Страница 5 из 21
Всё перечисленное давало Новгороду право стать лидером в объединенной славянской структуре, однако локомотивом нового состава оказался всё-таки не Новгород, а Киев. Чем это можно объяснить? В 879 году Рюрик умирает, оставив малолетнего сына Игоря. Новгородским князем становится Олег, родственник Рюрика, который, согласно нашим предположениям, должен был перезаключить договор с Новгородом о княжении. По-видимому, его не устроили условия договора, и в 882 году он вместе с малолетним Игорем уходит из Новгорода в Киев, где свергает его правителя Дира и становится киевским князем. К тому времени варяги укрепились в ряде славянских городов, особенно в Киеве, который был им обязан за защиту от хазар. За это он, как говорят сейчас, заплатил «натурой». Получив полную власть над Киевом и Полянскими землями, Олег сказал сакраментальную фразу – «се буди мати градам русским», и образовал в Киеве великокняжеский престол государства, в название которого вошло имя родного для варягов племени «русь».
Как считают отечественные историки /15, с. 67–69/, Нестор является лишь одним из продолжателей летописи, начало которой было положено в первой половине XI века при великом киевском князе Ярославе Мудром. Именно тогда в летопись могли быть занесены сведения о князьях Олеге и Игоре. Тогда же были живы и свидетели крещения Руси киевским князем Владимиром. Вполне возможно, что эта информация существовала в отдельных записях, сведенных позже в единое произведение и переработанное за сто лет различными авторами. Нестор был одним из них и окончательно завершил летописный труд. К тому времени «Повесть временных лет» несла еще и политическую нагрузку для предоставления истории Руси зарубежным странам. В ней Русь показана как самостоятельное славянское христианское государство, руководимое варяжской (читай – европейской) монархией, призванной на княжение в IX веке и ведущей свою родословную от известного в Европе княжеского рода Рюриков. Насколько всё это соответствовало первоначальным (до Нестора) записям сейчас понять трудно, отсутствует альтернативная информация, но именно такое представление создавало Киевской Руси должный авторитет среди европейских стран и показывало её политическую независимость от Константинополя. Если же внимательно изучить летопись, представленную Нестором, то в ней видны временные и логические нестыковки. В первую очередь это касается родства между Рюриком, Олегом и Игорем. В летописи Игорь представлен малолетним сыном Рюрика, опекаемым его родственником Олегом. Однако в некоторых новгородских источниках Олег упоминается как воевода на службе у князя. Вероятно, что Игорь на самом деле был сыном не Рюрика, а Олега, и тогда рушится вся красивая легенда происхождения русской монархической власти от варяжского князя. Этого не могла допустить ни правящая династия Киевской Руси, ни позднее Московского государства. Примем на веру и мы с Вами, уважаемый читатель, версию Киево-Печерского монаха Нестора.
Итак, в 882 году Киев стал столицей нового государства и под управлением варяжского князя Олега русский экспресс со скрипом тронулся со станции «Киевская Русь». Под влиянием Новгорода или в самостоятельном правлении остались племена словен, радимичей, вятичей, кривичей, мурома и финно-угорские племена: мери, весь, мари, карела. В состав Киевской Руси вошли южные славянские племена полян, древлян, северян, полочан и дреговичей. Находясь в подчинении Руси, они стали называться «русскими». Не от этой ли подчинённости пошло название нашей национальности не как отвечающее на вопрос «ты кто?», например, «болгарин», «поляк», «немец» и так далее, а как прилагательное, отвечающее на вопрос «ты чей?» – «русский».
По какому пути мог тронуться вновь образованный русский экспресс? В его составе находились оседлые племена, и казалось, что теперь под защитой воинственных варягов можно было спокойно заниматься земледелием и торговлей. Но Киев был не так богат, как Новгород, а власть любит деньги. Где же их можно быстро взять? Путь известен с давних времен – разбой. Но что можно было получить с соседних славянских племён? Особо ничего. На радость варяжским пришельцам не так далеко от них была самая богатая империя того времени – Византия, или, как ее тогда называли славяне – Греция. Поэтому пришельцы обратили свой взор туда, и то, что место их вожделения находится за морем, их не испугало; ведь они пришли из краев, где море страшнее и холоднее, а опыт построения морских судов у них имелся. До варягов славяне плавали по своим рекам на плоскодонках, в которых не выйдешь на морскую волну. И что самое важное, был у пришельцев и опыт грабежа. Этим они занимались всю свою историю, на берегах Балтики того времени другим путем богатства особо не сыщешь.
Но с кем идти на грабительский промысел? С полянами и древлянами, которые всю жизнь работали на земле, а меч в руки брали только для защиты от таких же разбойников, какими были пришельцы? Вот здесь впервые и столкнулись две силы, которые мы дальше будем называть Святая Русь и Русь Окаянная.
Впервые название «Святая Русь» мы встречаем в устном народном творчестве – былинах. В них представителями «Святой Руси» являются волхвы и народные герои: Святогор, Волх Всеславович, Михайло Потык, Волъга, Микула Селянинович, Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович и более пятидесяти других имен. Некоторые из них появились еще тогда, когда не было ни Руси как таковой, ни святости в понимании православного христианства. Но сказания передавались из уст в уста, и постепенно древнебылинные, дохристианские и народные герои христианского периода стали святыми для той страны, в которой жили народные сказители – для православной России. Их всех объединило название «Святая Русь».
Для героев все дела святы: битвы с иноземными захватчиками, защита рубежей страны, наведение в ней порядка; для их противников же – окаянные. А противниками их Родины были: Калин-царь, король Чубодей, Батыга и прочие лица иноземного происхождения. Кроме них в былинах появлялись и местные враги, принимавшие вид чудищ: Соловей-разбойник, Змей Горыныч, Идолище, Кощей Бессмертный и другие страшилища, которых мы сейчас встречаем в детских ужастиках. Вполне возможно, что эти нечисти представляли Русь Окаянную, в которой были разбой, жадность и унижение слабых. В противоположность ей, Святая Русь гордилась своим воинским братством, добродушием, бескорыстной помощью и свободой души. Так, на предложение черниговского князя о наградах за победу над вражеской «силой могучей» былинный богатырь Святогор Романович отвечает: “Мне не надобно, князь, да золотой казны, мне не надобно, князь, славы-почести, мне не надобно, князь, села с приселками; только дозволь мне-ка князь ехать во чисто поле, да в то же раздольице широкое мне себя показать и людей посмотреть”. /6, с.39/.
Былинные события тех времен малодостоверны, но в делах народных героев уже ясно просматривается то, что составляло в те далекие времена Святую Русь и Русь Окаянную. Это заметно даже в самых простых житейских ситуациях. Вот одна из них /6, с. 60/. Остановился «старый казак» Илья Муромец на распутье трех дорог перед Вещим камнем (помните картину В.М. Васнецова «Витязь на распутье»?) и читает: «Налево пойдешь – будешь богатым. Направо пойдешь – будешь женатым. Прямо пойдешь – будешь убитым». Ситуация ясна – прямо ходить нельзя, как сейчас бы написали «Вход воспрещен. Частная собственность. (или: Злая собака)». А вот идти по другому пути не только можно, но даже желательно, к чему и призывают рекламные сообщения на камне о возможности заработать денег или устроить свою личную жизнь, как мы поняли бы это в двадцать первом веке. Теперь послушаем сказителя, как эту ситуацию обдумывает богатырь Илья Муромец. Идти налево за богатством? А зачем оно ему? Нет у Ильи молодой жены, на которую можно было бы потратить это богатство, значит, и не нужно оно ему. Идти направо за молодой женой тоже нет смысла, поскольку для неё у Ильи нет того самого богатства, которое предлагается в левой стороне. Но компромиссный вариант: вначале сходить налево за богатством, а потом вернуться и пойти направо за молодой женой, Илья вообще не рассматривает. В этом с былинных времен прослеживается черта русского человека не любить компромиссы. Или так, или нет, и ничего другого. У Ильи остался только один вариант – идти вперед (отступить для былинного богатыря считалось совсем неприлично, поэтому такое действие не предлагалось). Делать нечего, тронул Илья Муромец своего коня и поехал туда, где можно голову сложить. Едет да посматривает по сторонам, нет ли чего злодейского? Нет ничего, всё красиво и спокойно. Обманул Вещий камень что ли? Вот и городок чистенький виднеется, а на крылечке девушка-чернавушка к себе в дом зовет, отдохнуть да развлечься предлагает: «Тебе пить или есть хочется? Опочинуться со мной хочется?”» То есть все радости жизни предлагает. Как тут не согласиться? Соглашается и Илья, да глаз и ухо востро держит. Не понравилась ему предлагаемая кровать, схватил он черна-вушку, да и бросил на нее. И полетела тесовая кровать во погреба глубокие! А в них уже маются десятка три молодцев, не совладавших с собой перед чарами девушки-чернавушки. Выгонял их Илья оттуда плетью, поучая «не сдаваться на речи бабьи, да прелести их мягкие». Вроде не столь богатырское дело совершил, ан поучительное, а значит, святое.