Поломанное солнце

- Солнышко взойдет на рассвете… – вдруг тихо начинает петь Джордж, покачивая брата в своих объятьях. Будто малыша на руках. Они были близнецами всю жизнь, и ни один из них не был для другого по-настоящему старшим братом, но сейчас Джордж чувствует себя именно так, пусть формально Фред и появился на свет раньше.

- Рыжими лучами осветит наш мир.

Это старая колыбельная, которую пела всем своим детям миссис Уизли. Джордж помнит, как засыпал под этот мотив, обнимая Фреда, когда оба они были крохами.

Конечно, у него получается не так хорошо, как у мамы, но он продолжает пусть и фальшиво петь, словно это может помочь, может сгладить боль Фреда и отогнать от него подступающую тьму. Хотя бы ненадолго.

Ему хочется верить, что любовь сильнее смерти.

- Хэй, Джордж, - шепот Фреда едва громче ударов сердца, но Джордж слышит. Он опускает взгляд и встречается глазами с братом.

- Я помню, - одними губами продолжает Фред. Джордж вскидывает брови, спрашивая:

- Что?

- Как любил спать с тобой вместе, а мама нам пела. А после целовала нас в лоб и говорила…

Джордж едва заметно улыбается, вспоминая.

- Что мы дети солнца, и его свет нас бережет.

Это почему-то грустно. Фред вздыхает, и из груди его вырывается тихий хрип. Он поворачивается в руках Джорджа и утыкается носом в его грудь. И от этого беспомощного жеста разрывается сердце.

- Это ведь неправда, - глухо говорит Фред. – Если бы солнце берегло нас, оно бы спасло меня от тьмы.

Джорджу кажется, что ледяные пальцы вцепились в его горло – невозможно дышать. Он застывает, переставая поглаживать брата. И не может подобрать слов.

Тогда Фред отстраняется, вылезая из его объятий, и плотнее укутывается в одеяла. А после прямо смотрит в лицо Джорджа, что-то оценивает про себя.

- Прости, - вырывается у Джорджа, прежде чем он успевает прикусить язык. Фред тускло улыбается ему. И сейчас все больше выглядит лишь тенью себя.

- Давай спать, - нарочито бодро говорит он. – Я жутко устал.

Джордж не спорит. Он дожидается, пока брат устроится удобней, идет в котельную, чтобы прибавить температуру, а когда возвращается, Фред уже закрыл глаза и, кажется, спит. Тогда Джордж садится на пол около его кровати и закрывает лицо ладонями. И пропасть, огромная, страшная, пустая, вырастает перед ним.

- Прости, что не спас тебя, - шепчет он в тишину ночи. – Прости.

И не знает, что Фред его слышит.

***

Утром Джорджу кажется, что он упал с метлы на холодное поле, да еще и с приличной высоты – все тело ломит, потому что он так и уснул, сидя у изголовья кровати Фреда. Охраняя его сон. Повезло, что проснулся первым и успел уйти в душ до пробуждения брата – иначе тот бы точно назвал его девчонкой.

В холодильнике пусто, и Джордж раздумывает, не трансгрессировать ли ему в магазин под прикрытием дезилюминационных чар. В конце концов, маглы и не заметят, если он «одолжит» у них батон хлеба и что-нибудь еще. За это он может даже превратить всю воду в их магазине в вино, и они продадут его в пять раз дороже. Не зря же в Хогвартсе учили этому заклинанию, Джордж вполне может применить его на практике.

И когда он уже решает именно так и поступить, в кухне появляется помятый после сна Фред. Старая зеленая футболка болтается на нем и кажется на два размера больше. Джордж удивляется, как это брат еще не просвечивает – такая тонкая и бледная стала его кожа.

Фред, тем временем, слегка пошатываясь, добирается до ближайшего стула и падает на него.

- Ты куда? – спрашивает он после широкого зевка.

Джордж вздыхает.

- В магазин. Мне нужно есть. И тебе, кстати, тоже.

- А я и забыл, - тихонько фыркает Фред и делает попытку встать. Но его ведет, и он снова опускается на стул.

- Я быстро, - Джордж не бросается к нему с помощью лишь потому, что знает – Фред оттолкнет его сейчас.

Фред, видимо, хочет спорить с одной стороны, но с другой здраво оценивает свои возможности и, после раздумий, всё же кивает.

- Ладно. Я буду ждать тебя здесь. Никуда не уйду.

- Уж постарайся, - отвечает ему Джордж, прежде чем трансгрессировать.

Они живут в чужом доме, хозяева которого уехали то ли в отпуск, то ли в гости, то ли еще куда, и потому никогда не выходят через двери, чтобы не привлекать внимания соседей. Джордж порой думает, какими будут лица этих людей, когда им придет счет за отопление в этом месяце. А еще думает о том, что они украли машину из проката. Но потом всегда вспоминает счастливые лица детей в больнице, и все сомнения забываются. Джордж не жалеет ни о чем, что было за эти три месяца. Потому что оба они – он сам и Фред были вместе и были счастливы. И перед ними лежал весь мир.

Когда Джордж возвращается, Фред сидит на том же стуле и даже в той же позе, что и полчаса назад.

- Эй, старик, когда ты сказал, что никуда не уйдешь, я не думал, что ты так буквально, - пытается шутить Джордж, хотя ему совсем не весело.

Фред вскидывает на него глаза и мягко улыбается.

- Хотел тебя удивить, - говорит он. Но на последнем слоге голос его все-таки предательски ломается. Джордж догадывается, что Фред просто физически не смог уйти сам, но не собирается сообщать об этом.

- Твой сок, - Джордж делает вид, будто ничего ужасного не происходит и начинает вытаскивать из пакета свои «покупки». Рассказывать, как он их получил, точно не входит в планы. – Твое молоко. Твои сливки. И твой лимонад.

Фред круглыми глазами смотрит на выстроившиеся в ряд на столе бутылки и выдает:

- Чувак, если я все это выпью, я лопну.

Джордж не сдерживает ухмылку.

- Просто не знал, что тебе захочется. А себе – та-дам – я взял хлеб и сосиски. И если ты вдруг захочешь…

Оба они прекрасно знают, что нет. Не захочет. Но продолжают играть в игру под названием «все хорошо».

- Я отберу от тебя, окей, - подхватывает Фред и тянется к коробке с молоком. Джордж наливает ему полный стакан, прежде чем отправляется к плите, жарить себе сосиски и хлеб.

Они завтракают в уютном теплом молчании. То и дело встречаются взглядами через стол и улыбаются. И Джорджу кажется, что он дома.

***

Вечером они отдыхают на диване. Джордж сидит, вытянув ноги на пол, а Фред привалился к нему сбоку, укрывшись пледом. По телевизору идет какой-то ежедневный сериал, но если бы Джорджа спросили, что там происходит, он не смог бы ничего ответить. Потому что наблюдать за Фредом куда интереснее. Брат кажется действительно увлеченным событиями на экране. Он забавно ахает, бормочет что-то и называет героев дебилами, смеется и скептически фыркает. И Джордж не может отвести глаз от всех этих эмоций на родном лице.

А потом Фред внезапно поворачивает голову, и Джордж понимает, что его наблюдения не остались незамеченными. Он ждет шутливых подколов, но вместо этого Фред вдруг говорит:

- Я поступил правильно?

Джордж несколько раз моргает. Возможно, Фред решил пропустить половину разговора и сразу начать с главного, потому что пока совсем не понятно, о чем речь.

- В чем? – осторожно уточняет Джордж.

Фред начинает ерзать, его острое плечо сталкивается с локтем брата.

- Я ведь струсил. Знал, что не смогу.

У Джорджа всё неприятно холодеет внутри. Но он не перебивает, дает Фреду высказать всё, что его тревожит. Потому что на самом деле пора. Последние секреты.

- И потому сбежал. Из дома. Ото всех. Потому что не хотел, чтобы они жалели меня. Чтобы ходили на цыпочках и ждали, когда я… Я бы не смог, Джордж. Но теперь я думаю… Мне кажется… Вдруг я ошибся? Они ведь тоже семья. Они хотели бы попрощаться, разве нет?

Фред обращается прямо к Джорджу, смотрит на него наивно и преданно. И Джордж знает, что нужно сказать. Он дает себе слово больше не плакать перед братом, потому что это нечестно, ведь он-то остается жить, и потому должен быть сильным. Ради Фреда. Всё в его жизни всегда было ради Фреда.

- Вы уже попрощались, - отвечает Джордж. И сам верит в свои слова. И именно это придает им силу. – Скажи, за эти три месяца ты был счастлив?