Страница 5 из 12
Сфрандзи пишет:
«И хотя меня он назначил и долго упрашивал поехать с ним или остаться здесь с василиссой как архонта ее дома, я <…> из-за беспорядка во всех его домашних делах не был склонен ни к тому, ни к другому».
Так дипломатично автор «Хроники» формулирует суть проблем, возникших в семье беженцев. За этой фразой кроется и безденежье, и неустроенность, и их вечная спутница – ссора. Проблемы в семье Фомы Палеолога столь велики, что бедный Сфрандзи, который сам почти нищенствует, тем не менее, отказывается стать управляющим в доме Екатерины, хотя и величает ее по-прежнему василиссой. Сфрандзи предпочел отправиться вместе с супругой жить при монастыре.
Со своей семьей Фома уже никогда не увидится.
«Деспот же кир Фома, приехав в Анкону16, а оттуда в Рим, не добился ничего другого, кроме как отдал папе Пию17 лик святого первозванного апостола Андрея, а тот ему и его людям – едва хватившего на проживание и только самую необходимую пищу».18
Автор свидетельствует, что Фома привез с собой и передал папе одну из самых почитаемых христианами святынь: голову апостола Андрея, которая прежде хранилась в городе Патры. Есть сведения, что кроме нее он успел вывезти из Мореи еще и другие ценные предметы культа, в том числе руку св. Иоанна Крестителя и некий клобук с вышивками и драгоценными камнями. Все это он привез в Италию и передал папе римскому.
Кстати, в России нередко говорят, что Софья якобы привезла с собой в Москву какие-то ценные книги. Однако о том, что у Фомы Палеолога имелись какие-либо книги, в известных мне источниках нет ни слова. Вряд ли в его ситуации было возможно возить за собой тяжеленные фолианты. Даже если Фома и сумел вывезти из Мореи небольшое количество книг, вряд ли бы они достались Софье. Все самое ценное Палеолог передал папе римскому – в благодарность за прием и содержание. Если что-то и осталось, то у Фомы подрастали два сына, имевшие преимущественное право на наследство.
Так что если в средневековом Кремле и существовала уникальная библиотека, о которой до сих пор имеется много слухов и домыслов, – то большинство ее книг было получено вовсе не через Софью Палеолог. Замечу, что, несмотря на разгром Константинополя, русские купцы не прекращали торговать с Востоком. Об этом мы знаем по посольским книгам. И вовсе не удивительно, что разворованные турками православные книги, совершенно им ненужные и непонятные, потекли из захваченного Константинополя с купцами в богатую православную Москву, образовав тут уникальную «библиотеку Ивана Грозного», которую историки ищут до сих пор.
Сфрандзи явно преуменьшает помощь и поддержку Фомы папой римским. Ныне известно, что Палеолог был принят в Ватикане с великой пышностью и уважением, получил от Пия II для проживания хороший дом и приличное содержание, к которому добавлялись средства от земляков-кардиналов и от Венеции. Отец-иезуит Павел Пирлинг, ссылаясь на документы из архива Ватикана, а также архивов Италии и Европы, подробно описывает этот период жизни Фомы Палеолога:
«7 марта 1461 г. Фома торжественно вступает в Рим. Папа отправил навстречу ему двух кардиналов, Пьетро Барбо и Родриго Борха. Исидор19 выехал туда же по своему почину. Официальный мир был представлен блестяще. Свита Фомы состояла из 70 всадников и стольких же пехотинцев. Было замечено, что все кони, за исключением трех, были одолжены Палеологу на время. Папский прием состоялся в зале, называемом papagallo. Туда ради этого случая была созвана вся святейшая коллегия. Затем кардиналы проводили деспота до временных его покоев. В знак приветствия, а также с целью сделать для Палеолога менее горьким хлеб изгнания, папа вручил ему в воскресенье, 15 марта, золотую розу. Этой чести удостаивались только немногие государи. Пий II был прикован подагрою к постели и назначил своим представителем кардинала д`Эстутевилля. Последний совершил св. таинство на алтаре, где находилась роза – маленькое растение с золотыми листьями, украшенное сапфиром. Деспот был приглашен занять почетное место и с благоговением присутствовал на богослужении».20
После этой обедни Фома Палеолог вместе с кардиналами посетил и самого папу, от которого получил уверения во всяческой поддержке:
«Фома был помещен на папское иждивение в Санто-Спирито in Sassia21. Это обширное здание, основанное саксами еще в восьмом веке, имело церковь, школу и странноприимный дом. Ежемесячная пенсия в триста золотых была назначена государю, лишенному всяких средств. Кардиналы от себя прибавили еще двести».22
Для нас описание этого дома интересно в первую очередь тем, что туда, спустя пять лет, приедет с братьями и Софья Палеолог, которая проживет в Риме около семи лет.
На средства – «пятьсот золотых», надо полагать дукатов, выделенные Фоме Палеологу папой и кардиналами, имена которых хоть и не названы, но очевидны, – это известные уже нам греки Исидор Сабинский (Русский) и Виссарион Никейский, – могла бы безбедно проживать любая итальянская семья среднего достатка. Но не надо забывать, что вместе с Фомой в Рим прибыла и часть его двора, и аристократы, которые тоже были лишены всех источников существования. Фома не мог бросить их на произвол судьбы. Тем более что он рассчитывал в ближайшем будущем с помощью европейцев вернуть себе если не Константинополь, то хотя бы родной Пелопоннес. А значит, он был обязан иметь придворных, содержать их. И вот на это у него денег, конечно же, не хватало.
«Маленький двор окружал государя в изгнании. Вначале он состоял из восемнадцати сановников. Мажордомом был Георгий Траханиот»23.
Обратим внимание на последнее имя. Надо полагать, это тот самый Георгий (по-русски еще и Юрий Грек) Траханиот, который вскоре станет первым сватом Зои-Софьи Палеолог и государя всея Русии Иоанна III Великого. А затем и одним из первых послов России в европейские страны.
Судя по дошедшим до нас изображениям Фомы Палеолога и документам, он выглядел достойно:
«На вид Палеологу было лет пятьдесят24. Он был высокого роста, обладал прекрасным лицом и царственной осанкой. Внешность его внушала уважение. Облако грусти лежало на челе Фомы: деспот чувствовал, что не выпита еще до дна чаша испытаний. Приглашенный на обед к кардиналам, он обыкновенно мало говорил и хранил задумчивый вид. Многим отрадно было думать о нем как о будущем императоре Византии, отнятой у турок. Великодушный и щедрый характер Фомы располагал в его пользу соотечественников».25
В Риме Фома пытается отстаивать свои права на константинопольский престол, призывает к крестовому походу против турок. Папа римский и большинство правителей Европы признают за Фомой это право на византийское наследство, даже обещают помощь в организации крестового похода для освобождения Византии от османов. Но их слова остаются лишь обещаниями.
«Пий II видел в Фоме верного хранителя заветов Флорентийского собора и непримиримого врага мусульман. <…> Но Пий не собирался давать ни денег, ни солдат. Никто не мешал деспоту объехать Италию, чтобы просить помощи и сочувствия у республик и государей. И деспот не отступил перед этой неблагодарной задачей. Он скитается из города в город с письмами кардиналов и с грамотою от папы, где тот горячо рекомендует и самого Палеолога, и его предприятие. Но ничто не указывает, чтобы Фома добился какого-либо успеха».26
Многолетние хлопоты Фомы оказались безрезультатными. И это понятно. И Венеция, и другие итальянские республики предпочитали сражаться лишь за свои интересы. И никто не собирался воевать за чужие.