Страница 18 из 26
Мигранты жили и работали во многих областях Казахстана, видели многие казахстанские города, в том числе и крупные. Те, к примеру, кто жил в Новодолинке и Павловке, после расформирования совхоза работали на стройке в Астане. Круг общения сильно расширился: мигранты имели дело не только с казахами, но и с русскими, немцами, людьми самых разных национальностей, социальных слоев и профессий. Расширение кругозора не только позволило кош-агачским казахам осознать свое место в более широкой этнографической системе, но и нарушило их былую замкнутость и изолированность. Особенно отчетливо это можно заметить на детях мигрантов. Дети вернувшихся из Казахстана казахов ориентированы на получение высшего образования за пределами Республики Алтай (причем не только в Барнауле, Новосибирске или Томске, но и в столичных вузах Казахстана). Эти молодые люди, проведшие свое детство в Казахстане, менее привязаны к Кош-Агачу и часто видят свое будущее и карьеру за его пределами. Можно сказать, что, видя опыт переселения родителей, они более склонны к риску, планируя свое будущее вне Кош-Агача. А дети, рожденные в Казахстане и перевезенные родителями обратно в младшем возрасте, мечтают увидеть «свою родину» – место своего рождения.
Большое значение для дальнейшего развития кош-агачской группы имеют деловые навыки мигрантов, приобретенные на «исторической родине». По мнению многих, в Казахстане условия для развития малого и среднего бизнеса гораздо благоприятнее, чем в России, и многие алтайские казахи могли получить собственный опыт или наблюдать пример соседей и знакомых по организации своего дела. Причем масштаб «дела» мог быть самый разный – кто-то мог организовать фермерское хозяйство или открыть свой магазин, кто-то – продавать выращенный картофель или молочные продукты своего хозяйства на рынке, а кто-то заняться частным извозом – в целом они стали осваиваться в рыночных отношениях современной экономики. По нашим наблюдениям, именно вернувшиеся из Казахстана более активны в частном бизнесе Кош-Агача. Многие открыли собственные магазины, некоторые – автозаправки, строительные фирмы. Этому во многом помогает и то, что в процессе своих переездов они приобрели большие навыки общения с чиновниками разных уровней, оформления кредитов, заполнения различных анкет, налоговых деклараций и прочих деловых бумаг.
На улице Кош-Агача. Республика Алтай, Кош-Агачский р-н, п. Кош-Агач. 2006 г. Фото авторов
Кроме того, те казахи, которые несколько лет прожили в Казахстане, освоили многие новые для кош-агачской группы виды хозяйственной деятельности, которые постепенно распространяются и у других жителей Кош-Агача. Речь идет об умении выращивать овощи, плодовые кустарники и деревья, а также консервировать, умении выращивать птицу (в первую очередь кур), где это позволяют условия района. Понятно, что это изменило и систему питания кош-агачских казахов. Во дворе купленных у немцев домов, как правило, находились огороды и сады, причем в безупречном состоянии. Казашки признаются, что впервые увидели, как растет, например, картофель, помидоры (напомним, что природно-географические условия Чуйской степи приравнены к условиям Крайнего Севера). Вернувшись обратно, они стараются осенью заготовить консервы, правда, уже из продуктов, привезенных «снизу». Так как общение в «большой семье» кош-агачских казахов остается очень интенсивным, то этому уже научились и многие казашки, не покидавшие Алтай. Для алтайских казахов настоящим открытием стали дойные коровы, которых надо было доить по 4 раза в день. Они быстро освоили переработку большого количества молока и в общем-то заполнили опустевшую с отъездом из Казахстана русских и немцев нишу – производство и продажу молочных продуктов.
Все эти новые хозяйственные навыки и близость к крупным городам, безусловно, повысили возможность дополнительного заработка и уровень жизни алтайских казахов. Вернувшись на Алтай, казахи смогли оценить это хозяйственное разнообразие: «Там было проще жить – хотя бы стаксовал за день, молоко с утра продал, картошку на базаре. А тут куда продашь? Там ведь многие люди хозяйства не держат» (ПМА 2006, Джазатор: Н. Нурсалканова).
Значительным следствием миграций стало усиление религиозности кош-агачских казахов. Многие молодые казахи, попав в Казахстан, стали ходить в мечеть, исполнять предписания ислама. Вернувшиеся, да и те, кто остался в Казахстане, стараются приобщить своих родных, родителей, воспитанных в атеистические советские времена, к религии:
Мой сын сейчас в Казахстане живет, он молда (имеется в виду человек, соблюдающий нормы ислама. – Е. Л., О. Н.), постоянно в мечеть ходит, не пьет. Он говорит: «Папа, хватит <пить>». Он как чистый мусульманин. «Болеть не будешь» – говорит. Он на стройке в Астане работает. В прошлом году он стал об этом говорить (ПМА 2006, Жана-Аул: Мугражев).
В этом смысле очень характерна биография имама, который сегодня проповедует в кош-агачской мечети. Это – С. М. Сватов, коренной житель (родился в селе Тобелер) Кош-Агача. В начале 1990-х гг. он с родителями мигрировал в Южный Казахстан, получил начальное духовное образование в Талды-Кургане, закончил Духовный университет в Алматы. После этого работал заместителем имама в мечети Нур в Талды-Кургане, строил мечеть в городе Текеле. По приглашению главы Кош-Агачского района он вернулся на Алтай и начал работать имамом в Кош-Агаче. С. М. Сватов не только сам проповедует, но и приглашает для ведения проповеди своих духовных учителей и тех, с кем учился, причем с семьями, чтобы их жены учили местных мусульманок исламским нормам. С их помощью он организует, как он сам называет, «передвижную медресе» (подробнее см. гл. 5)
Вернувшиеся из Казахстана принесли кош-агачским казахам и сведения об известной казахстанской целительнице Агане, посещения которой также способствуют укреплению ислама среди казахов. Агана принимает пациентов в собственном диагностическом центре под Алматы. Она советует всем совершить «малый хадж» – по святым местам Южного Казахстана, в частности в Туркестан. Агану посещали, живя в Казахстане, кош-агачские мигранты, и, по их рекомендации, к ней ездят сегодня казахи из Кош-Агача, в частности для лечения алкоголизма. Наши информаторы подчеркивали, что сегодня пьянства среди казахов Кош-Агача, в отличие от алтайцев, нет, в то время как в начале 1990-х гг., когда многие потеряли работу, распространение алкоголизма стало бедствием местного населения. У некоторых кош-агачских женщин после посещения Аганы открылся дар целительства, и некоторые занялись знахарской практикой.
Таким образом, эмиграция-реэмиграция казахов Кош-Агача имела ощутимые и неоднозначные последствия для их этнографической группы. Несмотря на более или менее успешное решение вопросов трудоустройства и жилья, большинство алтайских казахов так и не смогло адаптироваться к новым условиям «земли предков». Характер миграции во многом носил нерациональный характер. В общей истории возвращения оралманов в Казахстан поведение кош-агачских казахов уникально. Видимо, определяющая при переезде роль идеи объединения всех казахов, ее импульсивное движущее начало детерминировали краткость пребывания мигрантов в Казахстане. По сути, не произошло серьезной адаптации, выработки ее механизмов, возобладало стремление вернуться на Алтай. Однако «кочевка», несомненно, способствовала более четкому осознанию ими своего места среди казахов вообще как казахов именно российских, алтайских, кош-агачских, сделала в целом более глубоким и наполненным их этническое самосознание. История исхода и возвращения показала большую жизнеспособность группы: внутригрупповые связи кош-агачцев оказались настолько сильны, что смогли пересилить географическую разобщенность эмигрантов, притяжение новых контактов, экономические выгоды проживания в Казахстане.