За Северным Ветром

- Служат только люди, - устало и разочарованно проговорила Агния.

Драгослав почувствовал, как под мягким взглядом Агнии ноги сами собой пошли к избе. Ступил на воду – и не промок. Но страха не было. Да и удивления тоже. Теперь все виделось обычным. Как и полагается под ногами скрипнуло крыльцо. И она ждет его – как обычно.

- И совсем не страшно, верно? - Агния улыбнулась. Ее голубые, как небо, глаза заглядывали в душу. – Тебе не стоит бояться того, к кому за помощью обратиться хочешь, - Яга положила руку на плечо князю.

Драгослав отшатнулся. Князь не боялся Яги, но странное, неясное чувство терзало изнутри.

- Я не понимаю… - прошептал сварогин.

- Всему свое время, - Агния взяла его за руку и повела в терем.

На стенах темных, сырых сеней тускло светились белые грибы и плесень. Потолок терялся в темноте. Половицы стонали под ногами. Сырой коридор закончился покосившейся дверью. Агния отворила скрипучую дверь и вошла в кромешную тьму. Драгослав остановился. Ему чудилась песня, знакомая до щемящей боли в сердце. Словно предостерегая, пел женский голос дорогой душе мотив. Но князь не мог вспомнить, откуда он знает поющую. И почему душой овладела глубокая печаль? Отчаявшись, Драгослав шагнул во тьму.

Когда за князем закрылась дверь, непроглядный мрак подернулся серебристой дымкой. Туман обволакивал гостя; туман будто шептал: «Тише, тише, спи, спи …». Воздух переливался невесомыми узорами, походившими на блики в воде. Среди дыма рождались неясные фигуры, они танцевали, очаровывали и снова исчезали. Песнь затихла, и печаль отступила.

Сизый туман таял медленно, открывая величественные чертоги. Высокие, резные колонны держали купольный свод. Дрожали свечи, что плыли по воздуху, освещая золотую роспись багряных стен. Окна были задернуты тяжелым бархатом. В центре горницы бил родник, обнесенный мраморной кладкой. На ступенях подле родника сидела Агния. Она разложила на полу скатерть с фруктами и вином.

- Проходи, будь моим гостем, - волхва улыбалась. - Отведай кушаний заморских. Ты проделал долгий путь, царевич Драгослав, и заслужил отдых.

Драгослав спустился к Агнии и сел на ступни рядом с волхвой. В воздухе витал сладкий, пряный аромат. Агния налила вино и протянула князю чашу.

- Пей, не бойся, - волхва налила и себе, сделала глоток. - Видишь, я тоже пью.

Царевич отведал вина. Сладкое, пряное, оно разлилось по телу приятным умиротворением. Агния протянула Драгославу мягкий, наливной персик. Сахарный фрукт таял во рту. Царевич выпил еще вина. Стало тепло. Даже жарко. Князь скинул с себя плащ. Агния улыбнулась.

- Это хорошо, что тебе спокойно, царевич, - сказала Яга, делая глоток. - Но помнишь ли ты, зачем пришел ко мне?

Драгослав отрицательно покачал головой:

- Я даже не помню, как попал сюда.

Агния звонко рассмеялась.

- Неужто я тебя так сильно одурманила, царевич? А ну-ка вспоминай!

Драгослав нахмурился. Голова была тяжелая, как в тумане. Перед внутренним взором князя появлялись неясные образы, но они были различимы с трудом. Драгослав вздохнул.

Агния пристально смотрела на своего гостя, наматывая на тоненький пальчик золотой локон.

- Ну? – игриво спросила она.

Драгослав опустошил свою чашу.

- Мне кажется, что это все сон, - сказал он.

- Ты прав, - согласно покачала головой волхва. - Но этот сон ты видишь по моему велению, Драгослав. Когда вспомнишь, зачем пришел ко мне, когда отгадаешь загадку, тогда и наваждение пройдет, - волхва откинулась, отпила вина и, задумчиво глядя на плывущие огоньки, тихо проговорила. - Как же можно забыть свое самое сильное желание?

- Зачем ты наслала на меня морок?

- Чтобы ты страх забыл, царевич. Уж больно страх мешал тебе. Но разве я могла подумать, что со страхом ты и себя забудешь?

Драгослав смотрел на красавицу, сидевшую рядом на ступенях, и глубокие, смутные сомнения наполняли душу. Он не испытывал страха, который, обычно, сопровождает дурной сон, не чувствовал тревоги из-за того, что забыл, как попал к волхве. И это пугало царевича больше, чем отсутствие воспоминаний. Еще было какое-то желание, просьба, с которой он пришел к Агнии. Ах, да. Ее зовут Агния. Оказывается, он забыл и ее имя. Забыл имя той, кому принес дары.

- Дары, - прошептал Драгослав, разглядывая узор на скатерти. - Кажется, я пришел за помощью. И принес тебе дары.

- Дары? – удивилась Агния. - От смертного?

Князь, хмурясь, кивнул. Он был готов принести самую страшную жертву, чтобы получить то, чего больше всего желал. Перед князем предстало со всей ясностью: желание, обида, изводившая его всю жизнь. Обида на отца и на младшего брата.

- Пока я помню, - Драгослав вдруг почувствовал, как растаял дурман, ясной стала голова и его земная жизнь предстала ярко. - Пока твой морок вновь не одолел меня, Яга, - Агния насторожилась, впиваясь в гостя взглядом. - Я пришел к тебе за силой, которая поможет мне получить то, что принадлежит по праву - трон. И я знаю, что плата за твою помощь велика, волхва. И я готов предложить тебе самый ценный дар, что есть у меня – моя душа.

Агния сначала удивилась, а потом рассмеялась.

- На кой мне твоя душа, если она даже тебе не надобна? – сказала волхва сквозь смех. - Какова будет плата – потом скажу, когда время придет. Твое слово мне сейчас нужно: что сдержишь свое обещание и сделаешь то, что попрошу, и ровно тогда, когда попрошу.

Волхва говорила мягко, только казалось князю, будто от ее слов холод пробирает до костей, словно и вправду сам он до сих пор лежит на илистом дне болота.

- Попробуй, - прошептала Агния, будто прочитав мысли князя. Она подвинулась ближе и поднесла к губам царевича наливное яблоко. Бездонные, синие глаза волхвы пленили. - Отведай фрукт и выпей еще вина, Драгослав.

Князь не мог сопротивляться. Сочный, налитый фрукт манил, бархатный голос Агнии завораживал. Драгослав закрыл глаза и откусил. Терпкая сладость дурманила.

И в дурмане видел Драгослав, как высокие заснеженные скалы упирались вершинами в небосвод. Почти отвесную гряду соединял вырубленный в камне пандус, ступенями поднимавшийся к небесам. Природную стену украшало множество древних рун, значения которых были утрачены давным-давно. В центре монолита тускло светилась похожая на четырехлапого паука руна Рок. Символ вечного, изначального и непознаваемого. Начало и конец мира слились в этих седых скалах, хранивших память тех лет, когда Боги жили в Свету вместе со своими детьми. Тех далеких лет, когда змий Полоз еще не совершил предательства, уговорив Мора наслать лютый холод на весь белый Свет. Тех лет, когда Перун еще не совершил своей великой победы, а ступал по одной земле вместе с пращурами. Теперь же Небесные Скалы отделяли мир смертных от царства Богов. Лишь истинно чистый душой, без дурных помыслов и омрачений, мог взойти по каменной лестнице и предстать перед Золотыми Вратами в Светомир и Небесным Огнем Сварога.

Драгослав видел океан, который бушевал вокруг Небесных Скал Блажена, земли пращуров. Волны вздымались до небес, чуть ли не до самих Золотых Врат. Ветер, холодный и колючий, нещадно рвал облака. Князь чувствовал великую мощь морской стихии, сравнимую, разве что, со стихией небесной. Как же, наверное, бушуют волны у Краколиста, как же небесные ветра гуляют в его сияющей кроне…

Драгослав видел тьму морскую. Глубокую, древнюю. Спокойную, спящую. Лишь одинокий человек с волосами-водорослями, в которых плавали рыбы, грустно смотрел сквозь бытие. Он восседал на коралловом троне, а у его ног лежал, свернувшись словно кошка, чешуйчатый зверь. Взгляд сидящего на троне был настолько тяжелым, что под его взором тысячи ледяных игл пронзали душу. Полоз. Бог морской пучины много веков ждал своего часа.

Драгослав видел армаду потопленных кораблей, которые ждали пробуждения. Их мачты давно истлели, паруса съели рыбы, но их души все еще надеялись воскреснуть. Царевич видел морских дев, что пели песни кораблям, а у берега обращались в Топей, утаскивая в пучину заблудших странников. Голоса морских дев звенели в морском безмолвии, и Полоз, подперев голову рукой, внимал их музыке.