Страница 15 из 17
Кажется, довольно легко можно сопоставить в данном случае «джунгарского хунтайджи» из казахского предания и реального сына калмыцкого хана, сопровождавшего свою сестру. Тем более что, зная историческую обстановку в Казахском ханстве того периода, чудесное спасение будущей жены Цэван-Рабдана объяснить можно только заступничеством сильного батыра. В дальнейшем читатель еще не раз сможет убедиться в тесных и хороших отношениях между казахскими и ойратскими племенами, что полностью опровергает навязанную в советское время и, к сожалению, эксплуатируемую до сих пор тему извечной казахско-джунгарской войны.
Тем не менее, несмотря на противодействие отдельных казахских батыров, война была развязана. Джунгарская армия численностью в 40 тысяч бойцов устроила жуткий погром казахских аулов на берегах Чу и Таласа. Множество людей было убито, и около 10 тысяч человек уведено в неволю.
В 1702 г. хан Тауке нанес ответный удар, причем набеги были совершены одновременно и на джунгар, и на калмыков. Но Цэван-Рабдан оказался готов к войне благодаря серьезному увеличению численности своей армии. В 1700 г. в Джунгарию перекочевало 10 000 хошоутов из Кукунора, не пожелавших подчиняться правителям Китая – маньчжурской династии Цин. В 1701 г., вследствие возникших междоусобиц в Калмыцком ханстве, в Джунгарию со своим улусом откочевал сын хана Аюки Санжип. Численность мигрантов составила около 15 тысяч юрт, то есть минимум 60 тысяч человек. В 1702 г. Цэван-Рабдан переселил с Енисея несколько тысяч кыргызов, имя которых русские власти впоследствии перенесли на казахов. Ранее кыргызы с подачи джунгарских хунтайджи были самыми активными противниками русских властей в Сибири. Постоянные набеги на русские поселения и убийства царских сборщиков ясака с туземных народов привели к тому, что в 1700 г. Петр I издал указ сибирским властям – «кыргызских людей смирить войною». Российские отряды стали совершать кровавые рейды по кыргызским кочевьям. Спасая своих подданных, джунгарский хунтайджи решил переселить кыргызов на р. Чу, то есть на границу с казахами. В 1706 г. состоялось еще одно крупное переселение кыргызов.
Так в армии Цэван-Рабдана появилось как минимум около двух туменов прекрасных бойцов, продолжение войны же не сулило никаких радужных перспектив казахской стороне. Здесь, вероятно, уместно будет коснуться и вопроса численности казахов и джунгар. Многие историки полагают, что казахи серьезно превосходили в данном отношении своих соседей. К примеру, А. К. Кушкумбаев в книге «Военное дело казахов в XVII–XVIII веках» пишет: «Как показывают источники, общая численность джунгарского войска при полной мобилизации достигла 100 тыс. воинов. Если учитывать, что население ханства составляло приблизительно от 600 тыс. до 1 млн. человек, то эти данные вполне правдоподобны. Для сравнения отметим, что в Казахстане в этот период численность населения доходила в среднем до 2–2,5 млн. человек и соответственно превышала численность Джунгарии почти в 2 раза».
Необходимо отметить, что подобные выводы основаны на поздних данных, когда казахи действительно стали одним из самых крупных тюркских народов в мире, и А. К. Кушкубаев, не скрывая этого, ссылается на такого известного исследователя XIX в., как А. И. Левшин. Однако существуют и более ранние данные, в которых содержится кардинально иная информация. Сам хан Тауке (возможно, далее приукрашивая истинное положение дел) доводил до сведения российских властей, что располагает восьмидесятитысячным войском. Учитывая, что на одного воина приходилось как минимум три небоеспособных человека в лице женщин, стариков и детей, получится, что в конце XVII в. численность казахов можно оценить примерно в 320 тысяч человек. Приблизительно так же оценивают численность казахов и почти все источники первой половины XVIII в.
Таким образом, уместнее говорить, что как раз Джунгария располагала более значительными людскими ресурсами, хотя и ее численность в исторической литературе нередко преувеличивается. Извечный противник хана Тауке Цэван-Рабдан в ходе переговоров с российским посланником И. Унковским говорил, что в случае поголовной мобилизации он может выставить армию в 100 тысяч бойцов. Соответственно, применяя ту же самую методику, общую численность джунгар можно оценить в 400 тысяч человек. Естественно, что и казахская, и джунгарская стороны никогда не имели возможности действовать друг против друга всеми имеющимися силами, поэтому и в самых крупных конфликтах армии противников не превышали 40 тысяч клинков.
В таких обстоятельствах даже перевес всего в несколько тысяч бойцов приобретал невероятное значение, и казахским полководцам крайне тяжело было рассчитывать на какие-то серьезные успехи в войне с Джунгарией. Легче было на калмыцком фронте, где численность войск противника серьезно сократилась: порой десятки тысяч подданных хана Аюки совершали длительные походы вместе с русской армией. По этой причине калмыкам с каждым годом приходилось все труднее бороться с казахами.
В 1703 г. хан Тауке и султан Каип решили все-таки урегулировать конфликт и направили посла Бокея в ставку джунгарского хунтайджи. Казахские правители приглашали Цэван-Рабдана на личную встречу, но о дальнейшем развитии событий источники не сообщают. Тем не менее, следующие несколько лет стороны не вступали в конфликты, и вероятно, что в ходе переговоров мир все-таки был достигнут.
В таком положении стороны просуществовали пять лет, пока в 1708 г. джунгары не изменили его. Как писал Мир Мухаммад Амин-и Бухари, эмиры бухарского хана Убайдуллы докладывали ему следующее: «Злополучные неверные калмыки, как муравьи и саранча, обчистивши хвосты и копыта своих коней, первым делом обрушились на племена и улусы казахского народа, предавши [все] потоку и разграблению; большая часть племен и родов казахского народа неверными грабителями Гога и Магога была взята в плен. Слышно нам, рабам, что казахи и племя каракалпаков из страха перед неисчислимым войском неверных калмыков покинули свой исконный юрт и положились на укрепления Ташкента».
Это нашествие джунгар, вероятно, послужило поводом для окончательного падения авторитета хана Тауке, тем более что каждый казахский жуз имел свои приоритетные задачи. Как уже упоминалось, в Старшем жузе избирались собственные ханы. В начале следующего столетия эта же тенденция проявилась и в Младшем жузе, где также появился претендент на звание хана. Им стал сын воинственного правителя Саурана султана Кажи – Абулхаир. По этой причине представляется неверным мнение такого ученого, как В. Я. Басин, который отмечал, что хану Тауке «удалось ограничить власть султанов за счет усиления влияния родовой знати – биев и батыров». Тауке, скорее, содействовал своим дальним родственникам в стремлении упрочить власть, и потому султана Абулхаира поддержал улус жетыру, созданный самим ханом.
Среди алшинов пользовался популярностью другой чингизид – султан Каип, поддерживаемый также частью племен Среднего жуза. В скором времени этот султан даже был избран ханом. Влияние престарелого Тауке к концу его правления распространялось только на Туркестан и прилегающую к нему территорию. В степной части ханства, но далеко не над всеми племенами властвовали Каип и Абулхаир. Последний отличался повышенной воинственностью, чем ипривлек к себе внимание после успешного поединка с одним из джунгарских богатырей. Вместе с отрядами племен жетыру Абулхаир воевал постоянно, за что получил титул батыра, которым, судя по всему, он очень дорожил. В своем первом письме к русским властям Абулхаир назвал себя не султаном, кем он являлся по статусу, а батыром, четко обозначив тем самым степень почетности этих званий.
В 1709 г. Абулхаир был ненадолго избран ханом, но не казахами, а башкирами. В то время многие соседние народы успели истребить свою аристократию, а знатность казахских чингизидов, ведущих свою родословную от Чингисхана, никем не подвергалась сомнению. Можно сказать, что казахская степь являлась крупным «экспортером» чингизидов. Башкирия на тот момент была охвачена пожаром очередного национального восстания против России, и для консолидации различных племен обязательно требовалась фигура хана. Как нельзя лучше для этого подходила кандидатура молодого казахского чингизида Абулхаира. В том же году казахские отряды стали совершать набеги на яицких казаков. В регионе воцарилась анархия.