Страница 62 из 106
- Нет… – пораженно прошептал он. – Нет…
Он сделал это. Он поддался тьме ради мести. Он разрушил остатки своей жизни. Кто он теперь? Монстр. Чем он лучше тех преступников, кого задерживал? Ведь он пытал человека. Не просто убил, а наслаждался его мучениями, изощренными, болезненными. Он разорвал его грудь голыми руками, сжигал его заживо. Плоть этого человека до сих пор под его ногтями.
Гвина трясло. Он опустил голову, упав на колени напротив лужи своей рвоты. Плечи его тряслись, как в лихорадке. А мозг словно нарочно снова и снова подбрасывал яркие картинки свершенного юношей поступка.
Гвин ненавидел Жреца, хотел ему отомстить, но не так. Не такой ценой. Его собственная душа сломалась. И в сердце его теперь клубилась ледяная тьма.
Юноша не заметил, как по щекам заскользили слёзы, смывая коричневые следы чужой крови. Он не оплакивал Жреца, убившего его семью. Но плакал от осознания того, каким чудовищем стал в стремлении свершить справедливость. Он так мечтал быть мракоборцем и героем. Но вот вышло всё наоборот. И стал-то он убийцей.
«А ты ведь стал им! Стал тем монстром, которого ненавидел в моем брате и во мне. Ты такой же как мы. Ты предал все законы и принципы этого мира. Ты не меньшее чудовище, чем те, от кого ты поклялся защищать людей. О нет, мальчик, даже большее. В древних легендах говорилось о сердце Тьмы. Может, это твое?» - голос мертвеца разрывал голову, будто словами разрезая её изнутри.
Сердце Тьмы. Старинные легенды Древней магии. Величайшее зло. Когда оно придет на Землю, миру наступит конец.
Гвина снова вырвало.
Тыльной стороной ладони он провел по губам, вытирая их, и откатился к стене, подальше от мерзкого запаха, вызывающего новые приступы тошноты. Прижавшись затылком к холодной поверхности, юноша закрыл глаза.
Он думал, он верил, что месть принесет ему облегчение. Покой. Но ошибся. И сейчас, вспоминая, как позволил тьме завладеть собой, что совершал под её тихие нашептывания, ему было противно от самого себя.
- Ты получил по заслугам, - в пустоту комнаты прошептал Гвин, будто кто-то мог услышать его слова, - так оставь меня в покое. Я не жалею, слышишь ты?! Не жалею!
Ладонями он закрыл глаза, пытаясь удержать рваные куски дыхания. Он убил Жреца. Жестоко и безжалостно. С наслаждением. Он убил. И ему с этим жить.
***
Гвин сидел на заборчике, ограждающем территорию Визжащей хижины, и смотрел, как падает мелкий осенний снег. Ученики Хогвартса, решившие провести выходные в Хогсмиде, шатались по улочкам деревни от магазина к магазину короткими перебежками. И к Визжащей хижине не подходили, прячась от снега в тепле и уюте.
Снежинки падали медленно и тихо напевали о том, как прекрасна их жизнь. Еще не зная, что упав на землю, в слякоть, им предстоит умереть, растаяв. Наивные добрые снежинки. Гвину нравилось слушать их мечты, так напоминающие его собственные, когда он мальчишкой бегал в Хогсмид за карамельными палочками и взрывающимися шипучками. В те дни он тоже видел мир прекрасным. И отдал бы так много, чтобы вновь увидеть его таким.
Подняв воротник мантии, чтобы снег не залетал за шиворот, Гвин прислушался. Где-то далеко громко разговаривал Тоун. Должно быть, с другими мракоборцами. Это хорошо. Значит, не пойдет искать своего напарника. Гвину нравилось слушать музыку снежинок. Почти как раньше. Если закрыть глаза, то на секунду, одну лишь секунду, можно представить, что…
Робкие осторожные шаги заставили Гвина обернуться. И в душе его что-то дрогнуло, словно от порыва ветра, хоть на улице и был штиль. Со стороны деревни по первому снегу к нему неуверенно шагала Марлин Маккинон.
Гвин привык, что девушка занимается дополнительно в школе и не ходит в деревню, так что совсем не ожидал увидеть её здесь, тем более так внезапно близко рядом с собой. Это была их первая встреча лицом к лицу после ухода профессора из школы.
- Здравствуйте, - поздоровалась Марлин и улыбнулась так скованно, будто губы её замерзли от мороза.
- Добрый день, Марлин, - кивнул ей Гвин даже не попытавшись улыбнуться. Ни к чему эти встречи. Они вбивают в голову девушки дурацкие мысли о том, чтобы стать мракоборцем. Она ведь не понимает, что это такое на самом деле. Как не понимала его сестра, когда тоже хотела пойти в мракоборцы вслед за братом. Это не геройство.
- А я увидела вас, решила подойти… – пробормотала Марлин, пытаясь скрыть разочарование от столь холодного приема. Но её-то Гвин всегда читал как книгу. Как и всех остальных своих учеников. Им лишь кажется, что они умеют контролировать свои эмоции и чувства, но на самом деле нужно лишь уметь видеть, чтобы прочитать всё на их лицах.
- Слышал, вы решили подавать документы в мракоборческий центр после завершения учебы, - произнес Гвин. Он не был из тех, кто ходит вокруг да около, и сразу перевел тему на то, что интересовало именно его. Марлин поникла еще больше, но в то же время в её глазах появился стальной блеск упрямства. Так же горели её глаза, когда она вопреки воле профессора пришла на очередное занятие кружка, когда он отстранил её.
- Да, - ответила она, вскинув подбородок. И даже не спросила, откуда Гвин узнал. Или догадалась, или ей было все равно.
Гвин сжал губы и слегка склонил голову вбок. Снежинки оседали на волосах девушки и не таяли.
- Надеюсь,- медленным ровным тоном потянул он, - это не из-за меня.
В глазах Марлин дрогнули тени. Но когда она заговорила, голос её был спокойным и твердым:
- Идёт война. Я просто хочу помочь нам победить. Хочу сражаться со злом, с теми чудовищами, которые сжигают людей заживо, которые убивают их ради развлечения…
Высокое пламя взметнулось в голове, и далекие крики вернулись в память. Бьющее о скалы море, белое пламя в ладони, запах горящей плоти.
«Это чудовище смотрит тебе в глаза», - промелькнуло в голове Гвина. Но вслух он ничего не сказал. Его особенные ученики знали его историю, его трагедию, как и Джейн Картер, как Дамблдор, но никто в целом мире не ведал, что случилось с тем Жрецом – убийцей. Что сделал с ним Гвин. Кем он стал на самом деле.
- Для этого ведь вы нас готовили. Для войны. И даже то, что вы ушли, ничего не меняет.
Гвин взглянул на Марлин, прогоняя образ огня в голове.
- Не уверен, что вы, как и все остальные, действительно понимаете, что вам предстоит, - заметил он мягко.
Марлин лишь покачала головой. Еще ребенок.
- Пока не столкнемся с этим, не узнаем, - парировала она. И опустила взгляд. – А… – голос её вдруг стал робким, - как вы? У вас всё в порядке?
Пока она не смотрела, мужчина мог спокойно рассматривать её лицо, которое и так помнил в деталях. Легкий румянец на щеках, пара блеклых веснушек на носу, длинные пушистые ресницы, под которыми блестят живые гордые глаза, нежные губы, светлые волосы, растрепанные ветром. Весь образ Марлин был подобен прекрасному весеннему цветку, внезапно оказавшемуся в ледяной тьме Гвина.
А ведь он губит всё живое. Всех, кто прикоснется к его жизни. Его зима убивает.
Мужчина отвел взгляд, выравнивая мысли в привычный ряд. Не стоит забываться. Марлин не его Роза. Он мертв. И эта чудесная девушка не заслуживает мертвеца. Даже если думает иначе. Этой жертвы он не заслужил.
- Не беспокойтесь, Марлин, - произнес он и впервые улыбнулся. Девушка подняла взгляд и успела поймать эту улыбку. Глаза её тотчас просветлели. Будто увидели солнце.
- И всё же я беспокоюсь, - тихо добавила она, ощутив уверенность. Как тогда, когда он уходил, когда впервые обратилась к нему по имени и на «ты». Когда говорила о своей любви.
Гвин собирался подняться и уйти, заявив, что у него работа, но вместо этого произнес:
- Не стоит, мисс Маккинон. Если со мной случится что-то, вы узнаете об этом, уверяю вас. Газеты давно ждут моей смерти. Еще с тех пор.
Это было непривычно – быть с кем-то столь откровенным. Но удивительно приятно. И стальные прутья, сжимающие грудь, слабели, возвращая возможность дышать.