтобы греться у огня, почему-то молча сидел в углу пещеры и смотрел не на огненный шар, а в глухую тьму. За грубой границей входа в укрытие шелестел ночной дождь.

— Возьми, только осторожно, она горячая.

Элоа протянула Ликсу похлебку. Эльф никак не отреагировал и она попыталась всучить котелок ему в руки. Ликс отмахнулся, не глядя, котелок со звоном отлетел, а суп, на который Элоа с непривычки потратила полчаса, разлился по полу.