Страница 6 из 21
Пришедшим варягам нужно было подавить в славянском народе то, что считалось у него святым, в первую очередь добродушие и бессребреничество. И вот Олег собирает войско не на защиту страны, а для грабительского набега на Константинополь. В него он включает полян, древлян и других представителей славянских племён, а также приглашенных друзей-варягов и разных иноземцев. Разношерстная эта армия поплыла на 2000 кораблях, на которых разместилось около восьмидесяти тысяч воинов. Перешли море, вот и Константинополь, за его мощными стенами блестят золотые маковки христианских церквей. И здесь летописец, с трудом сдерживая ужас и негодование, начинает описывать действия Олега. «И вышел Олег на берег, и воевать начал, и много убийств сотворил около града греков, и разбил много полат, и пожёг церкви, и также взял пленников: одних посекли, других замучили, иных расстреляли, а других в море кинули; и много иного зла сделала русь грекам, которое могут ратники сотворить” /51, с. 8/. Вот оно, действо Руси Окаянной! Испугался Константинополь такой варварской дикости, беспощадной злобы и презрения к жизни при отсутствии всего святого, запросил пощады, откупаясь данью. Согласился и Олег, понимая трудности штурма высоких стен города, и в честь победы прибил свой щит на ворота Царьграда. Этим щитом Россия гордится до сих пор. А надо ли?
За окаянные дела последовала окаянная награда: на каждого ратника по 12 гривен да дань Киеву-городу и «тем городам, где сидят князья, под Олегом сущие (находящиеся)». В перечислении этих городов нет ни Новгорода, ни других, с ним связанных. Это свидетельствует о том, что сформированный в Киевской Руси экспресс миновал эту проходную станцию без них.
Вот на какую дорогу перешёл русский экспресс после создания своей государственности! Лиха беда начало. Начало разбоям положено, и Киевской Руси они понравились. Разбойные походы Русь Окаянная стала совершать систематически как на Константинополь, так и на соседние славянские города. Третий князь киевский, сын Игоря – Святослав в одном походе разграбил болгарский город Переяславец на Дунае, разбил армию византийской Греции, пригрозил прийти под стены Константинополя и получил с испуганной Византии дань. Возможно, Русь осталась бы в мировой истории как средневековое разбойничье государство, если бы в 970 году не произошло объединение Новгорода с Киевом. На этой станции к русскому экспрессу, кроме Новгорода, присоединились и другие восточнославянские земли. В русском народе окрепли позиции Святой Руси, он учился сам себя защищать. Нередко, уводя воинов в разбойные походы, князья оставляли без защиты русские города и селения, и к ним подступали иноземные разбойные орды. И тогда простой народ во главе со своими героями вставал на свою защиту. В сражениях русских людей с иноземцами родились святые слова, приведенные летописцем: «да не посрамим земли Русской, но ляжем костьми тут, ибо мертвые сраму не имут». Как часто они будут нужны потом русскому народу в годы борьбы с иноземными захватчиками! Быть может и наше поколение обязано им жизнью.
Итак, на первых двух промежуточных остановках по ходу движения экспресса русский народ научился воевать, что дало ему силы отражать атаки иноземных захватчиков (святое дело!) и добывать богатство в разбойных набегах на соседей (а это уже окаянное). После объединения Новгорода с Киевом русское государство стало мощной политической силой в Восточной Европе, заняв промежуточное положение между Западом и Востоком. Все формы общения между европейскими и восточными государствами стали немыслимы без учета интересов России. Кроме того, она взяла на себя великую миссию по предотвращению экспансии кочевников в Европу, а затем окончательного умиротворения восточных земель евразийского континента. На многие века это великое деяние стало заслугой Святой Руси, оно дало возможность Западной Европе совершить научно-культурное Возрождение, плодами которого воспользовалось потом всё мировое сообщество.
Но у Киевской Руси, помимо внешних забот, имелись и внутренние. Основной из них было поддержание единства страны за счет сильной централизованной власти. Само понятие «власть» предполагает элемент насилия, и может быть оправдано, скажем, в том случае, если исходит от власти Божьей или власти, полученной от Него. В те далекие языческие времена было много богов, у каждого из них была своя власть, а значит, у людей были разные понятия о правильности тех или иных действий. Это ярко и страшно показано летописцем в сказании о княжении сына Рюрика Игоря и его жены Ольги. Игорь и Ольга происходили из варяжского рода, и их бог требовал наказания смертью за смерть, причиненную их соплеменнику. У славян же смертью мог наказываться тот, кто нарушил свои обязательства. Поэтому, когда Игорь, собрав дань с древлян в договорном объеме, вернулся обратно и потребовал дать еще столько же, древляне расценили это как нарушение договоренности. Осудив его действия, они пришли к выводу, что «как повадится волк к овце, то выносить все стадо надо, пока не убьют его». Вот его и убили. Месть Ольги последовала быстро и страшно, мы помним её по книгам и фильмам, в которых рассказывают и показывают, как людей закапывали живыми в их ладье, сжигали в бане, а голуби разносили огонь под крыши древлян. Насладившись местью, Ольга все-таки понимала, что только за счет жестокости не построишь единое государство. Поэтому она женила своего единственного сына Святослава на Малуше, дочери князя древлян, по сути, организатора убийства её мужа, а в помощь Святославу назначила воеводой Добрыню, дядю Малуши. Вот так, в третьем поколении после Рюрика варяжская кровь киевских князей разбавилась славянской, и в дальнейшем ее разбавляла кровь господствующих европейских родов. (Интересный факт приводит летописец. Когда Владимир, сын Святослава и Малуши, решил жениться на варяжской княжне Рогнеде, она отказала ему, сказав: «Не хочу идти за сына рабыни». Если уж славянская княжна Малуша была для варягов «рабыней», то что уж тогда говорить об отношении пришедших варягов к простым славянам!)
Ольга первая из княжеского рода приняла христианство. Отмолив все свои языческие грехи, она стала святой в Русской Православной Церкви. Другой былинный персонаж того времени – Добрыня Никитич. Олицетворяя собой Святую Русь, он своими подвигами и характером заслужил память в народных сказаниях.
Упоминание князя Владимира говорит уважаемому читателю, что русский экспресс уже близок к узловой станции под названием «Выбор религии». Но перед этим он приостановился на малозаметном полустанке, имя которому «Братоубийство». Можно было бы и не обращать на него внимания, если бы колея потом не привела к большой узловой станции «Междоусобица», на которой русский экспресс потерпит свою первую большую аварию. После себя киевский князь Святослав оставил троих сыновей-наследников: Ярополка, Владимира и Олега. Ярополк, как старший сын, был оставлен на Киевском великокняжеском троне, а Владимира посадили “столоваться” в Новгороде. Владимиру это не понравилось. Одно дело быть полным властителем в Киеве, и совсем другое – делить свою власть с посадником (выборное лицо) в Новгороде. Владимир затеял интригу против брата, формальной причиной которой стало убийство Ярополком своего брата Олега. Владимир собрал войско и пошел на Полоцк, где княжил преданный Ярополку варяжский «муж» Рогволод. Владимир убил Рогволода и двоих его сыновей, забрал его дочь Рогнеду (ту самую, которая отказалась выходить за него замуж), осадил Киев и предложил брату освободить великокняжеский престол. Ярополк отказался, его поддержали киевляне. Тогда Владимир подкупил воеводу Ярополка с одиозным именем Блуд, с его помощью выманил Ярополка из Киева и убил его.
Киев открыл перед Владимиром свои ворота и, въехав в них, Владимир занял место машиниста русского экспресса. Шел 980 год, до следующей узловой станции оставалось еще восемь лет. За эти годы нужно было много сделать, но, начав с окаянных дел, Владимиру было трудно перейти к делам святым. Побежденный похотью женской, он завел, как утверждает летописец, семьсот наложниц по разным городам и, следуя языческим обычаям, имел несколько жен из различных племен. Они родили ему девятнадцать детей, шесть из которых будут княжить потом на земле русской и бороться за великокняжеский престол. А пока детки подрастали, Владимир еще раз сходил на окаянное дело – пограбил хорватов, а на обратном пути совершил дело святое – разгромил печенегов, шедших грабить его родной Киев. В ратных делах и обильных застольях время пролетело быстро. Впереди замаячила узловая станция, пора было готовиться к переходу на другие рельсы. Владимир задумался…