Страница 6 из 12
Убедившись, что все его попытки организовать крестовый поход против турок напрасны, в начале 1465 года Фома вспоминает о своих детях. К этому времени исполняется уже три года, как на Корфу умерла супруга Фомы Екатерина. Об этом сообщил в своей «Хронике» Г. Сфрандзи:
«А на Корфу <…> василисса, заболев, была помилована Богом и в том же 70 году27, 26 августа умерла и была похоронена в монастыре святых апостолов Ясона и Сосипатра».28
С этой датой «в том же 70 году» связана ошибка, которую некоторые историки повторяют следом за специалистом по Византии Стивен Рансименом. Ссылаясь на цифру, говорят, что якобы, по сведениям Сфрандзи, матери Софьи в момент ее смерти было семьдесят лет. И рассуждают о том, что, наверное, автор «Хроники» ошибся. На самом деле, как уже упоминалось, приводя в своей «Хронике» даты по привычному для него византийскому летосчислению, Сфрандзи постоянно отбрасывает первые две цифры. Таким образом, цифра 70 обозначает вовсе не возраст Екатерины Палеолог, а год ее смерти (6970 – 5508 = 1462).
Итак, в августе 1462 года, по современному летосчислению, матери Софьи не стало. О ней самой Сфрандзи не упоминает за все эти годы ни разу. Сыновья деспота Фомы, младшему из которых Мануилу лишь семь лет, старшему Андрею девять, и их сестра Софья, которой, скорее всего, около тринадцати, остаются на Корфу одни. Без средств, без родителей. Как они выживают? Возможно, отец присылает какие-то деньги. Но, как видим, он не торопится забрать их в Рим, хотя дела его не так уж и плохи. Ведь у него есть и дом, и придворные, и какие-то средства. Тем не менее, дети продолжают оставаться на чужбине.
Наконец, спустя три года после смерти жены, Фома требует привезти к нему детей. К этому времени все его попытки поднять европейцев на крестовый поход за освобождение Константинополя кончаются крахом. Возможно, он уже чувствует, что силы его иссякают, он нездоров, и хочет проститься со своими детьми. Но это ему не удается.
«И весной 73 года29 деспот кир Фома, послав людей, потребовал, чтобы его сыновья и дочь приехали туда, где был он. Так и было сделано. И когда они на корабле достигли Анконы, он только услышал, что они доехали, но увидеть их не успел, ибо 12 мая, находясь в Риме, умер 56-ти с небольшим лет»30. «Палеолог скончался 12 мая 1465 г. Его останки были погребены в склепах св. Петра. Чтобы сохранить воспоминания о его прекрасных чертах, папа будто бы велел воспроизвести их в мраморной статуе св. Павла. Она должна была украсить лестницу в Ватикане».31
Перед смертью деспот Фома, по сообщению П. Пирлинга, назначает своим душеприказчиком и опекуном детей своего земляка, грека, ученого-гуманиста и политического деятеля кардинала Никейского Виссариона.
Тут необходимо сделать небольшое уточнение. Некоторые историки называют кардинала-грека на латинский манер Бессарионом. Очевидно, эта неточность так же, как и в случае с фамилией матери Софьи, связана с переводом имени владыки с греческого языка на латиницу. В оригинале на греческом языке его имя пишется Βασίλειος Βησσαρίων, то есть Василиос Виссарион. У греков буква «в» звучит, как и на русском языке. Латиняне переиначили по-своему. Эту версию подтверждает и тот факт, что в православных святцах нет имени Бессарион, но есть Виссарион, а при крещении младенца в те времена нельзя было игнорировать этот фактор.
На Флорентийском соборе 1439 года этот священнослужитель, тогда еще архиепископ города Никеи, вместе с митрополитом Исидором Русским поддержал принятие унии и в благодарность получил от папы высокий сан кардинала Никейского. А после смерти в 1463 году патриарха Константинопольского Исидора Виссарион был назначен на его место, хотя там, в Царьграде, в это время был и другой патриарх, поставленный султаном. Виссарион не забывал своих выживших в катастрофе соплеменников, по возможности помогал им, собирал деньги на выкуп пленных византийцев. Деспот Фома хорошо понимал, что после смерти его друга Исидора лишь один человек – кардинал Никейский, имеющий в Риме власть и влияние, а также постоянные источники доходов, может стать настоящей опорой сиротам. И как показала жизнь, Фома Палеолог поступил мудро, избрав своим детям такого опекуна. Кардинал Виссарион сделал для его детей, в первую очередь для Зои-Софьи, все, что было в его силах.
Софья с братьями в Риме
Софья с братьями наконец-то прибывают в итальянский порт Анкону, который переполнен тысячами беженцев с юго-востока континента, захваченного турками. Однако дети не брошены на произвол судьбы. Заботу о них полностью взял на себя их опекун. Конечно, помнил о них и новый папа римский Павел II, сменивший умершего 15 августа 1464 года Пия II.
«Они же, побыв недолго в Анконе, после того как за ними послал папа, благодаря заботе, старанию и помощи достойнейшего кардинала, константинопольского патриарха Виссариона, прибыли жить в Рим, в тот самый дом, который был у их отца. И старшего сына Андрея Палеолога папа провозгласил деспотом».32
О положении сирот в Риме существует немало вымыслов и предположений. Однако подлинных документов об этом периоде сохранилось совсем мало. Наиболее подробный рассказ о жизни Палеологов в Риме и о судьбе царевны Зои-Софьи оставил уже упоминавшийся выше известный писатель, историк и иезуит конца XIX столетия Павел Пирлинг.
Детей по их прибытии поселили в том же просторном старинном доме VIII века, где жил их отец, – в Санто-Спирито, в Сассии, в Леоновом квартале Рима. Их опекун, кардинал Никейский Виссарион, разработал для них программу обучения, о которой упоминает единственный источник – «Большая хроника Сфрандзи». По мнению современных исследователей, в частности Е. Д. Джагацпанян, эта работа – подделка, которая не принадлежит перу Сфрандзи. Она была «скомпилирована во второй половине XVI века монемвасийским митрополитом Макарием Мелиссином».33
О том, что это более поздняя подделка, свидетельствуют многие факты. В книгах – «Хроника» Сфрандзи и «Большая хроника» – расходятся многие цифры, в частности о численности защитников Константинополя. В ней употребляются термины и слова, не свойственные стилю подлинной работы Сфрандзи. Ярким свидетельством подделки является и клевета на архонта императора Луку Нотараса, который в момент казни османами его сына, зятя, а затем и собственной проявил истинное мужество и благородство. Сфрандзи не мог позволить себе такой клеветы, ведь в то время, когда он мог написать этот труд, были живы дочь и сын Луки, другие свидетели его гибели, они, несомненно, осудили бы эту ложь. Очевидно, что автор фальшивой хроники был латинянином, а потому очернял Луку Нотараса, бывшего активным противником унии. В «Большой хронике» автор приписывает кардиналу Виссариону категорическое отрицание обрядов православной веры, хотя тот был сторонником унии при условии сохранения этих обрядов. Эти и другие измышления мог написать лишь убежденный латинянин.
Несмотря на это, автор подделки помещает в книге один документ, который, видимо, является достоверным. Это письмо митрополита Никейского. В нем повествуется, что дети Фомы Палеолога кроме родного греческого языка должны были изучать еще и латынь, на которой говорили аристократы, велись богослужения. Им надо было также знать язык страны, где они жили, – итальянский. Впрочем, судя по дошедшим до наших дней свидетельствам современников, по-итальянски царевна говорила плохо: при общении с женой герцога Лоренцо Медичи Клариссой Орсини ей в качестве переводчика помогал брат. И все же знание нескольких языков наверняка позволило впоследствии Софье достаточно легко овладеть и русским. В «Большой хронике» говорится, что дети получали пенсию в 300 флоринов. В реальности же эта пенсия была значительно урезана. Так что детям материально было непросто.