Страница 7 из 16
Работа экспедиции Роборовского большей частью проходила в очень трудных географических и климатических условиях. Ураганные ветры в Цайдаме валили с ног не только людей, но и вьючных лошадей и яков. Высоты на окраине Тибетского нагорья достигали 4000 м, а их склоны были покрыты льдом. В приказе по Главному штабу по возвращении экспедиции отмечалось, что «отряд штабс-капитан Роборовского перенес много трудов и лишений от стужи, зноя и болезней, от отсутствия воды, пиши и корма для животных»[77]. В верховьях тибетских истоков Хуанхэ в ночь на 28 января 1895 г. Роборовский тяжело заболел – у него случился инсульт. Несколько дней стоянки не принесли улучшения в его состоянии. Возвращение экспедиции стало неизбежным, и 5 февраля отряд выступил в обратный путь.
Однако и здесь экспедицию поджидала серьезная опасность. У подножия гор Амнэ-Мачин русские путешественники 13 февраля 1895 г. пережили столкновение с недружественным отрядом кочевых тангутов. В уже упомянутом приказе по Военному ведомству указано, что «шайки диких тангутов числом до 200 человек <…> предательски подкрались к бивуаку и открыли по нему огонь. Штабс-капитан Роборовский, поручик Козлов, губернский секретарь Ладыгин, мещанин Курилович, унтер-офицеры Иванов и Смирнов и урядники Байнов и Жаркой смело приняли бой, метким огнем выбили засевших за закрытиями тангутов и рассеяли их с большим уроном, без потерь с нашей стороны. Благодаря такому образу действий экспедиция спасла свои драгоценные коллекции от тангутов и открыла себе свободный проход через их земли»[78]. В октябре 1897 г. Военное ведомство отметило участие Козлова в этой практически боевой операции серебряной медалью «За походы в Средней Азии 1853–1895»[79].
К счастью, в дальнейшем пути таких опасных инцидентов больше не было. Путешественники проследовали вновь через Турфан, оазис Гучен, Джунгарию и 21 ноября 1895 г. вернулись на родину, в Зайсан. Козлов в экспедиции Роборовского проявил себя зрелым, глубоко подготовленным исследователем, способным решать многообразные научные задачи. Он совершил 14 самостоятельных маршрутов, «с замечательным самоотверждением и рвением, весьма обдуманно и умело», по характеристике Роборовского[80]. В своих экскурсиях-рекогносцировках Козлов прошел 8000 км с глазомерной съемкой, выполнив практически половину картографических работ экспедиции[81]. Проведенные дополнительные исследования озера Лобнор позволили ему вступить в полемику с известным шведским исследователем Центральной Азии Свеном Гедином (Sven Hedin, 1865–1952) о границах этого озера. Суть проблемы состояла в том, что С. Гедин и немецкий географ Ф. фон Рихтгофен (F. Richthofen, 1833–1905) высказали недоверие к точности съемки Лобнора, произведенной Пржевальским. Их сомнения основывались на китайских картах, где озеро изображалось значительно севернее. Козлов на основе своей съемки показал, что озеро является «кочующим» – меняет свои очертания и границы в разные исторические периоды. Съемка Пржевальского отражала положение озера в год посещения им Лобнора[82].
В этой экспедиции, как и в предыдущих, Козлов отвечал за зоологические сборы. В Петербурге собранные коллекции были переданы в Зоологический музей Академии наук. Непременный секретарь Академии наук Н.Ф. Дубровин выразил Козлову и Роборовскому «глубокую» благодарность «за тщательный подбор предметов, всестороннее знакомящих с фауной» исследованных регионов и представляющих «значительную научную ценность»[83]. Среди прочих образцов Козлову в Наньшане в мае 1894 г. удалось добыть 11 экземпляров улара (горная индейка) нового вида, который впоследствии был описан В. Л. Бианки и назван Tetraogallus himalayensis Koslowi[84]. Вклад Козлова в пополнение коллекций Зоологического музея был отмечен в декабре 1896 г. избранием его в члены-корреспонденты Музея[85].
Описание путешествия и его результаты были опубликованы в трехтомном издании «Труды экспедиции ИРГО по Центральной Азии, совершенной в 1893–1895 гг. под начальством В. И. Роборовского». Первый том содержал отчет самого Роборовского, второй – отчет Козлова, третий том составляли собственно «Научные результаты экспедиции» – обработанные специалистами данные метеорологических наблюдений, астрономические измерения, список млекопитающих, птиц и др. зоологических сборов экспедиции, предварительный список родов растений тибетской и монгольской флоры, описание геологических коллекций и др[86].
Итоги Тибетской экспедиции высоко оценили коллеги по РГО. В отзыве о ее трудах секретарь Общества А. В. Григорьев отметил, что «эта экспедиция одна из замечательнейших и плодотворнейших экспедиций новейшего времени <…>, результаты ее поистине велики»[87]. В январе 1898 г. Совет РГО принял решение наградить В. И. Роборовского своей высшей наградой – Константиновской золотой медалью. Поскольку по положению о медали она ежегодно вручалась только одному человеку, то Совет, как отмечено в протоколе заседания, «перед достойным ближайшим его спутником П. К. Козловым предпочел остаться в долгу, чем присуждать ему награду, которая бы не соответствовала высокому значению исследований и съемок, проделанных в глубине Азии»[88].
Исследования Роборовского и Козлова были отмечены и императором. За «молодецкое дело и за понесенные силами экспедиции труды и лишения, завершившиеся блестящими успехами» штабс-капитан Роборовский был произведен в капитаны, а поручику Козлову был пожалован орден Св. Владимира 4-й степени. Кроме того, им были назначены пожизненные пенсии: В. И. Роборовскому – 600 руб., П. К. Козлову – 350 руб., В. Ф. Ладыгину – 150 руб., Г. И. Иванову – 100 руб.[89] Орден Св. Владимира Петр Кузьмич 16 января 1896 г. получил лично из рук Николая II. В дневниках императора за этот день имеется запись: «После докладов принял участников экспедиции в Центральную Азию – Роборовского и Козлова»[90].
В этом же году произошли изменения и в личной жизни Петра Кузьмича: 29 апреля 1896 г. онженилсяна Надежде Степановне Камыниной (1870–1942), подруге Ляли Пржевальской, племянницы Николая Михайловича. Как известно, Пржевальский считал несовместимыми семейную жизнь и путешествия и поэтому отрицательно относился к перспективе женитьбы своего любимого ученика. «Женщины – судашницы, сплетницы и помеха во всякой работе, – наставлял он его. – Женитьба – петля, брать с собой в поход женщину – безумие». В крайнем случае, советовал он Козлову, «вздумаешь жениться <…> женись на Ляле <…>: «Ведь тогда ты будешь всегда приезжать ко мне в Слободу с ней и ты будешь мой прежний друг <…>. Хотя, мне кажется, – с сожалением отмечал Пржевальский, – тебе больше нравится Надя»[91].
Надежда Степановна была из небогатой дворянской семьи. С Петром Кузьмичом она познакомилась в Москве, в доме Евгения Михайловича Пржевальского – отца Ляли (Елены) Пржевальской. Надежда Степановна и Петр Кузьмич прожили в браке 18 лет. В 1897 г. у них родился сын Владимир, в 1902 г. – дочь Ольга. Однако семейные узы Козловых оказались недолговечными. В 1912 г. по инициативе Козлова они развелись, и в том же году он женился на Елизавете Владимировне Пушкаревой (1892–1972). О ней мы расскажем позже. После ухода из семьи у Петра Кузьмича сохранились тесные и теплые отношения с детьми. Он постоянно опекал и проявлял заботу о них и до конца жизни оказывал помощь Надежде Степановне, которая после развода осталась жить в Москве.
77
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 85. Л. 12. Приказ по Военному ведомству, 23 января 1896.
78
Там же.
79
РГИА. Ф. 1343. Оп. 36. Д. 11561. Л. 6 об. Послужной список П.К. Козлова, 1898. Этой медалью награждались лица, имевшие отношения к военным походам и экспедициям в Среднюю Азию. Медаль имела два варианта – серебряный и бронзовый. В конце XIX в. Средней Азией стали преимущественно называть территории Западного и частично Восточного Туркестана, а Центральной Азией – территории к востоку от Памира.
80
Роборовский В. И. Предварительный отчет об экспедиции в Центральную Азию в 1893–1895 гг. // Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 58–59.
81
Овчинникова Т. Н. П. К. Козлов – исследователь Центральной Азии. С. 81.
82
Гидрографии озера Лобнор и реки Тарим (также меняющей свое русло) посвящены две публикации Козлова: Козлов П. К. Лобнор // Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 60–113; он же. Кочующие реки Центральной Азии // Известия ГГО. 1935. Т. LXVII. С. 599–601.
83
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 11. Л. 14. Письмо Н. Ф. Дубровина, 9 ноября 1896.
84
Андреев А. ИГнатюк Т. Ю. Зоологические коллекции // Российские экспедиции в Центральную Азию: Организация, целевые исследования, коллекции. 1870—1920-е гг. С. 214.
85
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 14. Диплом члена-корреспондента Зоологического музея, декабрь 1896.
86
Роборовский В. И. Труды экспедиции ИРГО по Центральной Азии, совершенной в 1893–1895 гг. Ч. I–III. СПб., 1900–1901.
87
Григорьев А. В. О трудах В. И. Роборовского и П.К. Козлова по исследованию Центральной Азии // Отчет ИРГО за 1897. СПб., 1898. С. 15.
88
Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 227.
89
Ф. 18. Оп. 2. Д. 85. Л. 13. Доклад по Главному штабу, 10 февраля 1896.
90
Дневники императора Николая II (1894–1918). Т. I. 1894–1904 / Отв. ред. С. В. Мироненко. М.: РОССПЭН, 2011. С. 251.
91
Архив Музея П. К. Козлова. Ф. 1. Оп. 6. Д. 1. Письмо П. К. Козлова к Е. В. Пушкаревой, 13 октября 1910.