Страница 13 из 95
(*) Иванов день или Иван Купала – языческий праздник, о происхождении которого до сих пор спорят. О Купале как о божестве не сохранилось никаких древних источников, однако то, что изначально он праздновался отдельно от дня Иоанна Крестителя, позволяет предположить, что Купала был славянским божеством плодородия. Является ли Купала божеством или первоначальные сведения о нем, найденные в Густынской летописи восемнадцатого века являются ошибочными – неизвестно.
Имя Купала имеет древнее происхождение и восходит к индоевропейскому глаголу, означавшему “кипеть, вскипать, страстно желать”. К тому же глаголу восходит имя “Купидон”, например. Таким образом, имя божества говорит о его связи с плодородными силами природы и солнцем и об этом же свидетельствует время празднования – день летнего солнцестояния. С течением времени истинное значение слова забылось, его стали возводить к “купаться”, и когда языческий праздник был совмещен с христианским праздником Рождества Иоанна Крестителя (а крещение совершается троекратным погружением в воду) имя славянского божества было перенесено на христианского святого. Смысл праздника изменился и стал совмещать в себе две ипостаси одновременно – поклонение огню и воде.
(согласно Е.Е. Левкиевская “Мифы русского народа”)
(**) Колесо, особенно горящее, было у языческих славян символом бога Ярило (бог-солнце), что сохранилось вплоть до двадцатого века, несмотря на повсеместно распространенное христианство.
(***) Текст песни взят с сайта “Славянская слобода”
(****) Огненный змей – демон, что прилетает ночами к очень тоскующим по умершим или отсутствующим мужьям женщинам в виде их супруга или возлюбленного. Получает доступ к женщине из-за нарушения запрета голосить по умершему и тосковать по отлучившемуся супругу. Появляется из облаков и, рассыпавшись искрами над крышей, проникает в дом через печную трубу. Распознать демона можно по недостатку, характерному для всех демонов – у них нет спинного хребта. Как все демоны, не способен произносить священные христианские имена, например, вместо “Богородица” произносит “Чудородица”, вместо “Иисус Христос” – “Сус Христос”. Связь с таким демоном приводит женщину к смерти, если она не ведьма.
Другие названия демона – летун, налет, литавец, огнянный, змей-любак, маньяк (от манить, заманивать), прелестник (тот, кто прельщает).
========== Глава 9 ==========
Остаток лета прокатился колесом солнечным, кругом огненным – так же быстро, ярко и поглощая все вокруг. Да и то сказать – лето пора тяжелая, много чего нужно успеть сделать, чтобы зимой потом не плакать да локти не грызть. Так что мотался Данька как заведенный между своим домом, тетки Настасьиным, лесом и церковью, где продолжал петь по выходным да по праздникам. И ничего странного али сказочного не происходило с ним, только вот в лесу с каждым днем все спокойнее и спокойнее стало бывать, если сравнивать с тем, что попервоначалу-то было.
А Данька даже и не знал, радоваться ли ему такому спокойствию да отсутствию происшествий странных. Оно, конечно, хорошо, что вроде как все по-старому, но чего-то не хватает. Дошло до того, что стал лесавок выглядывать каждый раз, как наставница лешему дары оставляла. Сначала не показывались они, лесавки-то, а потом все ж таки появились. Мальчонка даже посвободнее вздохнул – до того внутри сжимало, что не будет он больше видеть сказочное. Вона как нечисть-то действует – сначала поманит чем интересным, потом заберет это на время, чтобы ты сам за ней пошел, как вернется все. Да не про Даниила это сказано – ему уж было не избежать своей участи, хочет он или нет.
Начало осени также незаметно пролетело – будто пух с одуванчика ветром сдуло. А Данька так расхрабрился-то за осень, что на день Святого Ерофея (*), что еще “лешев день” кличут, решил в лес сходить. В этот день вся нечисть лесная спать укладывается, а уж лесной хозяин особо лютует – бывало и деревья с корнем выковыривает да бросает как попало. Вот и захотелось мальчонке на это дело небывалое посмотреть. Никто ведь с села не видел, как лешак ругается-бранится, что загоняет его зима под землю-то. Ну или на крайний случай посмотреть, как змеи в ямы свои собираются со всего лесу да с сел и деревень окрестных, чтобы в клубки замотаться и так перезимовать. Хорошо хоть тетка Настасья его не пустила – увидела она, что ученик что-то задумал, да посадила его на весь день траву перебирать. И не столько перебирать ее нужно было, как под усыпляющие приятные запахи расспросить. Ох и наругала она Даньку, как узнала его задумку! Какими только словами не называла, только руки при себе держала, конечно – трогать чужого дитя, хоть и в своем обучении, никак нельзя. На то у него отец да мать есть. Заодно и рассказала наставница историй про лешего-то – и знакомых, и новых. Даже известное слышать от лекарки было интересно, а уж новое!
Сказывала тетка Настасья, что лесной хозяин он не злой, но за своими владениями дюже следит. Где что не так сделают – сразу чует, и тогда уж нерадивцам, что заветы дедов забыли, не сдобровать, обязательно как-нибудь отомстит, да так, что иногда и не догадаешься, что это леший напакостил. Ведь сам лешак не любит показываться людям, по своей воле только к малым детям обычно выходит, у коих душа еще близка к ангельской. Тем и объяснить может, и подсобить. Поэтому если чем лешего сильно разозлил, то можно между дитями укрыться, как в схоронке спрятаться – не тронет того лесовик. Но если дите кто наругает перед походом в лес или к лешему пошлет, то тот может и забрать себе ребеночка. Будет его любить, лакомствами баловать, помощника себе растить.
Как сказала лекарка про лакомства, так Данька и вспомнил сон свой и подумалось – а вдруг это не черт приходил? Вдруг кто другой, раз тоже так кормил да поил? Тоже нечисть, понятное дело, только почему-то не так страшно думать, как о черте.
А Настасья Ильинична тем временем сказ продолжила, подлив ученику крепкого чая с мятою. Слушаться лешего нужно обязательно да не перечить – не любит он этого. А уж если не взлюбит, то и дорожку может заплутать, да так, что в чащобу непролазную заведет, в овраг или хуже того – в болото. Там уж от болотника добра точно не жди. Или даже зверя лесного напустит – тоже ничем хорошим такая встреча не обернется. А вот если задобрить лесного батюшку – хлебушком с солью али яичком, да еще попроситься в лес, то леший и к грибам-ягодам выведет, и с дичью подсобит, даже около костра может посидеть, поговорить. Только помнить нужно, что любит лешак шутки шутить злые. Даст тебе выпить, к примеру, а как ты выпьешь, так чарочка шишкой обернется. Не следует даже после этого на лешака ругаться – крепко осерчать может. А сердитый леший – он и покалечить может. К примеру, случай был не так давно в соседнем селе. Потерялась у одной женщины корова. Посоветовал ей знающий человек приносить три дня яички на лешачью тропку, а на третий и самой там стать – ждать, пока леший не погонит стадо свое. Если там есть ее коровушка, то лесной батюшка отдаст как “спасибо” за яички. Только молчать нужно, ни в коем случае не говорить. Ну та так и сделала – и подарки подносила, и встала на тропочке, только чуть сбоку, чтобы не помешать. Видит – гонит леший стадо, сам как невысоконький такой мужичок в серой шапочке да в сером кафтане, а полы-то перепутаны – правая запахнута за левую, не как мужчины носят. Обрадовалась женщина – видать не обманул ее знающий человек, правду сказал. А лешак этот спокойно гонит стадо мимо, не останавливаясь. Тут женщина и не выдержала – ну как же так, вдруг не отдаст ее кормилицу? Да кликнула свою коровку-то. Леший как рассердился да и ударил женщину веткой, что коров гнал! Глаз правый и выбил, но коровушку все ж таки отдал. Вот не открыла бы женщина рот, цела бы осталась.
Данька слушал, распахнув глаза, да не забывал чай пить с махонькими сухариками маковыми, с недавней ярмарки, что в соседнем селе проходила, привезенными. Тетка Настасья ему все подливала да подкладывала вкусностей, а сама продолжала.