Люди под кожей

Молодой мужчина начинает торопливо листать страницы в поисках той самой заветной статьи, но, похоже, газета уже испорчена окончательно.

– Вы имеете к этому какое-то отношение? – удивляется мужчина неожиданной перемене в поведении нового знакомого.

– В какой-то степени, – Лев пожимает плечами, не оставляя попыток вчитаться в плывущий перед глазами текст. – Я там работаю.

– Я вам так перескажу. Я это место уже прочитал.

Поняв, как глупо себя ведет, Лев останавливается и пытается выжать из себя вежливую улыбку.

– Очередной скандал, ничего удивительного. Каземирова сфотографировали в ночном клубе с конкурентом за рюмкой «Маргариты», вот теперь все думают, что они там собрались мухлевать с акциями.

Фотографию еще можно разглядеть. Лицо Каземирова – бледное, с редкими русыми бровями и выпученными, как при базедовой болезни, голубыми глазами, узнается сразу, а вот собеседника опознать не удается. Кто это – в черном с головы до пят с плотной тенью от торшера на лице?

Лев понимающе кивает. От Андрея Павловича можно ожидать чего угодно. В компании даже ходил слушок, что некоторые из «инцидентов» он устраивает специально, чтобы поддерживать внимание прессы.

– Когда, говорите?..

– Так вчера.

Мужчина понимает, что утро безнадежно испорчено, поэтому начинает торопливо собираться: плащ на плечи, портмоне в руки, газета же остается на столе.

Лев выбегает из кофейни вместе с обиженным на невоспитанную незнакомку мужчиной, но поворачивает в противоположную сторону. У перекрестка он натыкается на Лизу, бормочет извинения и мчится дальше. Сейчас главное – как можно быстрее оказаться на работе.

Охранник пропускает Льва без всяких вопросов: видит, что тот торопится. В полупустом лифте мужчина поднимается на свой этаж и пулей вылетает из кабины. В опен-спейсе творится такая вакханалия, что создается впечатление, что сегодня не рабочий день, а какой-нибудь предновогодний. Смех, кто-то включил радио, удивленные возгласы, шелестят страницы уже знакомой Льву газеты.

– Привет. – Он кидает портфель под стол и садится за свое рабочее место, кивая Ване, работающему за соседним столом.

– Привет-привет! – отвечает молодой человек, машинально прикладывая два пальца к виску.

Ваня, что называется, молодой и перспективный. Круглое мальчишеское лицо делает его, двадцатидвухлетнего, вовсе похожим на подростка, удачно пережившего гормональные скачки. Ваня не очень любит работать, чаще всех бегает «за кофе» и «на перекур», но как-то умудряется сдавать все бумаги вовремя. Неуемная энергия и вечный ветер в волосах – вот что помогает парнишке каждый раз выходить сухим из воды, а иногда еще получать похвалу и премии.

– Что, приятель, слышал новости?

Лев, не поворачивая головы, принимается уверенно стучать по клавиатуре. За год, что Ваня работает в «Айзмосе», более старшие коллеги приучились пропускать половину того, что он говорит, мимо ушей, иначе невозможно сосредоточиться на работе. Так и на этот раз: только предложении на пятом Лев краем уха улавливает что-то важное. Он замирает. В стеклах очков поблескивает беспокойное отражение монитора компьютера.

– Что ты сказал?

– Новости, говорю. Ты меня вообще слушаешь? – Но Ваня не обижается; по голосу слышно.

– О Каземире?

– Да нет же, это уже три часа как не новость! – Молодой человек довольно откидывается на спинку стула и складывает ладони в замок на затылке. – Это про Алекса.

Бессознательным движением Лев хватает лежащую на столе ручку-карандаш и принимается щелкать колпачком.

– Что-то не так с проектом, который я помог ему сдать на той неделе?

Ваня присвистывает:

– Да нет же, Левушка, с проектом как раз все так, но вот его внезапное повышение – это уже магия.

– Мало ли, – пожимает плечами мужчина, – меня это не касается.

И тогда Ваня разыгрывает свой последний козырь:

– А что, если я тебе скажу, что своим повышением наш дорогой Александр обязан именно тому самому проекту, с которым ты так много ему помогал?

Невидимый дротик попадает в десятку. Лев напряжен; в горле становится сухо. Воды. Надо купить в автомате воды.

– И конечно же, он не сказал об этом Дмитрию.

Это утверждение, не вопрос. Все-таки Лев не идиот, за которого Алекс так упорно пытается его держать. Сначала все эти необязывающие разговоры в курилке, затем мелкие рабочие просьбы – и вот теперь большие расчеты, с которыми Алекс сам бы точно не справился. Лев решил, что это правильно и по-дружески. В конце концов, он всегда мог попросить Алекса об ответной услуге, но теперь понимает – уже не попросит. Его обвели вокруг пальца, как мальчишку.

А еще ведь только на работе он может нормально общаться с людьми: разговаривать, шутить, вместе обедать. Там, за пределами подковы, у него как будто и вовсе нет никакой жизни.

– Бинго, мой друг! – улыбается Ваня, не скрывая получаемого от происходящего удовольствия.

Ручка падает на пол, и Лев нагибается, чтобы ее поднять. Именно в этот момент в офисе чудесным образом сгущается замогильная тишина.

«Наверное, Дмитрий вышел из “аквариума”», – проносится у Льва в голове, и он понимает, что прав, когда слышит знакомый голос:

– Зайдешь ко мне?

Когда Лев выпрямляется на стуле, Дмитрий снова исчезает, и на его место возвращается привычная какофония голосов.

– Я сейчас, – бросает Лев, встает и на негнущихся ногах направляется в другой конец офиса, туда, где работает Алекс.

Но тот слишком занят, чтобы встречать «гостей»: говорит по телефону уверенно и серьезно. Совсем как в детском саду, когда дети так сильно увлекаются игрой, что даже не слышат, как их зовут обедать.

Алекс – полная противоположность тому же Ване. Короткая стрижка с выбритыми висками, со вкусом подобранный костюм, имя – и то – не привычное слуху «Саша», а такой вот «загранизм».

– Абсолютно. Мы готовы пойти на некоторые уступки, но, вы знаете, для «Айзмоса» некоторые вопросы принципиальны. Да. Я жду от вас е-мейла со всеми деталями.

Все это время Лев стоит над Алексом и терпеливо ждет, пока тот закончит разговор. Если Лев и обладает какими-то значительными достоинствами, то терпение – одно из них. Он мог бы вытерпеть колючий горный ветер при восхождении на Эверест или целую ораву детей, просящих поиграть с ними. Он вытерпел бы, даже если бы Алекс целую вечность провисел на этом чертовом телефоне за разговором с клиентом. К счастью, вечность продолжалась недолго.

– Что-то хотел? – Смотрит с вызовом, как хищник смотрел бы на раненую газель. Шансов нет.

– Да, есть разговор.

Чертова наследственность. Каждый раз, когда Лев волнуется, уши и щеки ужасно краснеют. В данном случае это все равно что повесить на шею табличку о проигрыше.

– Подождешь две минуты? – Алекс поворачивается к компьютеру, начинает сосредоточенно щелкать мышью. – Я только проверю почту, это не займет много времени.

Минута, другая. Часы тикают громко, и каждый удар превращается в маленькую бесконечность. Вот бы сейчас ударить его, этого прохвоста. Сидит тут такой – молодой, успешный щеголь. Последний айфон, хорошая квартира. Взять бы и вмазать по этой смазливой роже. Со всей силы, смачно. Так, чтобы что-нибудь хрустнуло или сломалось. Чтобы кровь брызнула во все стороны, как в плохом фильме ужасов. Чтобы он плакал, как ребенок. Прямо здесь, на полу, цепляясь остатками сил за штаны своего обидчика.

Это же так просто, так быстро. Всего одно движение остудит пыл нахального мальца и покажет ему, как на самом деле работают взаимоотношения в этом мире.

Сам того не замечая, Лев заносит руку для удара.

· 4 ·

Баба-Яга, вилами нога

Он ударяет неожиданно. Бьет со всей силы и наотмашь. Не жалеет ни кулаков, ни голоса. Кричит-кричит-кричит на высшей ноте, совсем как девчонка. Только вот сам – сплошная груда мышц и густая борода.

Инопланетянин только едва заметно отклоняется и скалит свои зубы-ножи. Если прищурится, выражение лица – лица ли? – даже похоже на дружелюбную ухмылку.