Вырванные страницы

- Я не заставляю тебя, Джейн, - прошептал он с теплотой, на которую еще был способен после стольких лет тьмы. - Это только твой выбор. Не мой. И не чей-то еще. Потому что это твоя жизнь.

Гвин не стал бы обвинять ее ни мгновенье, если бы сейчас она отступила, если бы ушла или даже убежала с испугом. В конце концов, Эдгар даже не был ее парнем. Гвин видел, как сильно Джейн любила своего Поттера. Так, как он до сих пор любит Розу. И она ничего не должна Боунсу.

- А что бы сделали вы? - спросила Джейн. И тем самым уже обрекла себя. Он не был тем, чей ответ мог бы ее спасти.

- Будь это Роза? - Гвин мягко поджал губы, ощущая горечь на языке. - Я бы отдал всё, если бы мог её спасти. Но мертвых нельзя воскресить. Не той ценой, что я готов заплатить. А Эдгар Боунс еще живой.

Но если Джейн уйдет сейчас, то мальчик этот обречен. Своей смелостью и его, Гвина, верой, ставшей ошибкой. Но как мог мужчина настаивать, чтобы эта девушка разрушила свою жизнь? Это решение требует больше, чем храбрость. Чтобы сознательно пожертвовать собой, нужно иметь нечто особенное, какую-то причину, то, что будет больше тебя самого. То, чем ты дорожишь.

- Я согласна, - кивнула Джейн, сжимая кулаки. Быстро, словно боялась передумать. Боялась, что отвага ее дрогнет. - Согласна.

Гвин кивнул. И глядя на Картер, ему казалось, что у нее и не было выбора. Древняя магия настолько сильно связала её с Эдгаром, что Джейн никогда не смогла бы поступить иначе.

***

Мерлин понял, что Жрец прав, когда тот рассказал ему обо всех тонкостях связи двух половин медали. Действительно, так, как с ней, юноша не чувствовал себя никогда. И дело не только в их любви. Но в той высшей и древней связи, которой отметила их Древняя магия.

- Так что случилось с теми двумя, из легенды? - поинтересовался Мерлин. - Они жили долго и счастливо? Потому что если да, то я точно расскажу это как сказку своим детям.

- О, детям, - Жрец небрежно взглянул на него, наливая себе кипящий чай. - Я предупреждал, что это не сказка. В ней нет счастливого конца. Девушка умерла через двадцать лет. Видишь ли, у обряда по передаче огня жизни есть обратная сторона, как и у всего. Как у самих медалей. Если где-то прибыло, значит, где-то и убыло.

- Но… что случилось?

- Она ослепла. Перестала ходить. А после позабыла имя того, кого любила, как и всё другое. Наказание за отнятую у смерти жизнь. Юноша оказался слаб и не вынес ее мук, отравив ее. А после умер сам, не в силах жить в одиночестве с грузом того, что совершил.

- Ох, - Мерлин поставил чашку на стол. У такой красивой сказки оказался слишком жестокий конец.

- Она стала такой из-за магии? - тихо спросил он. Жрец кивнул.

- Позже выяснили, что таких людей можно спасти одним способом. Но только если провести еще один обряд. Обряд крови. Он вернет силы обоим сторонам медали.

Жрец мрачно замолчал и принялся грызть сушку. Хруст этот отчего-то вызвал в Мерлине дрожь. И ему стало не по себе. Было нечто, о чем Жрец не договаривал. Что-то плохое. Иначе, будь это шансом спасти жизни, разве не пользовались бы всегда этим обрядом?

- Но? - юноша не выдержал молчания. - Должно ведь быть но, не так ли?

Жрец обернулся, и в глазах его чернела тьма.

- Обряд крови - темнейшая из магий, - слова его шипели злом. - Чтобы осуществить его, нужно заплатить жизнью других. И искупаться в их крови, произнеся заветы. Это вернет жизненные силы и энергию стократно, даруя не только прежнее здоровье, но и долголетие несвойственно простым смертным. Но душа тех, кто убьет ради собственного спасении, погибнет навсегда в тот же миг. И обратится во мрак. Свет станет тьмой. И их сердца почернеют от злобы. И не будет никого безжалостней проклятых.

Мерлин неуютно поежился. Вся теплота вечера прошла, сменившись холодом шепчущего зла. И он лишь надеялся, что никогда в жизни ему не придется столкнуться ни с магией медалей, ни с обрядом по передаче энергии. Потому что как сможет он заставить кого-то пожертвовать собой ради другого, зная, что есть шанс спасти обоих, но ценой тьмы?

***

Лента обвязывала руку Эдгара и руку Джейн. Движением палочкой Гвин разрезал кожу на руке девушки, прежде чем стянул ее тканью. Картер стиснула зубы, но не вскрикнула. Это было достойно. Особенно для девушки шестнадцати лет.

- Мне жаль, - прошептал он, склонившись над Джейн. Та лишь сдавленно кивнула. Глаза ее лихорадочно блестели. И Гвин не мог поверить, что через десятилетие они перестанут видеть мир.

Вспыхнув золотом глаз, он наслал на девушку сонные чары. И когда тело ее, обмякшее, опустилось рядом с Боунсом, Гвин приступил к самому обряду. Спустя время его придется повторить, чтобы силы Джейн прижились в Эдгаре.

Невинные дети. Нет, Древняя магия не приносит счастья. И сам Гвин тоже. Все, кто находится рядом с ним, погибают или страдают. Он не способен приносить счастье. И его проклятье действует на всех, кто пытается сблизиться с ним. Лицо Марлин Маккинон невольно всплыло в голове. Нет! Он не позволит и ей стать мишенью его тьмы. Только не ей. Гвин отбросил навязчивый образ девушки из головы и сосредоточился на обряде.

Сплетя руки Джейн и Эдгара, Гвин встал над ними, сжимая в вытянутых руках монету, как символ соединения этих двоих. Несчастные жертвы его ошибки. Ведь не разреши он Боунсу применить заклинание, мальчик бы не пострадал. И Джейн Картер не пришлось бы так рано играть в героя. Но поздно сожалеть. И сжигая себя чувством вины, Гвин ничего не изменит. Если он собирается спасать Боунса, то сейчас самое время. А Джейн Картер уже приняла свое решение. Кажется, ее ожидает столь же несчастная жизнь, что и мужчину. Но Гвин все же надеялся, что этой девушке повезет чуть больше, чем ему самому. Должно быть, не все рождаются для счастья. И кто-то создан для боли. Как он. И как эта девочка.

Слова лились магическим потоком. Глаза сверкали золотым огнем, а монета в руке раскалилась до красна, выжигая на коже красное круглое пятно. Но мужчина не ощущал боли, хоть ладонь шипела от жара. Серебряные нити, словно сотканные из звездной пыли, окутали руки Джейн и Эдгара, будто струясь по ленте. Это было бы красиво, не будь так опасно и так печально. Наверное, Гвину никогда не стоило возвращаться в Хогвартс. Ведь здесь он, как и там, приносит одни несчастья.

Зачарованные слова хрипящим потоком лились из горла. Глаза не переставали гореть огнем, словно весь голубой цвет из них выжгло это палящее золото. И когда спустя час обряд был завершен, Гвин без сил опустился на кровать. Его руки дрожали, монета выпала на пол с хлипким звяканьем. На ладони остался багровый круглый след. Из-под сожженной кожи капала крупными каплями, похожими на рубины, кровь. Не обращая на это внимания, Гвин распутал ленту, убрал ее и монетку в карман и поднялся. Через четыре дня будет необходимо повторить обряд. И тогда силы Джейн Картер окончательно укрепятся в Эдгаре Боунсе. Дело будет завершено. А пока им всем нужен сон.

Сняв наложенные им же чары непроникновения, Гвин зашагал к себе. Школа спала. И его тоже клонило в сон от усталости. Такой сильный обряд отнял много сил. Гвин выполнил его впервые и надеялся, что всё прошло хорошо. Но Жрец обучил его достаточно, чтобы Гвин не сомневался в успехе.

Он только что спас человека. Казалось бы, чувство вины должно было угаснуть, а на душе стать легче. Но не вышло. Широкими размеренными шагами Гвин продвигался по коридорам, думая о совершенном. С ладони его капала кровь, оставляя на полу тонкий след из пятнышек. Но Гвина это не беспокоило. Он не ощущал боли. Он так привык к ней.

В комнате было пусто и тихо. Огонь в камине угас, оставляя после себя остатки тепла. Гвин сбросил мантию и тяжело опустился на стул. Небрежным движением, почти с отвращением, он бросил ленту и монетку в тумбочку стола. Ни малейшего проблеска во тьме. Это не был худший его поступок. Гвин совершал и более ужасные вещи и не во имя жизни. Во имя мести. Но о том самом страшном своем поступке он не жалел. А в сделанном только что невольно сомневался до сих пор. Все, что происходило в его жизни в последние пять лет раньше, касалось только его одного. Теперь он ощутил то забытое чувство - быть ответственным за судьбу кого-то другого.