Страница 12 из 16
Экспедиция Козлова выехала из Москвы 10 ноября и 2 декабря 1907 г. прибыла в Кяхту. Здесь в течение двухнедельного пребывания были завершены последние приготовления. В столицу Монголии Ургу отряд русских путешественников прибыл 9 января 1908 г.
Перед экспедицией стояли задачи преимущественно географического исследования региона и сбор естественно-научных коллекций. Однако одно неожиданное обстоятельство внесло коррективы в планы Козлова. В конце июня он получил письмо из Алашани от Ц.Б. Бадмажапова, который постоянно снабжал его самой разнообразной информацией о Китае, столь необходимой для путешественника[144]. В этом письме бывший сотрудник Монголо-Камской экспедиции Козлова сообщал своему покровителю об интересной находке, сделанной им во время коммивояжерской поездки на Эцзин-гол: «Около песков между долинами Гойцзо и Эцзин-гол наткнулся на развалины Хара-Хото или Хара-байшин, где специально дневал, [чтобы] сделать снимки и кое-что записать». К письму были приложены четыре снимка развалин, которые Бадмажапов просил показать Семенову-Тян-Шанскому, а также сообщить ему, что он собирается написать «маленькую брошюру» о своей поездке[145].
Оазис в низовьях Эдзин-гола давно уже привлекал внимание различных экспедиций, проходивших по этим местам. Так, в 1886 г. здесь останавливалась на дневку экспедиция Г. Н. Потанина. В своем отчете путешественник писал: «Из памятников древности [торгоуты] упоминают развалины Эрхэ-харабурюк, то есть от самого восточного рукава Едзина; тут, говорят, виден небольшой кэрим, т. е. стены небольшого города, но вокруг много следов домов, которые засыпаны песком. Разрывая песок, находят серебряные вещи. В окрестностях кэрима большие сыпучие пески, и воды близко нет»[146].
В 1893 г. эти же места посетил В. А. Обручев (1863–1956)[147], а в 1900 г. сюда для исследования низовьев Эдзин-гола Козлов направил своего помощника Казнакова[148]. Но каких-либо сведений о развалинах древнего города никому из них добыть не удалось.
Сообщение Бадмажапова о посещении Хара-Хото вызвало большой интерес у Козлова. Незадолго до своего отъезда в экспедицию он как раз обсуждал с Обручевым сведения Потанина о развалинах древнего города. В свой книге «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото» Козлов пишет: «От В. А. Обручева торгоуты скрыли существование Хара-Хото и возможность проникновения в Алаша по кратчайшей дороге, принудив его сделать огромный крюк, чтобы пересечь владения Алаша-цинвана на северо-востоке, а не на северо-западе, как того желал наш талантливый геолог»[149]. Если посмотреть на карту пути, пройденного Казнаковым, то можно увидеть, что он также совсем немного не дошел до развалин Хара-Хото: проводники провели его, обогнув древний город. Возможно, это объяснялось особым отношением торгоутов к этому месту, как к своеобразному пантеону духов их предков.
Следует сказать, что в начале XX в. западные исследователи проводили активные археологические раскопки в развалинах древних городов, обнаруженных ими в Восточном Туркестане, в бассейне р. Тарим, в Турфанской котловине и других местах, которые дали ценный научный материал. Как отмечал авторитетный геолог и археолог Д. Н. Анучин, русским исследователям трудно было соперничать с подобными «богато обставленными экспедициями англичан, немцев и др.»[150]. Поэтому не удивительно то внимание, с которым Козлов отнесся к информации Бадмажапова.
Поиск Хара-Хото не вносил особых изменений ни в маршрут экспедиции, ни во временной график ее следования. 25 января 1908 г., отправив основной караван в Дэньюаньин, Козлов направился через массив Гурбун-Сайхан в урочище Угольцзин-тологой, в ставку местного князя Балдын-Цзасака, чтобы совершить поездку в низовья Эдзин-гола, к Хара-Хото, и самому проверить полученную информацию о древнем «мертвом» городе.
В ставке Балдан-Цзасака состоялся «деловой разговор» о дальнейшем пути на Эцзин-гол. «В конце концов, – вспоминал позднее Козлов, – я был рад результатами переговоров. Мы в перспективе видели исполнение своих заветных планов: нам не отказали ни в знании о Хара-Хото, ни в возможности отыскать верблюдов и проводника, но, конечно, не поскупились содрать с нас высокую плату – Vi лан»[151]. Чуть позже, в письме в РГО, Козлов напишет, что он убедился, в том, «что как название Хара-Хото, так и сами развалины ведомы некоторым из обитателей балдын-цзасаковских владений. Сам Балдын-Цзасак рассказывал <…> про Хара-Хото немало интересного»[152]. Например, что «там торгоуты втихомолку копают, ища скрытых богатств»[153].
1 марта 1908 г. в сопровождении Балдын-Цзасака экспедиция направились на юго-юго-запад, в низовье Эдзин-гола, к озеру Сого-нор. Из урочища Бага-мото Козлов решил следовать новой, еще не изученной дорогой, «в надежде скорее прибыть к Сого-нору и лишний день провести в теперь уже близком <…> таинственном городе Хара-Хото»[154]. Через две недели прибыли на берега озера, во владения уже другого князя – торгоут-бэйле. При встрече с русскими путешественниками он «вначале принял вид надменный», но после получения подарков, по выражению Козлова, «стал человеком». Торгоут-бэйлэ предоставил экспедиции юрту, палатку и людей «для услуг»[155]. На 19 марта наметили первую, «легкую поездку» в Хара-Хото.
Вместе с Козловым в таинственный город выехали геолог Чернов, топограф Напалков, гренадеры Иванов и Мадаев. Отряд сопровождали проводники от торгоут-бэйлэ. Козлов, Напалков и Иванов пробыли в Хара-Хото три дня, а Чернов и Мадаев пять дней. В первое посещение мертвого города были определены его географические координаты (41°45′40″ с. ш. и 101°5′15″ в. д.), абсолютная высота местности (810 м), снят план, осмотрены развалины и произведены пробные раскопки. В ходе раскопок было обнаружено большое количество черепков посуды, предметов обихода, денежные ассигнации, монеты, три книги, тридцать оригинальных рукописей на неизвестном тогда языке Си Ся, предметы культа и др. артефакты[156].
После краткого знакомства с развалинами города отряд Козлова направился к Алашаньскому хребту. О результатах посещения Хара-Хото Козлов сразу сообщил в РГО. В своем донесении он привел описание местности, краткую историческую справку о городе, составленную по расспросным сведениям, перечень произведенных работ и собранных находок, а также приложил несколько фотографий[157]. Информацию о Хара-Хото он послал также непременному секретарю Академии наук, востоковеду С. Ф. Ольденбургу[158].
Даже краткий осмотр поступившего в Петербург археологического материала позволил ученым сделать вывод о его уникальности и высокой исторической ценности. В письме от 9 сентября 1908 г. помощник председателя РГО А. В. Григорьев сообщил Козлову о первых результатах изучения находок: «Я рассказал П. П. Семенову о Ваших открытиях в Хара-Хото и он очень интересовался тем, что Вы там нашли, а нашли Вы, во-первых, <…> Ся Ся (His-hsia) столицу[159] тангутского царства, существовавшего с XI по XIV век. 2) Рукописи помимо китайского – на неведомом языке (по крайней мере прочитать <…> никто еще не умеет, хотя образцы письма и известны). 3) Ассигнации Минской династии, которых известно было до сих пор лишь 4 штуки, в том числе в Азиатском музее Академии наук». Григорьев, которого связывали с Козловым тесные дружеские отношения, посоветовал ему продолжить раскопки в Хара-Хото на обратном пути, не жалея ни времени, ни средств. «Такое мнения, – писал Григорьев, – не одного только меня, питающего к Вам некоторую слабость, но и других, более компетентных, чем я, лиц». Чтобы усилить личную заинтересованность путешественника, он сыграл на исследовательском честолюбии Козлова: «Вы первый. Биологическими сборами не удивить, а когда узнают про Си Ся и о том, что Вы там нашли, прямо ахнут и остолбенеют»[160].
144
См.: Юсупова Т.И. (подг. публ., коммент.) Переписка Ц.Г. Бадмажапова с П.К. Козловым // Известия РГО. 2004. Вып. 2. С. 75–96.
145
Там же. С. 83. Письмо Ц. Г. Бадмажапова к П. К. Козлову, 15 мая 1907.
146
Потанин Г. Н. Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия. Т. 1. СПб., 1893. С. 464.
147
Обручев В. А. Центральная Азия, Северный Китай и Нань-Шань. Отчет о путешествии. Т. II. СПб., 1901. С. 399–400.
148
Казнаков А. Н. Мои пути по Монголии и Каму // Монголия и Кам. Труды экспедиции ИРГО, совершенной в 1899–1901 гг. под руководством П.К. Козлова. Т. II. Вып. I. СПб., 1907. С. 47–53.
149
Козлов П. К. Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото. Пг.: Госиздат, 1923. С. 101.
150
Из экспедиции Козлова // Русские ведомости. 1909. 20 сентября.
151
Козлов П. К Дневники Монголо-Сычуаньской экспедиции, 1907–1909. С. 57.
152
Вести из Монголо-Сычуаньской экспедиции под начальством П. К. Козлова // Известия ИРГО. 1908. Т. XLIV. Выл. VII. С. 453.
153
Козлов П. К Дневники Монголо-Сычуаньской экспедиции, 1907–1909. С. 76.
154
Там же. С. 64.
155
Там же. С. 74.
156
Овчинникова Т. 77. П. К. Козлов – исследователь Центральной Азии. С. 123.
157
Вести из Монголо-Сычуаньской экспедиции под начальством П. К. Козлова (28 марта 1908 г.) // Известия ИРГО. 1908. Т. XXXXTV. Вып. 7. С. 453–458.
158
Письмо П. К. Козлова к С. Ф. Ольденбургу, 28 марта 1908 // Козлов П. К. Русский путешественник в Центральной Азии: избранные труды. С. 446–447.
159
На самом деле Хара-Хото не являлся столицей тангутского государства. Однако эта ошибка еще до сих пор периодически появляется в публикациях о Хара-Хото.
160
Архив РГО. Ф. 18. Оп. 3. Д. 184. Письмо А. В. Григорьева к П. К. Козлову, 9 сентября 1908.