Страница 12 из 14
Нынешний тренер сборной России вспоминал, что решение завершить свой куда более значимый футбольный путь пришло к нему спонтанно.
– В одну секунду тренером стать я не захотел. А вот чувство, что пора закончить играть, именно так и пришло. Осенью 2002-го в «Лужниках» проиграли «Торпедо». По ходу матча вдруг понял, что это моя последняя игра. И все, больше не играл! С работой же тренером что-то созревало внутри. У человека, в конце концов, какие-то потребности появляются. Одному одно надо, другому другое. У меня проснулась необходимость заняться тренерской деятельностью.
Если Черчесов, сделав первые шаги в новом качестве с полулюбительским «Куфштайном», продолжил позиционировать себя как практик, которому непременно, как и положено вратарю, нужно чувствовать то, что вверено, чуть ли не руками, то Рангник хотел создавать вокруг себя империю. Он попросил дать ему психолога по работе с игроками, еще когда работал в «Шальке», но получил ответ: «У нас такой должности не было и не будет». Когда Рангник взялся за «Хоффенхайм», у деревенского клуба в офисе был всего один телевизор. Но психолога предоставили сразу же: такова была стратегия Дитера Хоппа – поддержать развитие футбола как многоотраслевой индустрии.
– Нельзя сказать, что у Черчесова был какой-то суперсовременный тренировочный процесс. Изысков нет, все достаточно просто и понятно. У него неплохие помощники, особенно мне нравился тренер по вратарям – Стауче. Без преувеличений, он работает блестяще! Уже столько лет, кстати, у Черчесова один и тот же штаб. Это правильно, так и должно быть, – вспоминает о работе Черчесова в «Жемчужине» ее экс-вице-президент Борис Рапопорт.
Тому, что Черчесов всегда склонялся к стремительным действиям вместо длительно подготавливаемых словами мер воздействия, я получил неожиданное доказательство на сборе перед чемпионатом мира в Австрии. К Станиславу Саламовичу то и дело приезжали тамошние друзья – разница лишь в том, что кто-то проделывал путь в сотни километров, а кому-то было достаточно приехать из соседней деревни. Одним из гостей оказался капитан первой команды Черчесова-тренера – приземистый и крепкий, похожий на лепрекона Фред Оберлехнер, который носил в «Куфштайне» повязку задолго до того, как Стани возглавил клуб после получения лицензии. Мы разговорились.
– Со Стани мы очень хорошо поработали. «Куфштайн» был любительской командой, у каждого игрока – своя работа, мы совмещали ее с играми и тренировками. Но Стани для нас хорошо дозировал занятия, они были интересными, направленными на улучшение техники и быстрый футбол. Мы, честно говоря, были очень рады с ним работать. И в целом у нас было всегда все хорошо. Но как-то мы провели очень неудачную игру. Вообще ничего не получалось! И Стани после игры на сорок пять минут закрыл нас в раздевалке. Вот, мол, сидите и думайте, никуда не пойдете. Что оставалось делать? Да, мы сидели, молчали. Мы не имели права выйти. Не смешно было, если честно. Но чувствовали, что он прав. Затем, когда дверь открылась, пошли пить пиво… Но были так напуганы, что с тренером к этой теме больше не возвращались. Да и не случалось больше ничего подобного.
Времени прошло много, но базовые принципы Черчесова не изменились. Короткие, логически выстроенные максимы вместо долгих рассуждений – это его путь, причем не только при общении с футболистами. Но, кардинально разойдясь с Ральфом Рангником в вопросе психологии, Черчесов полностью совпал с ним в представлении о своем идеальном футболе!
Рангник был одним из первых, кто в Германии рассказывал о высоком прессинге и моментальной доставке мяча в штрафную. Ведь немецкий футбол к 2004 году пришел к тому же неутешительному выводу, что и РФС после не очень красивого ухода Фабио Капелло. Великий итальянец фыркал и возмущался состоянием нашего футбола, еле сдерживаясь, чтобы не называть вещи своими именами в полный голос. При этом за этот «автомобиль люкс-класса» платили огромные деньги, пусть и не обошлось без скандала вокруг контракта. Так вот, немцы, не выйдя в финальную стадию Евро-2004 с Голландией, Латвией и Чехией, поняли, что у них, кроме Филиппа Лама, нет практически никого, кто мог бы быстро и эффективно распоряжаться мячом на высоких скоростях.
Тогда и пришло время идей высокого прессинга и стремительной доставки мяча к воротам вместо борьбы со сжатыми зубами и установкой «главное – не пропустить». Только Рангник первым об этом говорил, а сделали все Юрген Клинсманн и его помощник Йоахим Лёв. Последний стал тренером сборной через пять лет после того, как расстался со Станиславом Черчесовым в «Тироле».
После революции в немецком футболе, устроенной в 2006-м, новый стиль оказался готов примерить на себя каждый клуб, каждый центр подготовки игроков. «Самый высокий шанс забить – в течение десяти секунд после перехвата мяча, – твердил Рангник в своих статьях. – При этом при потере самые опасные для тебя – восемь секунд». Собственно, вот почему средние команды, где игроки не слишком быстро работают с мячом и не обладают умением делать точную передачу в одно-два касания, так часто сводят свои матчи к клинчам, где, кажется, нет места игровой мысли.
Почти два года в России не могли понять, в какой футбол собирается играть сборная при Черчесове, хотя присмотреться стоило бы к тому же матчу с Мексикой на Кубке конфедераций. Даже с тремя центральными защитниками сборная атаковала очень высоко. По-мужски красивой получилась голевая атака. Настойчивый, выкорчевывающий деревья прессинг, когда латиноамериканцы уже согласны были выбивать куда подальше. Присевший на корточки соперник даже не успел перейти на длинные передачи. Уже тогда было вложено немало труда, чтобы игроки начали учиться гнаться за самими собой. Летом 2017-го они только начали расширять потолок возможностей. Впрочем, через год, к началу чемпионата мира, состав сборной был совсем другой.
– Вывести из равновесия на публике Черчесова можно, но удар он держит нормально. Выбрал он линию поведения с прессой так, что огрызается? Возможно, сам к этому пришел. В любом случае результат сборной на чемпионате мира – это результат Черчесова. Его не выбили из колеи ни травмы Джикии и Васина, ни плохие результаты в контрольных играх, – говорит Борис Рапопорт.
Призывы немедленно расстаться с Черчесовым за день до чемпионата мира, как это сделала Испания, когда Хулен Лопетеги вдруг договорился на следующий сезон с «Реалом», стали образчиком того самого народного гнева, который не знает берегов. В принципе потребность выплескивать эмоции – это своеобразная паника организма. А футбол умеет ее провоцировать, как мало что другое. Точно так же, впрочем, он способен смеяться над убежденностью как дилетантов, так и специалистов по прошествии совсем небольшого времени. Не щадит никого. Испания не просто уехала домой раньше России – именно Россия закончила ее выступления на чемпионате! При этом Йоахим Лёв, которого называли чуть ли не лучшим тренером мира с тех пор, как Германия победила на турнире в Бразилии, буквально через две недели превратился на родине в «человека с глубокими заблуждениями, которому требуется срочный отдых». Футбол также быстро стирает память: о ЧМ-2014 забыли стремительно, а до этого – «крах» бундестим, когда та не смогла пройти в финал чемпионата Европы, проиграв Италии 1:2 якобы из-за ошибок Лёва с выбором состава. Футбол способен объединять не только в хорошем смысле – признаки паники организма всегда одинаковы. Все полтора года, что сборная России готовилась к домашнему турниру, обстановка вокруг нее напоминала то, что ждало команду Германии после Евро-2012, когда местные бульварные издания притягивали за уши все, что имело и не имело отношения к проблеме. Включая подсчеты, сколько игроков при исполнении национального гимна «смеют» не петь его в голос. Ирония судьбы: гимн Испании, которая выиграла Евро-2012 и считалась фаворитом в матче 1/8 финала ЧМ-2018 с Россией, вовсе не имеет слов.
Как в середине восьмидесятых болельщики в СССР с трудом могли понять, что за вратарь такой – Станислав Черчесов, так и мы в начале лета 2018-го не признавали свою сборную. Страх быть оплеванными довел до того, что все боялись Саудовскую Аравию, вступая в безнадежные дискуссии об ее уровне. Одни говорили, что это команда, «сделавшая в последнее время стремительный прогресс», другие требовали прекратить и отправляли саудитов «во двор». Сам я провел шесть часов за рулем для того, чтобы увидеть первого соперника по группе вживую – команда Хуана Антонио Пицци играла важный контрольный матч с Италией в Санкт-Галлене, относительно недалеко от Нойштифта, где сборная готовилась к турниру. Итогом экскурсии по бесчисленным тоннелям стало то, что я остался между полярными мнениями. Саудовская Аравия старалась, Италия лишь привыкала к тому, что теперь у нее новый тренер – Роберто Манчини. Саудовская Аравия караулила шанс, наступая на горло навязанной «принцами» песне об обязательном красивом футболе, Италия лениво подбирала шансы, которые соперник ей дарил. При этом подопечные Пицци знали, что делать с мячом при отборе, на который были постоянно нацелены. И все же сделать однозначный вывод – не умеют они или притворяются – было сложно. Что усиливало неизвестность. Своей сборной не знаем. Соперника не раскусить. Страшно.