Страница 19 из 26
Однако эти же события дали начало и некоторому «размыванию» группы. Часть кош-агачцев осталась в Казахстане. Кроме простого количественного уменьшения казахов Кош-Агача это означает и постоянное поддержание связей с казахстанскими кош-агачцами, регулярные поездки в Казахстан, и появление в связи с этим новых эмигрантов, например вследствие заключения браков с казахстанцами. Разрушает былую замкнутость и возросшая мобильность и расширение этно графического и географического кругозора кош-агачцев. Молодое поколение – дети мигрантов и не только – особенно те, кто учится или будет учиться в Казахстане или крупных российских городах, возможно, уже не будет так привязано к месту рождения, преодолеет притягательную силу Кош-Агача.
Две родины российских казахов
Распад Советского Союза, образование независимого государства Казахстан и последовавшие за этим миграции казахов в российско-казахстанском пограничье поставили перед российскими казахами вопрос о родине. Казахский этноареал, т. е. территория расселения казахов (в терминах национально озабоченных интеллектуалов и политиков его можно было бы, пожалуй, назвать «надполитической» родиной казахов), на окраине которого выпало родиться и социализироваться российским казахам, шире территории государства Казахстан. Но под влиянием политических и идеологических процессов, разворачивающихся в Казахстане, он словно бы сужается, свертывается по краям. Одновременно Казахстан обретает привлекательность как место вознаграждающей занятости. В результате перед казахами, родившимися в России, всё чаще встает вопрос о приоритетах идентичности и лояльности. В последние десятилетия лидерами казахских национально-культурных обществ (НКО) в России была выработана универсальная позиция в этом вопросе, пропагандируемая ими в среде рядовых казахов. Она была озвучена руководителем национально-культурной автономии казахов Москвы П. О. Джамаловым на торжественном заседании в Доме национальностей в Москве в честь 60-летия победы в Великой Отечественной войне и на объединительном съезде казахских НКО, проходившем 5–8 декабря 2005 г. в Самаре. Суть ее заключается в том, что у российских казахов две родины: Россия как место рождения и проживания, и Казахстан – историческая родина, где находятся их этнические корни. На деле «историческая родина» не столько историческая, сколько политическая; как таковая, она возникла если не помимо воли российских казахов, то уж точно без их участия. Но и Россия не воспринимается и не может восприниматься лишь как некое внешнее пространственное «обрамление» конкретной малой родины казахов Поволжья, Оренбуржья или Алтая. Она тоже «политическое тело», тоже государство, ожидающее лояльности от своих граждан – этнических казахов; и те самим фактом своего рождения, воспитания, обучения и труда в ее границах и оправдывают эти ожидания, и отвечают им.
Процесс «собирания», концентрации казахов в Казахстане, с одной стороны, искусственно сужает границы их расселения. А с другой – очевидно, что для самих казахов, в первую очередь для казахов «собираемых», понятие «исторической родины» не вписывается в государственные границы Республики Казахстан, и «казахское самосознание» у казахов Казахстана, России, Монголии или других регионов – разное. Видимо, вместо заклинаний на тему исторической родины политически более перспективной для казахской диаспоры была бы разработка мифа о Казахстане как о первичной родине.
Однако вместо этого мы видим признаки кампании по расширению «исторической родины» до размеров «надполитической». В Казахстане, а с лета 2006 г. и лидерами казахских НКО в России стало активно употребляться понятие «ирредента». Так, оно часто звучало на совещании руководителей казахских организаций в России, состоявшемся в рамках празднования года Абая в декабре 2006 г. В этнополитический лексикон его ввела Г. М. Мендикулова (1995; 2003; 2006), признанный исследователь казахов за рубежами Казахстана. Вот характерный пример употребления ею этого понятия (Мендикулова 2003):
Казахская ирредента или диаспора являются одними из важнейших компонентов внешней политики нашего государства со странами их проживания, на межгосударственные взаимоотношения с которыми влияет положение казахов, как этнического меньшинства в инонациональной среде, имеющих историческую Родину – Казахстан… Казахов, проживающих на сопредельных с Казахстаном территориях России (Астраханская, Оренбургская, Курганская, Омская, Горно-Алтайская автономная области), Узбекистане (районы Сырдарьи, Чирчика, Кызылкумов, Мырзашола) и Китае (районы Алтая, Тарбагатая, Или, Кульджи, Еренкабырги, Барколь-Кумула в СУАР) ни в коем случае нельзя определять термином “диаспора”, так как они проживают на своей собственной территории, и данная группа населения определяется термином «ирредента».
Справедливости ради надо отметить, что лидеры казахских НКО не видят разницы между понятиями «диаспора» и «ирредента» (чего не скажешь о Мендикуловой – вряд ли она не знает о различии между этими словами). Для них это синонимы. Но для человека, более или менее знакомого с историей, второе понятие имеет совсем не тот смысл, что первое. Слово «ирредента» (итал. неосвобожденная земля) возникло в 1870-х гг. в Италии, быть ирредентистом означало требовать присоединения к Италии всех территорий, некогда ей принадлежавших и/или населенных людьми, говорящими по-итальянски. Настойчивое и в последнее время всё более частое использование, когда идет речь о проживающих за пределами Казахстана казахах, термина «ирредента» у слушателей независимо от намерений и степени образованности создает впечатление, что Казахстан как минимум может считать себя вправе претендовать на территории сопредельных государств. При этом совершенно игнорируется тот факт, что периферия казахского этноареала является для проживающих на ней русских, алтайцев, китайцев, уйгуров, узбеков и т. д. такой же «своей», «исконной», «родной», как и для казахов.
Современные миграционные процессы в российско-казахстанском пограничье. Трансграничные контакты
В предыдущих разделах главы речь шла о значительных перемещениях больших масс людей, которые были обусловлены как экономическими, так и политическими причинами. Граница России с Казахстаном настолько протяженна, что, как было показано выше, потоки миграций групп казахов, расселенных по ее линии, зачастую имели противоположные направления: в то время как в самой восточной ее части российские казахи из Кош-Агачского района Республики Алтай массово переезжали в Казахстан, на западе шел приток казахов из Казахстана в Россию; в начале 2000-х гг. эти миграционные потоки поменяли свое направление. Но в любом случае решения о переезде в другую страну были связаны для казахских семей с радикальными изменениями в их жизни, сменой места жительства, работы, окружения. В настоящее время таких крупных миграций казахов, сформировавшихся в потоки, нет.
Между тем, трансграничные перемещения казахов, может быть, не столь радикальные, происходили и происходят постоянно, они оказывали влияние на большие миграции и сами «подпитывались» ими. Эти «малые» миграции, или трансграничные передвижения, включают несколько типов миграций. Прежде всего, это миграции внутри приграничной зоны, т. е. на небольшие расстояния («шаговые», по выражению Н. В. Мкртчяна – Мкртчян 2002: 57). Часто такие миграции называют фронтьерскими, но этот термин еще не устоялся – так, Е. Ю. Садовская определяет их как вид трудовой миграции, осуществляемой работниками-фронтьерами ежедневно, еженедельно и т. д. для работы в соседнем государстве (Садовская 2002: 205). Мы же говорим о переездах через границу по самым разным поводам, среди которых трудовая деятельность находится далеко не на первом месте. Такие миграции можно называть приграничными, и их основными чертами являются небольшие расстояния перемещения и связанное с этим сохранение социальных связей с местом выхода. Хотя большинство таких миграций бывают возвратными и маятниковыми, но это не является обязательной характеристикой. Важно то, что даже если приграничные мигранты выезжают на ПМЖ, они «в наибольшей степени являются “связующим звеном” с территорией исхода» (Мкртчян 2002: 63). Приграничные миграции создают особое, пронизанное сетью родственных, соседских, земляческих и всяческих иных связей трансграничное пространство с проживающим на нем казахским населением, формирующимся в некое трансграничное сообщество.