Страница 12 из 19
Там были некоторые, державшиеся такого правила: не надо считать грешным сблизиться с миром. Они попробовали стену, разделявшую их с языческим, безнравственным миром, и постепенно снижали ее так, что она понемногу удалилась. Они находили, что не стоит страшиться маленьких пустяков, так как они могли быть извиняемы разными хорошими делами. Можно пользоваться миром, но знать меру, а не злоупотреблять им, христианин вовсе не ханжа, не враг просвещения, имеет право иметь свои радости. Вот такие оправдания находили себе некоторые члены Пергамской церкви в том, что они покинули свою почву и вступили на почву своих соседей, воскурили их богам и пили вместе с ними. О, как тогда мир начал им улыбаться, расхваливать их как разумных людей, почитать и уважать, а из этого им вытекала значительная польза. Мало-помалу к ним возвращались почет и уважение в обществе. И так то, к чему стремился Валаам, выпало на долю Пергама. В социальном положении становилось все лучше, стало возможным больше заработать. Снова оказались открытыми двери для приобретения земных богатств.
Но бедный Пергам и подобные ему в настоящее время упускают из виду, что двум господам служить невозможно. «Я имею против тебя, – говорит Господь, – даже потому, что держишь тех, кто держится учения Валаама». Истинный, единый Господь променян на другого. Невеста оставила своего жениха. Некоторые так оставляют Бога своего и служат соблазном для тех людей, в сердце которых Господь поставил Свой храм и престол. Верно, что так дело обстояло не со всей Церковью, а только с некоторыми ее членами. Но в этом и заключается опасность: мало-помалу сквасится и вся Церковь этой маленькой закваской.
Откр. 2, 15. «Так и у тебя есть держащиеся учения Николаитов, которое я ненавижу».
Хотя Ефесская церковь и оставила первую любовь, она была в согласии с Господом относительно Николаитов. Здесь же, где нашло себе ход учение Валаамово, нашло место и учение Николаитов.
Всегда опасно и ужасно впустить грех в каком бы то ни было виде, хотя бы и в малой мере. Это приведет к большой и грубой форме греха. Что Николаиты всюду старались проникнуть, заметно из того, что их уже знали и им не особенно легко было проникнуть в Церковь. Но учение Валаама проложило им путь. Такой путь греха: от отдельного лица может заразиться вся Церковь.
Откр. 2, 16. «Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст Моих».
Господь увещал: «Покайся…» Кому Он это говорит? Ангелу Церкви. Ты, Ангел Церкви, покайся. Ты, Церковь! Но как редко, почти не слышно в наше время, чтобы Церковь и верующие призывались к покаянию. Привычно думать, что покаяние нужно только для необращенных. Это является всеобщим мнением, однако именно мы виноваты, когда это входит в Церковь Божию.
За предупреждением следует угроза: «…если не так, скоро приду и сражусь… мечом уст Моих». Видим, что меч не напрасно несет Он, Он – отмщение делающему зло. В истории Валаама мы видим, как там действует всюду меч. Были умерщвлены мечом делавшие любодеяние и приблизившиеся к язычникам Израильтяне.
Заметим удивительную справедливость Господа: Он проницает Ангела и Церковь. Не должен ли Он поднять на них меч? Но нет. Он говорит, что сразится только с держащимися учения Валаама, тех только должны постигнуть Его удары.
Откр. 2, 17. «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает».
Без сомнения, очень важно знать истину о том, что вторжение мира в Церковь Христа должно привести ее к падению. Как в глазах мира, так и Бога. Мир погубит церковь, соединившуюся с миром, а с Его стороны предостережение: если не отречешься от мира, Я погублю тебя, но побеждающему дам вкушать сокровенную манну.
Обетование, данное победителю в Пергамской церкви, двоякое и соответствует двоякому искушению.
П е р в о е искушение: вкушать нечистое, оскверняющее, идоложертвенное, посещать все мирские увеселения. Победителю всего этого предстояло вкушать сокровенную манну. Господь говорит о предстоящем, из чего видно, что жители Пергама видели это.
Он вспомнил из книги Исход (16, 33–34) то, что Моисею было повелено собрать манну в золотой сосуд для будущих поколений и поставить в Ковчег Завета, стоявшего во Святое Святых (Евр. 9, 4). Ни одна человеческая рука не касалась его, ни один глаз не видел его, ни одни уста не прикасались к нему. Ковчег был поставлен во Святое Святых. Следовательно, Он казался многократно закрытым. Разве эту манну Господь даст вкушать? Эта манна была тенью будущих благ. А тень будущего заключалась в Иисусе Христе. Таким образом, обетования Господни могли подразумевать только нечто другое, то есть наслажение с Ним, с Самим Господом. Наслаждение, которое никто никогда не вкушал. Вот это обетование – наслаждение с Ним – было дано побеждающему в Пергамской церкви. Но как и им многое остается сокрытым, так и нам, которые еще не вкушали этой манны, а не вкушали только потому, что этому дару предпочитаем что-нибудь другое от мира.
В т о р о е искушение: служение любодействию, то есть добиваться славы, чина, вознаграждения, оставляя при этом своего Небесного Жениха. Победителю этого искушения обещается бесконечно большее вознаграждение и положение.
Господь говорит, что даст ему белый камень, на котором написано новое имя. Этот дар будет дан тому, кто победит второе искушение. Слово Божие говорит, что, когда мы избегаем мира, похоти и растления, мы делаемся причастниками Божеского естества (2 Пет. 1, 4). Господь может почтить нас бесконечно больше и выше, чем могут обещать нам владыки этого мира.
Лекция VIII
Теперь идем к третьему периоду церкви, Пергамскому. Начало этого периода совпадает с началом четвертого столетия, а именно: со времени единодержавия римского императора Константиа (315 г.). Этот третий период имеет черту – связь церкви с мирской властью. Как Валаама дух мира соединил с Валаком, так начинается и соединение церкви с мирской властью.
Этот период продолжается от Пергамского через все периоды до пришествия Христа. Православие, таким образом, берет свое начало от 315 г. Если внимательно исследовать Пергамское послание и сравнить его со Смирнским, тотчас найдем великую разницу. В Смирнском – все увеличивающаяся скорбь и утешение от Господа, здесь же – меч Господень. Такая великая разница была и между временем гонения и временем, которое последовало за Константином Великим. Во время Константина и до конца IV столетия мучимые ученики Христа начинают вздыхать свободно. Их богослужение становится терпимым. Темницы открываются, и они с песнями выходят оттуда. Им больше нечего страшиться гонений. Им предстояло не только быть терпимыми, но быть и признанными с величественного престола огромного государства. Темницы закрываются для них, и они делаются силой, с которой считается римский престол. Ворота делаются еще больше, когда и сам император Константин делается христианином, полагая основание тому, чтобы другие, следующие императоры были христианами.
Насколько он был христианин, это вопрос. Церковь Божия была в упадке, учение ее низко. О крещении, например, учили, что им человек возрождается, омывается от грехов. Поэтому и Константин не хотел креститься раньше, а считал, что лучше ждать до смерти, а потом креститься и чистым войти в небеса. Это учение о крещении привело к тому, что стали крестить младенцев. Они говорили, что так как детей умирает очень много, то нужно скорее омыть их от грехов, потому что не крещенные не могут быть детьми Божиими.
Взглянув на Пергамское послание, мы найдем престол сатаны и Церковь Божия, живущую вблизи него. Она не имеет ни скорби, ни темницы, ни злословия. Она спокойна. Не так, как Смирнская. Что случилось? Изменился ли сатана, когда христианство достигло римского престола? Что с ним? Раньше он метал гром и молнии, а теперь? Нет, он изменил лишь способ своего действия. Это очень опасно для Церкви. Но как ликовали христиане, когда настало это спокойное время! Железная рука, хотевшая их некогда раздавить, теперь защищала их и подымалась на тех, кто им был врагом, грозя погибелью. Так говорит история Церкви с IV по VII столетие. Уже первый христианский император запретил жертвоприношения, приказал разрушить капища идолов и стал обучать язычников христианским наукам. Причем сам присутствовал на этих актах или посылал своих чиновников с государственной властью.