Страница 27 из 30
Однажды некий торговец отправился в путь из Мерва. Друзья советовали ему взять охрану, но он сказал им:
– Я слышал, Фузайль – человек, имеющий страх Божий.
И, вместо того чтобы последовать их совету, он нанял чтеца Корана и посадил его на верблюда, с тем чтобы тот во время путешествия днём и ночью громко читал Коран.
Когда они достигли места, где устроил засаду Фузайль, чтец как раз начал читать:
И разве не настало время
Всем праведным открыть свои сердца
В смиренье полном перед Богом? (Коран 57:16)
Сердце Фузайля смягчилось.
Он раскаялся в тех делах, которые творил, и, имея список тех, кого ограбил, возместил им все потери.
После этого он отправился в Мекку и какое-то время жил там, близко сойдясь с некоторыми Божьими святыми. Затем он вернулся в Куфу, где сошёлся с Абу Ханифой.
Он стал хранителем и передатчиком рассказов о Пророке, получивших высокую оценку у знатоков Речений Пророка.
Он автор возвышенных высказываний, касающихся истин суфизма и Божественного Знания. Записано, что он сказал:
«Кто знает Бога так, как Его надлежит знать, тот всемерно почитает Его» – ведь каждый, кто знает Бога, узнает Его щедрость, благоволение и милость и потому любит Его; любя же Его, он повинуется Ему настолько, настолько это в его силах, ибо легко подчиняться тому, кого любишь.
И потому чем крепче любовь, тем безусловнее повиновение, любовь же усиливается посредством истинного знания[64].
Передают, что он сказал:
«Мир – сумасшедший дом, люди в нём – безумцы, закованные в цепи и кандалы». Наши цепи – похоть, а кандалы – грех.
Фазль ибн Раби рассказывает о таком случае:
Я сопровождал в Мекку Харуна ар-Рашида. Когда мы совершили паломничество, он сказал мне:
– Есть ли здесь человек Божий, кого я мог бы навестить?
Я ответил:
– Да, Абд ар-Раззак Сан'ани[65].
Мы зашли к Сан'ани и поговорили с ним. Когда мы уже собрались уходить, Харун попросил меня узнать, нет ли у него долгов. Тот ответил утвердительно, и Харун повелел оплатить их. Когда мы вышли, Харун сказал мне:
– О Фазль, моё сердце желает увидеть человека более значительного, чем этот.
Я проводил его к Суфьяну ибн Уйяна[66]. Наше посещение закончилось точно так же: Харун велел оплатить его долги и мы ушли. Затем он сказал мне:
– Я вспомнил о Фузайле ибн Ийязе, давай навестим его.
Когда мы пришли, он читал Коран в верхней комнате. Мы постучали в дверь, и он крикнул:
– Кто там?
Я ответил:
– Предводитель верных.
– Какие у меня могут быть дела с предводителем верных? – ответил он.
Я сказал:
– Разве здесь не к месту изречение Посланника о том, что никто не станет искать самоуничижения, поклоняясь Богу?
Он ответил:
– Да, но послушание Божьей воле (риза) – вот непреходящая слава, как думают сторонники безмятежности: ты видишь мою униженность, а я вижу свою возвышенность.
Затем он сошёл вниз, открыл дверь, погасил светильник и встал в углу.
Харун вошёл и стал искать его. Их руки встретились. Фузайль воскликнул:
– Увы! Никогда я не касался руки мягче этой! Хорошо, если она избегнет Божьего наказания.
Харун заплакал и начал так рыдать, что потерял сознание. Придя в себя, он сказал:
– О Фузайль, прошу, наставь меня.
Фузайль сказал:
– О предводитель верных, твой предок [Аббас] приходился дядей Мустафе. Он попросил Пророка дать ему власть над людьми. Пророк ответил:
«О мой дядя, на один миг я дам тебе власть над самим собой» – то есть один миг твоего повиновения Богу лучше, чем тысяча лет повиновения людей тебе, ибо владычество влечёт за собой раскаяние в День Воскресения (аль-имарат явм аль-кийямат надамат).
Харун сказал:
– Наставь меня ещё.
Фузайль продолжил:
– Когда Умар ибн Абд аль-Азиз был назначен халифом, он призвал Салима ибн Абдаллахха, Раджа ибн Хайята и Мухаммада ибн Ка'б аль-Курази и сказал им:
– Что мне делать при такой напасти? Ибо я считаю это напастью, хоть люди и думают, что это благословение.
Один из них ответил:
– Если ты хочешь, чтобы завтра Божественное наказание миновало тебя, пусть старшие среди мусульман будут тебе как отцы, младшие – как братья, а их дети – как твои дети. Все земли ислама – это твой дом, а их народы – твоя семья. Навещай же своего отца, чти своих братьев, будь добр со своими детьми.
Затем Фузайль сказал:
– О предводитель верных, чтобы твой прекрасный лик не оказался в огне геенны, страшись Бога, исполняй свои обязанности перед Ним лучше, чем Умар.
Харун спросил Фузайля, нет ли у него долгов.
Тот ответил:
– Да, долг перед Господом, а именно повиновение Ему; горе мне, если Он призовет меня к ответу за него!
Харун сказал:
– О Фузайль, я спрашиваю о долгах людям.
Тот ответил:
– Слава Богу, Его щедрость ко мне велика, и у меня нет причин жаловаться Ему на Его слуг.
Харун вручил ему кошёль с тысячей динаров со словами:
– Потрать эти деньги на свои нужды.
Фузайль сказал:
– О предводитель верных, мои советы не пошли тебе впрок. Ты по-прежнему ведёшь себя неправильно и несправедливо.
– Как так? – воскликнул Харун.
Фузайль сказал:
– Я желаю, чтобы ты спасся, ты же подталкиваешь меня к вечным мукам, разве не так?
Мы вышли от него со слезами на глазах, и Харун сказал мне:
– О Фазль, Фузайль – истинный султан!
Всё это показывает его отстранённость от мира и мирян, равнодушие к мирской мишуре и нежелание унижаться перед мирянами во имя мирской выгоды.
9. Абу'ль-Файз Зун-Нун ибн Ибрахим аль-Мисри
Он был сыном нубийца, его звали Сахбан. Он – один из лучших среди суфиев, один из достойнейших среди тех, чья духовность скрыта от посторонних ('айяран), ибо он избрал путь сокрушённости и странствовал по стезе порицания (маламат). Все люди Египта терялись в догадках о его истинном состоянии и не верили в него до самой его смерти. В ночь его кончины семьдесят человек увидели во сне Посланника, который сказал:
– Иду встречать Зун-Нуна, друга Божьего.
После его смерти на лбу у него проступили слова:
Вот воэлюбленный Божий, умерший в любви к Богу, убитый Богом.
Во время его погребения птицы небесные слетелись со всех сторон и простёрли свои крылья над похоронными дрогами, осенив их тенью. Увидев это, все египтяне почувствовали угрызения совести и раскаялись в несправедливостях, которые чинили ему. У него много точных, выразительных высказываний об истинах мистического знания. Например, он говорит:
«Познающий ('ариф) более смиренен в повседневности, ибо в каждый момент он подходит ближе к своему Господу» – поскольку он осознаёт могущество Божественного Всевластия, и, когда его сердце исполняется величием Божьим, он видит, как далёк он от Господа и что нет возможности достигнуть Его; поэтому он становится ещё более смиренным.
Так, Муса (Моисей) сказал, беседуя с Господом:
– О Господи, где мне искать Тебя?
Бог ответил:
– Среди тех, чьи сердца сокрушены.
Муса сказал:
– Нет сердца более сокрушённого, чем моё.
Бог ответил:
– Тогда Я – там, где ты.
Кто хочет познать Бога без смирения и страха – тот невежественный глупец, а не познающий. Признак подлинного знания – искренняя воля, а искренняя воля порывает со всеми вторичными причинами и отношениями, не оставляя ничего, кроме Бога.
Зун-Нун говорит:
Искренность (сидк) – меч Божий на земле: он рассекает всё, чего касается.
64
Здесь автор приводит две краткие истории о преданности Мухаммада.
65
Сан’ани умер в 211 г. хиджры. См. [Ибн Калликан, № 409].
66
См. [Ибн Каллинан, № 266].