Поломанное солнце

Фред глядит в ответ, и в его синих глазах плещется море в Испании, смеется рыжеволосая шотландская девушка, разлетаются в стороны блестки бразильского карнавала, закипает на настоящем костре уха, мчит по пыльным дорогам машина, и два рыжих парня обнимаются перед камерой на самом верху Эйфелевой башни.

- Да.

И Джорджу становится легче.

- Я тоже, - продолжает он, глядя в эти глаза, словно в прошлое. – А раз мы оба были счастливы, как это может быть ошибкой?

Фред все еще смотрит на него, не мигая, но верит. Как всегда. И плечи его расслабляются. Он отпускает свою тревогу. Джорджу лишь жаль, что так же легко он не может отпустить боль. Он хочет сказать что-нибудь еще, но вместо этого тянется к брату во внезапном порыве и притягивает его к себе. Так они и сидят, пока за окнами не загораются звезды – Фред смотрит сериал, а Джордж на Фреда.

***

Это последний день.

Они оба знают об этом. Помнят. И не говорят.

Когда Джордж, вытирая голову полотенцем, выходит из душа, то сразу же чувствует приятный запах еды. Он идет на кухню, удивленный.

Фред стоит у плиты, одной рукой опираясь на приставленный рядом стул, а второй помешивая что-то в сковороде.

- А вот и наш принц, - восклицает Фред, оборачиваясь на звук шагов. – Серьезно, ты моешься дольше Джинни.

Его лицо кажется почти серым, видно, как много сил уходит на то, чтобы стоять и готовить одновременно, но он улыбается так широко, так открыто, как делал до своей болезни.

Джордж все еще не может отойти от шока. И Фреда это искренне забавляет.

- Я так неотразим с лопаткой в руках, что ты до сих пор не закрыл рот? - смеется он.

Джордж тут же спохватывается.

- Ты в жизни кроме бутербродов ничего не готовил, и я немного удивлен, знаешь ли, - отвечает он честно. Фред снова смеется, закидывая голову назад.

- Надо же когда-то начинать.

Джордж не в силах оторвать глаза. Этот Фред такой настоящий, такой, каким не был давно, и это так странно, так непривычно и так прекрасно.

Молча Джордж подходит к брату, чтобы помочь, но тот отталкивает его. Касание легкое и не остановило бы даже ребенка, но Джордж послушно отходит.

- Сегодня я за тобой поухаживаю, - улыбается ему Фред.

- С чего бы? – не сдерживает фырканья Джордж. И тут же прикусывает язык. Идиот. Ну что он несет? Совсем забылся, пораженный увиденной с утра картиной. Фред не обращает на это внимания. И не отвечает. Но в тишине Джордж слышит невысказанные фразы.

«Это мой последний завтрак, и я хочу приготовить его сам».

«Ты заботился обо мне все эти месяцы. Дай мне в последний раз позаботиться о тебе в ответ».

Фред готовит омлет из остатков своего молока, хлеба и сосисок. И когда Джордж пробует это, то сразу выдыхает:

- Очень вкусно! Черт, ты скрывал от меня свой кулинарный дар все эти годы!

- Ещё бы, - Фред явно польщен. – Ты бы сразу же сделал меня кухаркой.

Джордж со слегка излишним аппетитом поедает свою порцию, когда Фред вдруг накладывает и себе. А когда начинает есть, то Джордж вообще забывает, как дышать. Он месяц не видел, как брат питается чем-то существеннее сливок. И сейчас ему кажется, что это лучшая картина на свете. И если бы не бледность лица, не запавшие глаза и острые скулы, не дрожащие пальцы и не капли пота на висках, можно было бы поверить, что всё хорошо.

Завтрак проходит идеально. А через двадцать минут Фреда рвет всем, что он только что съел. Джордж гладит его по спине, пока он содрогается в конвульсиях, отправляя содержимое своего желудка в унитаз.

После, когда обессиленный всем этим Фред начинает дремать в ванне с теплой водой, Джордж идет мыть посуду. Он знает, что находится в этом доме последний день. Не представляет, куда отправится потом, что вообще будет, но он благодарен этому уютному месту и людям, что здесь живут, и хочет привести всё в порядок.

В другой жизни у них с Фредом был бы похожий домик. Такой же теплый, небольшой и светлый.

Когда Джордж возвращается, Фред уже проснулся и даже выбрался из ванной. Пошатываясь, он одевается, а потом оборачивается к брату и делает умоляющие глазки, которым Джордж никогда не был в силах отказать. Да и, кажется, никто на свете.

- Хочу гулять.

- Фред.

Джордж хочет сказать «ты на ногах едва стоишь», «тебе же больно, и не ври, что нет, я вижу, как ты морщишься, когда думаешь, что я не смотрю». Но он удерживает в себе эти слова и просто кивает.

На улице пасмурно, и Фред корчится, глядя в небо. Джордж знает, что ему хочется увидеть солнце. С тех пор, как ему начали сниться кошмары, в которых была только темнота, он прикипел к свету особенными чувствами.

- Эй, - окликает его Джордж, - хочешь за руль?

Фред неверяще таращиться на него и улыбается ярче любого солнца. Джордж бросает ему ключи, и брат ловит.

- И я снова с тобой, красавица, - шепчет Фред, поглаживая руль. Джордж тихонько хмыкает, но не может сдержать нежную улыбку.

- Ты порой так похож на папу, - вырывается у него. Фред поворачивает голову и подмигивает.

- Думаю, мы с ним родственники.

- Как знать. Я вот точно, а насчет тебя не был бы так уверен.

Фред коротко смеется и заводит машину. Он проезжает совсем немного, когда руки начинают трястись так, что невозможно вести. Джордж пересаживается на его место и смотрит обеспокоенно, но Фред ничуть не расстроен. Кажется, сегодня ничто не способно испортить ему настроение. Даже смерть. Наверное, так он и должен ее встретить – улыбаясь вопреки всему.

Они долго ездят по городу, останавливаются везде, где Фреду хочется. Потом заезжают в магазинчик, где долговязый похожий на медведя парень проявляет их последнюю пленку.

- Новая нужна? – лениво спрашивает он, перекатывая во рту жвачку. Фред вопросительно смотрит на Джорджа, и тот отвечает, сглатывая возникший в горле ком:

- Нет.

Без Фреда что ему снимать?

Фотографии им отдают в бумажном коричневом пакете. У них нет денег, но они поздно вспоминают об этом. И тогда Джордж отдает парню свои часы. Они с Фредом купили себе такие на первую выручку от магазина – дорогие, наверняка, стоят намного больше проявленной пленки. Но не для Джорджа. Потому что для него нет ничего дороже этих фото.

Потом они едут за город, туда, где шумит прибой. Останавливают машину на обочине и выходят посмотреть на океан. Фред опирается на Джорджа, когда они медленно бредут вдоль кромки, а волны с шепотом накатывают на их босые ноги. Вдалеке одинокая девушка играет с большой золотистой собакой. Громкий лай смешивается с шумом воды и редкими криками каких-то птиц.

Фред щурится, вглядываясь вдаль.

- Я бы завел собаку, - вдруг выдает он. Джордж на миг вздрагивает, почти неуловимо, но Фред держится за него и замечает.

- Какую? – немного сипло от долгого молчания спрашивает Джордж. Фред кивает вперед.

- Такую же. Назвал бы его Бадди.

- Бадди? Как того лисёнка из сказки?

- Ты помнишь? – Фред улыбается и тяжело дышит. Ему сложно идти и разговаривать одновременно. – Это же была наша любимая история в детстве.

- Ага.

Конечно, Джордж помнит. Сказку о лисёнке Бадди, злом колдуне и его драконе. В конце Бадди всех победил, конечно. И освободил лес от злодеев. Когда Фред с Джорджем были совсем маленькими, они часто играли в эту сказку и каждый раз спорили, кто из них будет Бадди. Потому что злым колдуном, без сомнений, они всегда делали Перси. Тот сердился, что его отвлекают, плевался и ворчал, чем только больше раззадоривал младших братьев.

Какое-то время они шагают в тишине, наслаждаясь спокойствием и друг другом. Пока Фред снова не нарушает молчанием первым.

- Я рад, правда, рад, Джордж.

Джорджу кажется, что мысленно Фред уже развернул с ним целую беседу, и эта фраза просто случайно вырвалась вслух. Но брат продолжает, развевая сомнения.

- Это лучше, чем погибнуть в бою.

Джорджу кажется, его только что пнули в живот. Даже дышать становится больно. А Фред будто не понимает.