Вырванные страницы

Никто не должен умирать молодым.

Никто не должен умирать, когда так хочет жить.

Удивительно, как Эдгар, испытав на себе всю жестокость Древней магии, все-таки не разуверился в её милосердии, сохранил в себе надежду и во тьме отыскал свет. Там, где сам Гвин давно не видел ничего, кроме черноты.

Теперь Джейн Картер сможет жить. Долго и, возможно, даже счастливо. Это уже будет зависеть от неё.

Мужчина перелил зелье в специальный флакон, вложил его в деревянную коробочку и уселся писать письмо.

«Здравствуйте, Джейн.

Недавно мне писал мистер Боунс, так что я знаю об ухудшении вашего состояния. Возможно, он не сказал вам, но все это время он провел в Особой секции библиотеки Хогвартса в поисках новых знаний по Древней магии.

Я не верил и в этом, возможно, виноват перед вами и перед ним. Но Эдгар Боунс не мог сдаться, когда дело касалось вашей жизни, Джейн. И вы понимаете это, так как сами сделали для его спасения всё.

Это невероятно, но он нашел выход. В одной из древних темных книг был рецепт зелья, способного при доработке оказать нужный эффект. Мистер Боунс отправил эту страницу мне, я всё тщательно изучил и внес несколько изменений в состав зелья. В этой коробке лежит первая порция лекарства, которое может вам помочь. Его необходимо принять сейчас и в дальнейшем раз в месяц. Я буду вам его отправлять. Оно значительно замедлит изменения в организме, а со временем, надеюсь, мне удастся найти компоненты, чтобы лекарство полностью смогло излечить вас. Приняв его сейчас, вы уже выиграете годы своему зрению, и значит, и еще больше времени до проявления последующих эффектов болезни. И вместо пары лет у вас будут десятилетия. Принимая его постоянно, мы спасем вашу жизнь и вашу память.

Знайте, мисс Картер, что я сожалею о случившемся с вами как никто и теперь сделаю все, чтобы вас спасти. Но за это лекарство благодарите не меня, а мистера Боунса. За то, что он не сдался, когда сдался я. В жестокости и тьме Древней магии он все-таки нашел свет.

Примите лекарство незамедлительно и простите меня за то, что едва не разрушил вашу жизнь.

Не теряйте времени, Джейн. Будьте счастливы.

Профессор М.Гвин».

Запечатав письмо и посылку, Гвин выглянул за окно. На деревню опустилась ночь, и можно было вздремнуть. Потому что завтра с утра мужчина отправится на почту, чтобы с совой отправить свой шанс на искупление и её шанс на жизнь Джейн Картер.

***

Холод.

Тонкие иголки льда пронзали тело изнутри, впивались в легкие, в сосуды, в кожу. Застывали в каждой капле крови. Острее всего они разрезали горло. Будто ледяное лезвие кинжала вспороло шею, заставляя черную кровь вытекать с хрипящим булькающим звуком умирающего человека.

Гвин распахнул глаза.

Свет. Свет и холод. Так и должно быть? После жизни… С той стороны.

Грудь болела, вызывая противный кашель, а тело мелко тряслось от холода. Юноша встряхнул головой и, опираясь на руки, сел.

На мгновенье, одно-единственное, реальность вокруг закружилась, поплыла, но почти сразу же пришла в норму. И тотчас на Гвина накатила высокая волна разочарования. Нет, пожалуйста, нет… Этого не может быть!

Океан бурлил перед ним, ледяной и жестокий. Но только юноша лежал на песке. Живой. Как такое возможно? Он тонул, он уходил на дно, в темную пасть океана, к острым пикам скал. Он помнил, как исчезали из легких последние пузыри кислорода, как жгло от попавшей внутрь воды грудь, как закрывались налившиеся свинцом веки. По всем законам природы, он должен быть мертв.

Гвин поднялся. И только сейчас заметил, что песок, на котором он очутился, вовсе не берег. Меньше чем остров. Спасательный клочок земли, возникший из ниоткуда.

И Гвин тотчас все понял. Как мог не понять раньше? Его проклятье его спасло.

Древняя магия. Она разрушила его жизнь. И теперь не дает ему умереть. Она в его крови. Она спасла его, когда он сам того не хотел. Он мечтал о смерти, как о свободе… Неужели даже в этом ему отказано?

- Нееет! – отчаянно закричал Гвин, падая на колени, лицом в песок. Ладони сжали голову, вцепившись в волосы. Локти уперлись в рыхлую землю. И хриплый голос как заклинание шептал лишь одно слово – «нет».

Он не мог, не мог жить. Он хотел умереть. И то, что он жив – самая большая ошибка. Он ведь не сможет так. Жить после того, что потерял. И после того, что совершил.

- Отпусти меня! Слышишь?! Зачем я тебе? Я так не могу… Дай мне умереть, дай, дай, дай…

Соленые холодные брызги попали на голые пятки. И ворвавшийся в мир ветер прошептал с холодом зимы: «Не сейчас. Еще не настал твой час, Жрец. Ты Последний. Ты Хранитель. Ты уйдешь тогда, когда придет время. Не торопи судьбу. Ты все равно её не изменишь. Ты не умрешь сегодня».

- Ненавижу тебя! Ненавижу! – злые слезы брызнули из глаз. - Ты отобрала у меня всё! Так почему ты не даешь мне умереть?! Зачем я тебе еще нужен?!

Ветры не ответили.

Из груди вырвались сдавленные полные боли рыдания. Гвин оплакивал свою жизнь и свою судьбу. Он слышал хруст, с которым разламывалась его душа. И в единственном, что могло его спасти – смерти, ему было отказано.

***

На следующий день вечером к Гвину прилетела сова. Из школы. Он понял это, как только увидел ее на своем окне. Короткое письмо от Эдгара Боунса с благодарностью. Скомкав записку, мужчина бросил её в камин. Он был рад. Правда, рад, что у этих двоих есть шанс. Которого не было у него и Розы. Ей сердце вырвали.

И кровь вновь залила его ладони и одежду. А в пустоте глаз отразилась пустота в разрезанной груди любимой девушки, среди поломанных ребер. С её сердцем ведь и его сердце вырвали и раздавили. Он не жил с тех пор. Ведомый ненавистью, местью, апатией или равнодушием. Долгом. Но это не была жизнь. Такого Гвин никому бы не пожелал.

Когда бумага догорела, мужчина скинул плащ и отправился вниз. Тоун и Скоулз, прибывший из Министерства, что-то весело обсуждали за дальним столиком, уплетая мясо. Гвин махнул им рукой и отправился за своей порцией. Хотя удовольствие от еды он перестал получать много лет назад. Порой ему казалось, что он может обходиться без пищи. Но это не было нормально. А выслушивать вопросы озадаченных коллег мужчине не хотелось.

Ужинать он уселся в одиночестве, у дальнего окна. Лучшее место для обзора и того, что происходили внутри, и снаружи. При этом сам Гвин оставался почти незамеченным. Поэтому он почти удивился, когда услышал чужие шаги, направляющиеся к нему.

Высокий юноша с мягкими чертами лица и вздернутым упрямо подбородком. Нашел-таки. Почему-то это вызывало у Гвина внутреннюю тайную улыбку.

- Профессор, сэр, здравствуйте, - он, в отличие от мужчины, не скрывал улыбку и протянул руку для приветствия. Такой взрослый. Неужели и год назад таким был? Кажется, вытянулся и возмужал после школы. И плечи вон какие широкие стали.

- Здравствуй, Мэтью, - Гвин вдруг ощутил в пустой груди крошечный теплый лучик. Это был его лучший ученик. Тот, кому он мог бы доверить стать Хранителем после себя. Умный, добрый и честный. Храбрый, но рассудительный. Он не был похож на Мерлина, о котором Гвин помнил и кем когда-то был, и, быть может, именно поэтому мужчина его так и ценил.

- Присядешь?

Мэтью держался уверенно. Кивнул и сел.

- Вы ведь были на заданиях, потому мне не отвечали, - сразу начал он решительно. Гвин снова мысленно улыбнулся, но внешне лицо его оставалось скульптурной маской.

- Я не могу продолжать вас учить, - спокойно произнес он тоном, каким говорят о бутерброде с сыром. – Вам не справиться. Не успеете оглянуться, как Древняя магия сломает вас одного за другим.

Как меня.

Он не добавил, но Мэтью услышал. В его глазах не появилась ни жалость, ни неудобство. Лишь скорбь. То, что Гвин ценил.

- Сэр, но вы ведь понимаете, что каждый из нас уже сделал свой выбор. Мы будем сражаться. Мы уже сражаемся. И если нам суждено умереть, это случится и без ваших уроков.

Слишком упрямый. Гвин мерно отпил свой чай, прежде чем ответить: