Казахи и Россия

Обуздать Нуралы пытались и российские власти. Хан в свою очередь был недоволен отказом российских властей отдавать казахам убегающих из кочевий рабов и строительством в казахских кочевьях Илецкой крепости. В степь снова отправился опытный Я. Гуляев. При встрече хан высказал посланнику накопившиеся претензии, но, в конце концов, согласился сменить гнев на милость.

Причина – самая банальная: хан получал деньгами и подарками более полутора тысяч рублей в год, т. е. больше, чем все другие степные правители. Российские власти предложили увеличить выплаты. Нуралы обещал содействовать умиротворению разбушевавшихся кочевников, охранять караваны и примириться с Каипом.

Воспользовавшись подобным поворотом событий, российские власти снарядили большой караван в Хиву с товарами на сумму 20 тысяч рублей. Нуралы сдержал обещание: под надежной охраной российский посланник Я. Гуляев и купцы были сопровождены до границ Хивинского ханства. Кроме того, Нуралы присоединил к ним свое посольство для переговоров с Каипом.

Но главная проблема заключалась не в безопасном пересечении казахской степи. Российского посланника и купцов в Хиве ожидал неприятный сюрприз. Хан Каип, недовольный реакцией оренбургских властей на свою инициативу, долго не принимал российского посланника. Переговоры ограничились краткой аудиенцией, в ходе которой стороны лишь обменялись приветствиями. Российским купцам было запрещено торговать, бóльшая часть товара была изъята в ханскую казну без компенсации.

Ограбленные российские купцы были отпущены на родину год спустя. Однако это не помешало Каипу вместе с ними отправить в Оренбург своего посланника. К удивлению имперских властей, хивинский посланник стал жаловаться на своего правителя и просить свергнуть его. После размышлений Коллегия иностранных дел указом от 2 апреля 1755 г. отказала в просьбе хивинскому посланнику. Но ему было разрешено вступить по этому поводу в переговоры с казахскими ханами и султанами. Последним было предложено отозваться на просьбу и совершить поход на Хиву, свергнув с престола Каипа. Российские власти хотели установить свой контроль еще над одним государством, не потеряв ни одного солдата. Этот план казался вполне реальным, тем более что султан Ералы не скрывал желания воцариться в Хиве. Он только просил выкупить его, если потерпит поражение и попадет в плен.

Но эти планы рухнули. Оказалось, что воевать с Каипом, а значит, и с его отцом Батыром желающих немного. Немалая часть денег и товаров, собираемая Каипом, шла к казахам Младшего жуза. Хивинский хан не ограничивался традиционно преданными их клану родами алимулы. Выяснилось, что Батыр и Каип сумели задобрить престарелую вдову хана Абулхаира – ханшу Бопай. Не слушая своих сыновей, она решила выдать свою дочь замуж за султана Карабая, сына Батыра. Султан Айшуак, женатый на дочери хана Батыра, тоже не хотел воевать с собственным тестем.

В такой ситуации Нуралы и Ералы не могли оправдать возложенные на них надежды. Нуралы сообщил оренбургским властям, что число верных ему людей слишком мало, и он не сможет противостоять войскам хивинского хана. Кроме того, идти в поход ему и остальным казахам запретил неведомый российским властям ходжа, взявшийся заключить между сторонами мир.

Эти причины, может быть, и не сыграли бы своей роли, если бы не событие, отвлекшее от Хивы внимание и сыновей Абулхаира, и российских властей. В мае 1755 г. началось новое башкирское восстание.

Оно началось с пылких воззваний муллы Абдуллы Алеева, известного под прозвищем Батырша. Проповедник призывал не только башкиров, но и все тюркские народы на борьбу против России. Имперские отряды вскоре разгромили очаг восстания, но значительная часть башкир – около 50 тысяч человек, спасаясь от карательных отрядов, бежала в казахские степи, в основном в кочевья Младшего жуза.

В ответ губернатор И. И. Неплюев обратился к казахам с требованием выдать всех башкирских мужчин и разрешением обратить в рабство их семьи. Кроме того, было назначено официальное жалованье Нуралы в размере 600 рублей (200 рублей выдавались тайно), за каждого выданного башкира отпускалось по кафтану. Разумеется, бóльшая часть мужчин предпочла погибнуть, оказывая сопротивление. Российским властям было передано незначительное число повстанцев.

Больше всех отличился хан Нуралы. Желая засвидетельствовать свою верность, он безжалостно громил башкирские аулы, о чем с гордостью сообщал в письмах российским властям. «Среди башкир руками киргизов был произведен страшный погром, от которого башкирский народ уже не мог оправиться», – писал по этому поводу В. В. Бартольд.

Башкиры, сумевшие спасти свою жизнь бегством, донесли трагические известия до соплеменников, оставшихся в родных местах. Теперь башкирским батырам было не до нападений на российские селения. Всеобщая волна возмущения повлекла за собой жестокие набеги на казахские аулы. Этому потворствовал оренбургский губернатор, не собиравшийся утруждать себя защитой подданных, выполнивших его приказ.

А. И. Левшин писал о тех событиях: «Гнев и ревность немедленно вооружили в Башкирии толпы мстителей, кои просили у начальства позволения ехать за Урал. Неплюев отвечал, что государыня не позволяет переходить границу, а между тем тайным образом велел начальникам крепостей и кордонов не замечать самовольных переходов из Башкирии в степи зауральские. Пользуясь мнимою оплошностию стражи русской, толпы башкиров устремились в орды казачьи, и, нападая на них, грабили, убивали, разоряли, а жен и детей увозили». Под удары мстителей попадали не только роды и племена, запятнавшие себя участием в разграблении башкир.

Отряды казахских джигитов в ответ стали громить башкирские аулы. Так была развязана длительная и ожесточенная вражда между двумя народами, неприязненные отношения между казахами и башкирами сохранялись еще десятки лет. Впоследствии в карательных акциях российские власти нередко сознательно использовали башкир, беспощадных по отношению к казахам.

Война с башкирами повлекла новые неприятности для казахов Младшего жуза. В их аулах находилось множество рабов, давно мечтавших о свободе. В 1750 г. П. И. Рычков отмечал: у казахов «пленников из разных народов, а больши из волских калмык такое множество содержится, что их против киргиз-кайсаков по меньшей мере за пятую или шестую часть почесть можно».

Воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, в 1755 г. эти пленники сумели организовать восстание. Как пишет Г. И. Семенюк, «они убивали своих хозяев, угоняли их скот, убегали в сопки и в камышовые заросли, создавали там шайки и своими набегами терроризировали население целого ханства (жуза), заставив аулы скучиваться для защиты, что приводило к бескормице, заболеваниям и массовому падежу скота».

Многие казахские родоправители понимали, чьи действия повлекли охватившую степь анархию. Дети Абулхаира доносили, что в народе стали сильны антироссийские настроения. Эти сведения подтверждались участившимися нападениями на русские поселения. Казахи убивали казаков и крестьян, отгоняли скот. В результате российские власти вновь стали готовить крупный поход в казахскую степь. Согласно указу от 10 июля 1756 г., составлялась карта, принимались подготовительные меры. Но все планы были сорваны вступлением России в войну с Пруссией, а потом вторжением цинских войск на территорию Среднего жуза.

Небольшой отряд из Младшего жуза под началом султана Ералы выступил в поддержку ополчения султана Аблая, сражавшегося с цинскими войсками. Российское правительство, находившееся в шаге от войны с Цинской империей, планировало привлечь к военным действиям ополчение казахов Младшего жуза. Нуралы обязался собрать под свое знамя 30 тысяч сабель. В 1758 г. в Оренбург поступила грамота императрицы, повелевающая хану выступить в поход, но войны не случилось. Правители Среднего жуза, потерпев несколько поражений в сражениях с цинскими войсками, были вынуждены заключить мир, предотвратив в результате столкновение двух империй.