Страница 63 из 88
— Вы кого-то потеряли, Сенешаль? — о, это того стоило — выйти ближе к факелу, чтобы увидеть его строго сведённые брови. — Я с удовольствием помогу вам в поисках.
— Ты напугала меня, — продолжая хмуриться, направился ко мне Эйомер. — Хоть знаешь, что может случиться с девушкой, которая разгуливает без сопровождения по тёмным коридорам?
— Боромир разрешил мне уйти.
— Он бы тебе и их брагу пить позволил, если бы я не заметил! Хороший у тебя опекун, ничего не скажешь!
— Никакая это не брага, просто вино с пряностями и мёдом, — надо же, как он взвинтился, интересно с чего бы? Или ревность ко всему, что движется и издаёт звуки, наше всё?
— Много ты знаешь о напитках, которые здесь подают?!
— Да и ты, я гляжу, специалист по тому, чем с девицами в тёмных углах заниматься!
— Что ты сказала?!
— Именно то, что изволили услышать твои королевские уши! Если бы сам по коридорам пьяный никого не ловил, то и других бы ни в чём подобном не подозревал!
Ну вот, только минуту назад радовалась, что не осталось поводов для ссор, а теперь, глядя на то, как побагровел от ярости гордый роханский наследник, остаётся одно — подхватив подол платья, бежать наутёк, пока не вставил по пятое число.
Господи, ну в каком же мире можно убежать от Эйомера? Особенно, если довела его до белого каления?
— Отпусти! — едва выдохнув с перепугу, почти завизжала я, когда его ладони сомкнулись на моей талии, что есть силы дёрнув назад — на себя. — Сюда Ранара должна прийти!
— Только этой скандальной ведьмы не хватает, — зло выругался рохиррим, потянув меня за колонну, которая, если бы не проявленная мною глупость, могла послужить хорошим убежищем. — А ну повтори, в чём ты меня обвиняешь?!
— Ты слишком редко целуешь меня, я ужасно соскучилась! — в самом деле, а что ещё на ум придёт, если он, прижав к холодной каменной стене, испепеляет таким грозным взглядом, что душа в пятки уходит и пытается просочиться сквозь туфельки, чтобы удрать прочь, пока не поздно?
— Целоваться ты удумала, женщина?! Да тебе язык нужно вырвать, чтоб неповадно было такую чушь нести и сыпать непотребными обвинениями!
Всё ясно, уже поздно.
— Ну не хочешь, как хочешь! Не заставлять же тебя?! — пытаясь изобразить возмущение на побледневшем лице, я что есть силы наступила ему на ногу. Ведь нельзя же никогда терять надежду? И из хватки такого быка-культуриста тоже можно вырваться. Наверное. Нужно только очень постараться. И набраться наглости. — Если я женщина, то ты старый дед, и нечего меня тут лапать, а ну как кто увидит?!
— Лапать значит? — нужно сказать, на его лице даже мускул не дрогнул. Ничего не скажешь, нервы у Сенешаля железные. Ноги тоже. — Ты всё сказала?
Закусив губу, я опустила ресницы, и тут на ум, наконец, пришла гениальная идея. В самом деле, что для девушки проще, чем хлопнуться в обморок? Особенно по очень уважительной причине? А уж картинно закатить глаза и повиснуть в мужских руках вообще легче лёгкого. Я и не так изощряться умею, если хочу уйти от ответственности за свои проделки.
— За дурака меня держишь? — громкий рык над самым ухом тут же заставил понять, что факир был пьян, и фокус не удался.
— Вовсе нет, только за мужчину, который волнуется о здоровье своей любимой, — насупившись, я выпрямилась, не преминув ещё пару раз наступить ему на ноги. Никакой реакции. Да, терпение, похоже, и в самом деле титаническое.
— Я только и делаю, что волнуюсь, разве это так плохо видно? — с этими словами Эйомер тряхнул меня за плечи, словно надеялся таким нехитрым способом поставить мозги на место. — Чего ты добиваешься?
— Поцелуй, тогда скажу!
Неприлично громко выругавшись, он возвёл очи к потолку, но затем всё же наклонился, чтобы подарить опаляющий, яростный поцелуй. Отвечая на него, чувствуя, как от счастья подкашиваются ноги, я вдруг поняла, что нет на свете большей радости и удовольствия, чем дразнить любимого. И кажется, мой рохиррим тоже это понял.
— Ты шкодливей любого ребёнка, — шепнул он в мои губы, а затем, увлекая новой желанной лаской, подхватил на руки и направился в конец тёмного коридора.
— Ранара правда сказала, что придёт, — зацелованная, едва вдыхая прохладный воздух, я виновато взглянула в полыхающие страстью серые глаза любимого, когда мы, наконец, оказались у дверей моей спальни. Вот если бы промолчала по поводу своего жениха, служанка бы так не всполошилась. — Хочет проверить, что со мной всё в порядке.
— Хоть на что-то у Боромира ума хватает, — недовольно буркнул Эйомер, ставя меня на ноги и даря на прощанье ещё один пылкий поцелуй, прежде чем толкнуть дверь. — Не забудь щеколду задвинуть.
— Обязательно, — сделав, как он велел, я прижалась лбом к углу дубового косяка. В самом деле, как теперь уснёшь, когда рохиррим своими жадными ласками разбудил столько огня в крови? Как же тошно от звука его удаляющихся шагов. Хоть бы в окно пообещал залезть. Хотя нет, здесь ведь третий этаж, а я очень дорожу его жизнью. Не приведи Господи, шею свернёт! Мне, как Джульетте, уходить вслед ещё рано, так что очень не хочется, чтобы пришлось переиначивать шекспировский сюжет.
========== глава 27. Иней на крыльях ==========
Только не утони в нем, прошу тебя, все равно выплывай, хоть ныряешь до дна.
Вокруг океаны, реки, моря — их много.
А ты у себя одна.
Несмотря на боязнь не уснуть после страстных поползновений Эйомера, который, переживая, чтобы ко мне никто не пристал, проводил до самых дверей, спала я в ту ночь так крепко и сладко, что поднялась с кровати лишь после полудня. И то с большой неохотой. В голове вертелись смутные воспоминания о позднем приходе Ранары, не преминувшей осмотреть все углы в комнате. Надеюсь, теперь она спокойна настолько, что больше не будет проявлять никаких подозрений. Во всяком случае, женщина, кажется, пребывала в благодушном настроении, и даже, присев на край моей кровати, попыталась расспросить о походе и битве. Но это была напрасная затея: я так хотела спать, что вяло поведала лишь о том, что Саурон не рискнул выпускать мумаков, потому что Арагорн предупредил его прислужника о специально по этому случаю привезённых в клетке нескольких мышах. Конечно, от служанки легко отшутиться, хотя с неё и станется выдать эту откровенную басню за чистую монету, а вот Эйовин проявила терпение лишь вчера, сегодня же она, наверняка, захочет знать, по какому поводу мы с её братом так перегрызлись. И придётся мне проявить всю свою фантазию, чтобы наврать что-то правдоподобное, во что подруга поверит хотя бы до тех пор, пока Эйомер не поговорит с Боромиром. Ведь он обещал, что сам во всём разберётся, и мне не о чем беспокоиться. Обдумывая, что бы такое нафантазировать, и с удовольствием вспоминая, как любимый умеет носить на руках и целовать одновременно, я умылась и, надев ещё одно новое, на этот раз бархатное рубиново-вишнёвое платье, принялась расчёсывать безбожно спутавшиеся за ночь кудри. Всё, чего опасаешься, нужно делать поскорее, поэтому стоит поторопиться в Палаты Исцеления, пока окрепшая подруга не начала искать меня сама. Но для начала всё же лучше отправиться в обеденный зал: возможно, там на столах осталось что-то для тех, кто опоздал на завтрак.
К сожалению, прислуга уже успела всё убрать и даже, наверное, вымыть тарелки, но мне повезло встретить Мэрри, а уж этот неунывающий хоббит всегда знал, где можно подкрепиться в неурочное время. Пробравшись, пока никто не видел, в одну из тёмных кладовых на первом этаже, мы около часа смеялись, шутили и дегустировали большой пирог с грудинкой. Он был такой вкусный, что, пожалуй, нужно будет обязательно разузнать рецепт у местных поваров, потому что я не знаю, как можно замесить тесто, чтобы оно получилось хрустящим, как слоёное, но при этом слоёным не являлось. Затем, когда в глиняном кувшине закончилось холодное молоко, Мэрри решил, что червячка заморить удалось, и можно возвращаться к делам насущным. Он планировал ещё разок промурыжить Фродо и Сэма, надеясь вытянуть из них новые подробности перехода через Мертвые Топи — уж больно его тамошние призраки интересовали, а я, наконец, отправилась в Палаты Исцеления. Эйовин там не оказалось, но немолодой, раненный в бок витязь сказал, что она ушла в небольшой сад, разбитый на одной из наружных стен Цитадели. Он любезно объяснил, как туда пройти, причём так подробно, что не заблудится даже ребёнок.