Самая снежная ночь

— Все эльфы давным-давно отбыли в Валинор. Даже Кирдан. Остались только мы с сыном.

Что, всё те же грехи не пускают?

Едва успев додумать эту мысль, я получила в ответ утвердительный кивок, и волосы на голове тут же нервно зашевелились. Что могли натворить эти двое, чтобы им закрыли путь в Валинор?

— Флюиды, — небрежно пожал плечами Трандуил. — Многим нолдор из-за этого тоже не поздоровилось, но знаешь, лучше жить здесь, чем томиться в Чертогах Намо.

— Но разве для вас нет никакого искупления?

— Отчего же? Есть. Искупление Феанора — рождение девочки. Валар были милостивы, правда, ждать пришлось долго. Надо мной же они порядком посмеялись.

— Может вам так только кажется? — в самом деле, в надменном эльфе столько пафоса. Может, он раздувает из мухи слона? — Чего они ждут от вас?

— Свадьбы, — Владыка выплюнул короткое слово, будто оно было ядовитым, а затем смерил меня каким-то странным, оценивающим взглядом. — Этого никогда не будет.

— Почему?

— Валар хотят быть миротворцами, хотят чтобы не осталось старых обид и поводов для ссор, а для этого нужно заключать особые союзы…

— Так кто же ваша невеста? — одолеваемая любопытством, я оборвала его на середине фразы и тут же пожалела об этом — злиться Трандуил умел знатно: одним взглядом мог надавать оплеух и обругать на чём свет стоит.

— Тебе лучше не знать, — отрезал он и принялся разливать по фарфоровым чашкам ароматный чай.

— Значит, Леголас остался с вами? Не уплыл с гномом, как об этом написано в книге?

Вместо ответа я получила блюдце с политыми шоколадной глазурью пончиками.

Намёк ясен: умолкни и не чавкай, человечишка.

— Ты в праве последовать тому же выбору, что и Элронд с моим сыном.

Сделав глоток горячего чая, я предпочла жевать сладкое угощение и стараться ни о чём не думать кроме того, как люблю шоколад и клубнику.

Ещё Баха очень люблю.

И Моцарта.

Досадно только, что напеть их симфонии в мыслях не слишком хорошо получается, а вот строчки песенки Аллы Борисовны так и рвутся на волю:

Жил да был, жил да был, жил да был один король,

Правил он как мог страною и людьми.

Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй,

Но, впрочем, песня не о нем, а о любви!

В те времена жила красавица одна,

У стен дворца она пасла гусей…

Стоп.

Он, конечно, Король, но я никого не пасла, меня сюда заманили.

Лучше бы я в трамвае осталась.

Как теперь домой добираться прикажите?

— Об этом не переживай, — отставив свою чашку, Трандуил поднялся, окидывая меня таким ледяным взглядом, что не обладавшая стрессоустойчивостью душа вслед за пропустившим удар сердцем попросилась в пятки. — Ты уже готова?

— Конечно.

Знали бы вы, Величество, как мне этого сейчас хочется! От перепадов вашего настроения с ума сойти можно!

Сделав последний глоток ароматного напитка, я поднялась с дивана и поспешила натянуть почти просохшую куртку.

Путь в холл не занял и пары минут, а там меня ждал аттракцион неслыханной щедрости, несмотря на убийственный взгляд своего единственного стража — Зинаиды, Трандуил подарил мне один из горшков с цветами. Я бы на его месте не стала так рисковать здоровьем, но презент приняла — уж очень красивое было растение — широкие шершавые листья пахли мятой и обладали нежнейшим салатовым оттенком.

В качестве ещё одного снисхождения — уступки моим слабым человеческим ногам, которые к этому времени порядком устали, Владыка отвёл меня в оленюшню и усадил на своего ездового оленя. Одной рукой прижав к груди завёрнутый в мягкую ткань горшок, другой я вцепилась в шею не менее горделивого, чем хозяин, скакуна, но вскоре поняла, что бояться нечего и ослабила хватку.

Судя по тому, как быстро мы оказались у калитки, в лесу было несколько троп, и в первый раз пройтись довелось не по самой короткой из них. Шедший рядом Король не сказал мне по этому поводу ни одного слова, просто отодвинул засов и под уздцы вывел оленя на городской тротуар.

Снег по-прежнему срывался с неба большими пушистыми хлопьями. Кажется, он завалил дома по самые крыши, но, удивительное дело, продвигались мы достаточно легко, не испытывая каких-либо неудобств и не встречая на своём пути препятствий. Рассеянный желтоватый свет фонарей превращал провинциальные улицу в волшебную зачарованную сказку, и я словно со стороны видела красивого светловолосого короля, который увозил куда-то озирающуюся по сторонам девушку. О таком только в книжках пишут, да и то в последнее время слишком редко. Моя же личная сказка оказалась пугающе реальной, но я больше ничего не боялась, разве что не хотела, чтобы она заканчивалась. К сожалению, это было невозможно. Вскоре показался заснеженный фасад музея, а за ним и дома, в одном из которых была моя квартира. Жаль, что бабушки-сплетницы на скамье не сидят: вот бы разговоров было о том, что строптивую негодницу Олесю привёз на олене самый настоящий Король — ведь корона есть, значит уже не принц. Хотя и хорошо, что их нет — наверняка решили бы, что он от меня отказывается, а не забирает как принц на белом коне. Стоило оленю остановиться у подъезда, как глупые мысли тут же вылетели из головы, и пришлось спешиваться, упираясь в подставленные руки Трандуила. Не проронив ни слова, он раскрыл объятия, и не став строить из себя недотрогу, я спряталась в них, как маленький испуганный ребёнок, которым, наверное, ему и казалась. Мы простояли так несколько минут, я бы ни за что первая не решилась пошевелиться: слишком хорошо, слишком тепло было на груди у эльфа, но он отступил, прекрасное бледное лицо стало таким снисходительно терпеливым, что захотелось тут же устыдиться своего девичьего порыва.

— Если возникнет желание, то приходи в любое время, — я не могла понять тех чувств, которые выражал его изумрудный взгляд, но отчего-то одновременно захотелось бежать прочь и остаться. Остаться рядом навсегда.

— Но как мне позвать вас?

— Просто скажи волшебное слово.

— Волшебное слово? — на миг зажмурившись от ослепительной красоты Владыки, я открыла глаза, чтобы уточнить, что это за слово такое, но рядом уже никого не было.

Даже следов не осталось. То ли снег успел засыпать, то ли мне всё лишь привиделось… И только горшок с цветком в руках напомнил о том, что нужно поторопиться домой.

========== Глава 5. Волшебное слово ==========

С того дня минул месяц, а я так и не смогла забыть своё волшебное видение: днём оно казалось непонятным, странным глюком, от мыслей о котором нужно поскорее избавиться, а ночью душили горькие слёзы, обида и разочарование. Мне казалось, Трандуил должен объявиться хоть как-то хотя бы ещё раз, да только кто я такая, чтобы он это сделал? Потомок нолдор, которых эльф ненавидит. Это было проявление обычного любопытства. Так почему же я постоянно вспоминаю его слова, прокручиваю в голове, ищу в них что-то большее? Что-то, что по глупости упустила. Разве возможно испытывать какие-то тёплые чувства к этому надменному пересмешнику? Нет. Однако я испытывала и ничего не могла с собой поделать. Владыка Мирквуда был мне нужен. Не знаю зачем, но нужен нестерпимо. До боли. До слёз в подушку по ночам. Не хочу, чтобы он узнал об этом. Никогда.

Работа отнимала моё свободное время даже в выходные: два немерено богатых клиента требовали всё новые предложения и эскизы перед предстоящим ремонтом, и хотя платили они хорошо, порой хотелось взвыть в голос от всех услышанных за день капризов и желаний. Добираясь до дома лишь поздним вечером, чувствуя, как болят глаза и руки после кропотливого создания чертежей и рисунков, я помнила лишь об одном: прежде чем провалиться в глубокий сон нужно полить мой цветок. Он немного подрос, на веточках даже появились хрупкие бутоны, сквозь верхнее кожистое покрытие которых проглядывали светло-сиреневые кончики лепестков. Наверное, он будет очень красив в цвету, нужно только ухаживать получше и шептать ласковые слова — говорят, растения нас слышат и обязательно откликаются. Но и тут меня постигло разочарование: вернувшись декабрьским вечером домой, я обнаружила, что на моём цветке сморщились листья, он выглядел, как седой старичок, из которого выкачивало жизнь неведомое чудовище. В душе родился такой страх, словно теряю единственную, самую драгоценную мечту. И это было почти так же нестерпимо больно, как и уход в ту ночь Трандуила. Но ведь он эльф и может исцелить свой дар?! Даже не став раздеваться, я завернула горшок с погибающим цветком в газету, крикнула готовившей что-то на кухне маме, что скоро вернусь, и пулей вылетела из квартиры.