Вечное небо казахов

В рассматриваемом нами «кузнечном» ритуале ребенок, по-видимому, символически рождается заново от носителя сакральности. Новое имя подтверждает новый статус и новую сущность мальчика. Ритуал носит, на наш взгляд, четко выраженный инициационный характер. Обряд «Жылан қайыс» представляет собой редкий пример сосуществования обряда и мифа.

В народе бытует следующая легенда о возникновении этого обряда. Очень давно жил на свете единственный сын бедняка. Однажды в степи мальчик услышал слова: «Эй, человек, спаси меня!» Обернувшись на голос, мальчик увидел змею, прижатую камнем. Он освободил ее. И благодарная змея сказала ему:

– Я дочь царя подземного мира Бапы-хана. Ты спас меня от смерти. Я твоя должница. Завтра приходи в это же время на это же самое место.

На следующий день мальчик пришел в назначенное время на оговоренное место, где его уже ждала спасенная им змея. Она повела мальчика в подземный мир. Подземный мир, как говорят, оказался похожим на наш, земной. Там тоже были леса, реки, озера и города. Показав все это своему спутнику, змея привела его в золотой дворец своего отца. Дворец был полон змей, и мальчик испугался их. Змея сказала ему:

– Ты не бойся, они ничего тебе не сделают. Без разрешения Бапы-хана они никого не тронут.

Она подвела мальчика к трону своего отца. Бапы-хан произнес:

– Ты сделал добро моей дочери. Я отблагодарю тебя. Чего ты желаешь?

Мальчик ответил:

– Я буду доволен всем, что бы вы ни дали.

Бапы-хан сказал:

– Если так, закрой глаза.

Мальчик закрыл глаза. Бапы-хан проглотил его и вырыгнул обратно. После этого мальчик оказался полностью одет в железные воинские доспехи. Бапы-хан сказал:

– Еще раз закрой глаза.

Мальчик опять зажмурился. Бапы-хан второй раз проглотил и вырыгнул его. Теперь мальчик оказался полностью вооруженным. Бапы-хан сказал ему:

– Дитя мое, будь доволен этим и возвращайся домой.

Мальчик спросил:

– Почему вы не проглотили меня в третий раз?

Бапы-хан сказал:

– Если я проглочу тебя в третий раз, твое тело и твоя душа превратятся в железо. Ты человек (твоя природа – сущность человеческая), им и оставайся.

Бапы-хан – герой этого мифа – упоминается как хан подземного мира и в мифологической сказке «Ер-Тостик». В казахской мифологии он также является наставником и покровителем кузнечного ремесла и металлургии вообще, ему поклонялись казахские кузнецы. Описанная выше легенда традиционно называется «Жылан қабықты жігіт» – «Джигит, одетый в змеиную шкуру». Имеется в виду, что железное воинское снаряжение – это «шкура», подаренная человеку змеиным ханом. Описанное в мифе проглатывание и вырыгивание – действия, полностью аналогичные ритуальному перешагиванию – проползанию между ногами. Они символизируют усыновление, а в более широком смысле – смерть и новое рождение, пересотворение. Любопытно, что в казахских мифологических сказках героя проглатывает-усыновляет, делая его многократно сильнее, также и Мыстан-кемпир, персонаж, по мнению этнографа Е. Кокеева, связанный с металлургией. В сказке «Ер-Тостик» героя в благодарность за убийство змеи и спасение своих птенцов проглатывает гигантская птица Самрук».

Т. Асемкулов проводит аналогию между образом царя подземного мира Бапы-хана и образами ветхозаветного Змея, подтолкнувшего Адама и Еву отведать плод Древа познания, и дарующей мудрость, знание языков и подземных богатств царицы змей Малике-Маран из «Тысячи и одной ночи». Серикбол Кондыбай в исследовании мифологического символизма змеи у наших предков показывает тотемную природу «Жылан-баба», «Жылан-Бабахана», «Бапы-хана» в мифологии протоказахов. В главе «Орел и Змей» мы показали символизм Змеи как эманации Божественной энергии, создающей мир форм. Как указывает Р. Генон, змея является одним из стабильных символов «Anima Mundi» – «Мировой Души». «Мир «душевного» является областью действия тех космических сил, которые проявляют себя также и в телесном мире, но сами принадлежат области «тонкого» проявления» [118].

Поскольку в процессе инициации микрокосм духовно становится макрокосмом, его центром, инициируемый расширяет масштаб своей личности до масштабов бытия в целом, инициатические ритуалы всегда воспроизводят космогонические мифы. То есть в мифе «Жылан қабықты жігіт» наличествует по меньшей мере два слоя смысла. Интерпретация мифа в инициационном аспекте дана в статье Т. Асемкулова. Посвящаемый юноша дважды проглатывается и изрыгивается Бапы-ханом, то есть дважды умирает и воскресает. Кроме того, это действие, как было сказано, имеет символизм усыновления. В результате юноша становится обладателем сакральных знаний и искусств. Он научается видеть под землей клады и руды, овладевает искусством металлургии и кузнечным искусством. Он также становится обладателем «змеиной шкуры» – металлических доспехов и оружия. По благословению Бапы-хана он становится воином.

В этом инициационном символизме мифа можно вычленить два пласта. Во-первых, это общечеловеческий культ Змеи как учителя, дарующего человечеству мудрость, искусства, науки и ремесла. Культ этот был характерен для большинства народов и закончился, по мнению этнографов, 6–7 тысяч лет назад (для традиционализма это знаковая цифра. Если Библия эту дату считает датой сотворения мира, то в индуизме, например, это начало Кали-юги, «железного века»). Поклонение Змею было заменено змееборческими мотивами в разной форме. Во-вторых, в отличие от большинства народов, кочевники Центральной Азии сохранили культ Змея, и с развитием металлургии культ этот дополнился новым смыслом. Змей, точнее, царь змей Бапы-хан становится тем, кто дарует человечеству искусство металлургии, а также доспехи и оружие, а вместе с ними – миссию воина.

Космогонический аспект мифа был рассмотрен в главе «Орел и Змей». Змея символизирует энергию тонкого мира, порождающего плотный мир, то есть в совокупности она выступает как Божественная энергия, творящая мир тонких и плотных форм, душевный и телесный мир. Хотя в самом мифе Бапы-хан дарит две свои «кожи» – оружие и доспехи, настаивая на том, чтобы человек сохранил свою человеческую душу и тело, знакомство с законами символизма позволяет достаточно уверенно утверждать, что изначально две змеиные кожи символизировали именно душу и тело. Практически у всех народов змея считается бессмертной, потому что умеет снимать старую кожу. Это ее умение становится символом бессмертия духа, покидающего старое тело и обретающего новое. В гностицизме существовало представление о том, что душа (дух), следуя из небесной обители на землю, проходит через семь планетных сфер, надевает семь соответствующих металлов, семь оболочек – костную, мускульную и т. д. У тюркских народов также существовало представление о семи душах – душе-кости, душе-крови и пр. В гностическом «Гимне жемчужине» присутствует символизм духа, спускающегося в материальный мир, мир змея, и надевающего «грязные, мерзкие одежды» мира змея. Символизм «металлической» души, формы, оболочки духа закономерно перерастает в символизм этой формы как доспеха. В иранском эзотеризме школы Сохраварди, близость символизма которого с тенгрианством местами поразительна, «кольчуга элементов» символизирует низшие психическое и физическое тело (форму), в которые, воплощаясь, облачается вечная душа (дух). Таким образом, на онтологическом или космогоническом уровне миф «Жылан қабықты жігіт» содержит информацию о порождении человека, точнее, о том, как вечный дух обретает душу и тело, необходимые для существования в мире форм.

В посвященном проблеме инициации письме к автору от 28 ноября 2003 года С. Кондыбай впервые излагает реконструированную им древнетюркскую систему инициационной терминологии также в связи с символизмом схождения шумерской богини Инанны в подземный мир, в ходе которого у семи ворот она оставляет семь своих одежд, представляющих семь ее сущностей («Ме»). Он указывает сходство этого мифологического мотива с казахским обрядом «ит көйлек», проводимом в связи с достижением новорожденным ребенком сорокадневного возраста, и обрядом «кебін кигізу», проводимом во время сорокадневных поминок по умершему. Он отождествляет «ит көйлек» с «кеп». Поскольку собака в данном случае представляет потустороннее олицетворение души, снятие и надевание «собачьей рубахи» символизируют переход из потустороннего мира в человеческий и обратно. «Похоже, оборотничество в сказках и мифах представляет собой такое надевание или снятие, изменение одежд. Мотив одежды необходимо рассмотреть на самом высоком онтологическом уровне».

118

Генон Р. Очерки священной науки. С. 252.