Страница 15 из 30
Предводитель верных Умар ибн аль-Хаттаб, и предводитель верных Али, и Харим ибн Хайян передают, что видели Увайса Карани в шерстяном платье с заплатами. Хасан из Басры, и Малик Динар, и Суфьян Саври носили шерстяную заплатанную одежду. Об имаме Абу Ханифе из Куфы рассказывают – и это записано в «Истории шейхов», составленной Мухаммадом ибн Али Хакимом Тирмизи, – что он одевался в шерстяную одежду и избегал мирян, пока во сне ему не явился Пророк, который сказал:
– Тебе следует жить среди людей, ибо через тебя возродится моя сунна.
Тогда Абу Ханифа перестал искать уединения, но никогда не носил одежду, которая хоть что-то стоила.
И Дауд Таи, один из истинных адептов среди искателей на суфийском пути (яки аз мухаккикан-и мутасаввифа), отдавал предпочтение шерстяной одежде.
И Ибрахим, сын Адхама, отправился к почитаемому имаму Абу Ханифе, одетый в шерстяную одежду. Ученики Абу Ханифы смотрели на него неуважительно и с пренебрежением, пока Абу Ханифа не сказал:
– Пришёл превосходящий нас Ибрахим ибн Адхам.
Ученики спросили:
– Имам выше наших насмешек, как он обрёл такое превосходство?
Абу Ханифа ответил:
– С помощью непрестанного поклонения. Он преисполнен служением Богу, в то время как мы служим телу. Это поставило его над нами.
Ныне некоторые носят заплатанную одежду и рубище (мурак-ка'ат у хирак), чтобы снискать уважение и почёт. Их одеяния создают превратное впечатление о том, что у них на сердце. Однако среди множества людей встречается мало выдающихся, и в каждом религиозном толке – единицы преуспевших. Тем не менее люди почитают за суфиев всех, кто хоть в чём-то сходен с ними, пусть это даже одна-единственная черта.
Посланник сказал:
Ман ташаббаха би-кавм фа-хува минхум – «Тот, кто уподобляет себя людям своим поведением или верой, тот – один из них». При этом одни сосредоточены на внешних формах обрядов, другие устремлены к внутреннему очищению своего духа.
Людей, которые тяготеют к сообществу суфиев, можно подразделить на четыре разряда:
1) те, кому их чистота, просветлённость, тонкость, а также уравновешенность характера и добрый нрав дают возможность открыть для себя сердце суфия и ощутить близость к Богу и возвышенность суфийских мастеров. Такой человек присоединяется к суфиям в надежде достичь такого же внутреннего состояния; начало его ученичества отмечено откровением в виде «состояний» (кашф-и ах-валь), очищением от желаний и отказом от самости;
2) те, чьё телесное здоровье, сдержанность сердца и умиротворённость ума позволяют воспринять внешние обряды суфиев; такой человек ориентируется на соблюдение Священного Закона и перенимает различные дисциплины, а также безупречное поведение. Поэтому он ищет общества суфиев и следует их примеру набожности. В начале своего ученичества он следует самоумалению (муджахадат) и старается вести себя безупречно;
3) тот, чьё человеколюбие, обходительность с людьми и добрый нрав побуждают его уважать действия суфиев и видеть достоинства их образа жизни – то, что они относятся к старшим уважительно, к младшим – с добротой, к равным – как к друзьям; то, что они свободны от помыслов о мирской выгоде и довольствуются тем, что имеют. Он ищет их общества и облегчает для себя тяжкий путь мирских трудов, посвящая своё свободное время духовной работе над собой;
4) тот, кто по глупости и из-за слабости души, жаждая власти без заслуг или тяготея к неоправданным суждениям, думает, что внешними действиями суфиев всё и исчерпывается. Когда он входит в их круг, они относятся к нему с терпением и добротой, хотя им ясно, что он и не помышляет о Боге и не станет обременять себя тружением на духовной стезе. Люди относятся с уважением к такому суфию – как к подлинному адепту – и почитают его как святого. Однако его цель – всего лишь присвоить себе суфийский наряд и тем самым скрыть свою испорченность. Он подобен ослу, нагруженному книгами (Коран 62:5).
В нашем веке самозванцы, подобные описанным выше, составляют большинство. И потому нет смысла принимать во внимание окружающих, подлаживаясь под них.
Суфием человека делает внутреннее горение (хуркат), а не особая одежда (хиркат).
Для истинного мистика нет разницы между одеянием ('аба) дервиша и кафтаном (каба) мирянина.
Известного шейха спросили, почему он не носит заплатанное одеяние (муракка'а). Он ответил:
– Это же ханжество – возлагать на свои плечи суфийское одеяние вместо того бремени, которое подразумевает суфизм.
Если ты носишь такое одеяние, желая указать Господу, что ты – один из избранных, так ведь Ему это ведомо; а если для людей – чтобы они знали о твоей принадлежности Богу, – то если так оно и есть, то ты повинен в хвастовстве, а если нет – то в лицемерии.
Суфии достаточно возвышенны, чтобы не относиться к своему одеянию подобным образом. Чистота (сафа) – это дар Божий, а шерсть (суф) – одежда животных.
Суфийские шейхи предписывали своим ученикам носить заплатанную одежду и сами поступали так же для того, чтобы тем самым выделяться и постоянно быть на виду. Если при этом они совершат грех – каждый будет попрекать их; а если они захотят совершить грех, одетые таким образом, то будут удержаны, устыдившись.
Итак, муракка – это одежда святых Божьих.
Обычные люди носят её, чтобы просто снискать уважение и благосклонность окружающих; избранные же предпочитают бесчестье – чести, а сокрушённость – процветанию. Потому и говорят:
Муракка – одежда благоденствия для обычных людей и кольчуга (джавшан) сокрушённости для избранных.
Надлежит алкать духовного и бежать внешнего. Божественное скрыто человеческим, и «завесу» можно убрать, лишь пройдя «состояния» (ахваль) и «этапы» (макамат) мистического Пути. Чистота (сафа) – именование того, что убирает «завесу». Спрашивается: с какой стати обретший чистоту будет выбирать себе особую одежду и вообще станет заниматься украшательством?
О способах пришивания заплат
Когда шьют муракку, следует озаботиться о том, чтобы она была удобной и лёгкой. Если она порвалась, следует пришить заплату. По этому вопросу среди суфийских шейхов есть две точки зрения.
Одни считают, что не подобает пришивать заплату опрятно и аккуратно, стежки иглой должны быть неровные[43] и что не стоит этим слишком утруждаться.
Другие считают, что стежки должны быть ровные и аккуратные и что опрятное пришивание, исполненное с тщанием, – это часть дервишеской практики, ибо крепкая практика требует крепких основ.
Мне, Али ибн Усману аль-Джуллаби, довелось как-то спросить у великого шейха Абу'ль Касима Гургани из Туса:
– Каковы минимальные свойства, которые делают дервиша достойным нищеты? Тот ответил:
– Дервишу, достойному нищеты, подобает иметь не менее трёх свойств: знать, как правильно пришивать заплатку, как правильно слушать и как правильно ступать.
При этом разговоре присутствовало несколько дервишей. Ещё не дойдя до выходных дверей, они уже начали претворять услышанное в жизнь, а несведущие с любопытством взирали на происходящее.
– Вот в чём состоит подлинная нищета! – восклицали они. Большинство тотчас стали с тщанием нашивать себе заплатки и учиться правильной поступи, решив, что уж умения слушать суфийские речения им не занимать.
Моё сердце принадлежало этому сеиду, мне не хотелось, чтобы его слова пропали втуне, поэтому я предложил:
– Давайте сделаем так: пусть каждый выскажется о том, как он понимает содержание этих трёх свойств.
Каждый изложил свою точку зрения. Когда подошёл мой черед, я сказал:
– «Правильная» заплатка нашивается во имя духовной нищеты (факр), а не напоказ. И если вы пришиваете её во имя факра, выходит правильно, даже если она пришита неважно. А «правильное» слово – то, которому внимают самоотрешённо (бахаль), а не рассудочно (ба-муньят) и следуют ему искренне, а не буквалистски, делая это не по утилитарным соображениям, а потому, что это неотъемлемая часть вашей жизни. А правильная поступь – это ступание в подлинном религиозном экстазе, а не рисуясь или «по правилам».
43
Буквально «сделанные как попало».