Страница 11 из 16
Завершив написание отчетов о Монголо-Камской экспедиции, Козлов сразу же начал подготовку нового путешествия. «Нет сил находиться в бездействии», – писал он осенью 1906 г. своему другу, секретарю РГО А. А. Достоевскому, – «невыносимая тоска по Азии, такая, какую я себе не мог представить!»[128]. Желание вновь отправиться в путешествие усиливала также информация об очередной центральноазиатской экспедиции шведского исследователя Свена Гедина[129], хорошего знакомого Козлова и, можно сказать, конкурента по географическим открытиям в этом регионе.
Первоначально Петр Кузьмич планировал, что новый маршрут пройдет по Южной Монголии и той части Кама, которая на западе граничит с обратным маршрутом его Монголо-Камской экспедиции, а на востоке – с маршрутом экспедиции Г. Н. Потанина 1884–1886 г. в Ганьсу. Но в силу обострившихся российско-британских отношений после так называемой военно-дипломатической миссии Ф. Янг-хазбенда в Тибет в 1903 г.,[130] в результате которой Далай-лама XIII вынужден был бежать из Лхасы, Министерство иностранных дел не рискнуло отправить российскую экспедицию в Кам.
Весной 1907 г. Козлов вновь поднял вопрос об экспедиции и представил на рассмотрение П. П. Семенову-Тян-Шанскому новый маршрут, изменив посещение Кама на изучение северной части провинции Ганьсу. После получения его предварительного согласия Козлов, как офицер при Генеральном штабе[131], доложил своему непосредственному начальству о «желании ИРГО организовать экспедицию исключительно для научного исследования малоизвестных до сего времени областей Монголии и северо-западной части провинции Ганьсу и поручить ведение названной экспедиции ему, Козлову»[132].
Этот маршрут вполне устроил Министерство иностранных дел, поскольку «никаких неудобств и возражений» с точки зрения политической не вызывал, при условии, что подполковник Козлов будет строго придерживаться намеченного пути, «не вдаваясь в области, связанные с Тибетом»[133].
П. П. Семенов-Тян-Шанский представил проект новой экспедиции Козлова 24 мая 1907 г. на рассмотрение Совета РГО. При обсуждении вопросов ее финансирования он предложил использовать средства несостоявшейся Месопотамской экспедиции[134], выделенные РГО по «высочайшему повелению» еще в 1903 г.
Однако не все участники заседания[135] были готовы поддержать новую инициативу Козлова. Некоторые члены Совета считали, что не следует расходовать такие большие средства на «исследование отдаленных стран, хотя и сопредельных с Россией», полагая, что было бы целесообразнее использовать их не на одну, а на несколько экспедиций в страны, более близкие к России[136]. Для принятия окончательного решения Совет попросил Козлова представить более подробный маршрут предполагаемого путешествия.
Повторное рассмотрение плана экспедиции состоялось через несколько дней, 29 мая 1907 г. На заседании выступил сам Козлов. В своем докладе путешественник отметил, что его, прежде всего, интересовала Камско-Сычуаньская область. Но поскольку проект этот встретил противодействие со стороны МИД, он решил оставить в стороне Кам и подробнее изучить именно те районы, которые рекомендовал МИД[137]. В итоге он выбрал следующий маршрут: из Урги пройти через Гоби новым меридиональным направлением до Дэньюаньина, где при содействии Алаша-вана и бывшего участника Монголо-Камской экспедиции, а ныне представителя торгового дома «Собенников и братья Молчановы» Ц. Б. Бадмажапова устроить базу экспедиции и метеорологическую станцию. Здесь в январе 1908 г. экспедиция разделится на две партии: западную и восточную. Первая, во главе с геологом (А. А. Черновым), должна будет заняться изучением исторической дороги Гань-чжоу – Хара-морит – Пекин; затем из Ганьчжоу сделать петлю до монастыря Таги-чойлинь и долины Эдзин-гола и или вернуться на экспедиционную базу, или направиться в южном направлении, через Наньшань к озеру Кукунор.
Тем временем вторая партия, которую возглавит сам Козлов, займется всесторонним обследованием Алашаньского хребта и других прилежащих к долине Хуанхэ гор. По мере возможности предполагалось собрать сведения о быте, религии и «мировоззрении» местных жителей. К осени 1908 г. все участники должны будут собраться на берегах озера Кукунор, а в начале 1909 г. заняться изучением Сычуани. Таким образом, всю работу экспедиции Козлов условно разделил на три периода: монгольский, Кукунорский и Сычуаньский. Кроме того, он втайне надеялся, что ему вновь представится случай встретиться с духовным главой Тибета Далай-ламой XIII. В это время он находился в монастыре Гумбум (в северо-восточном Тибете) после вынужденного бегства из Лхасы в 1903 г., когда туда вошла военная экспедиция Ф. Янгхасбенда. Первый раз их встреча состоялась в Урге, весной 1905 г. Козлов был командирован для переговоров с Далай-ламой по поручению МИДа, Главного штаба и РГО. Об этой поездке он подробно рассказал в своей книге «Тибет и Далай-лама»[138].
На этот раз Совет РГО одобрил проект Козлова и признал намеченный им маршрут «совершенно правильным» для решения поставленных перед экспедицией задач. Одновременно Совет также уверенность в ее успехе, поскольку во главе экспедиции стоит опытный путешественник, «пока еще полный сил и энергии и страстно желающий работать для науки»[139].
Финансирование экспедиции также не вызвало больших проблем. Кроме капитала (25000 руб.), оставшегося от несостоявшейся экспедиции в Месопотамию, Николай II дополнительно даровал Козлову еще 5000 руб. на «непредусмотренные сметами надобности»[140]. Кроме того, по сложившейся традиции, Военное ведомство взяло на себя содержание офицеров и нижних чинов «всеми видами довольствия» (12894 руб.), а Государственное казначейство выделило средства на транспортные расходы (10657 руб. 62 коп.)[141].
Информация о новом путешествии Козлова 13–14 июля 1907 г. появилась в большинстве петербургских и многих московских газетах («Биржевые ведомости», «Новое время», «Петербургская газета», «Петербургский листок», «Русские ведомости», и др.). Содержание заметок варьировалось от краткой информации о встрече Козлова с императором до подробного изложения целей и маршрута экспедиции. Чуть позже было опубликовано интервью с самим путешественником («Петербургская газета», 19 июля 1907 г.).
Запланированное в августе выступление экспедиции несколько затянулось. Николаю II представили доклад о ее организации только осенью, и 2 октября она была утверждена. 17 октября 1907 г. состоялась прощальная аудиенция, на которой Козлов поблагодарил императора за оказанное доверие и в ответ получил «нравственное благословление»[142], по примеру предыдущей экспедиции.
В состав экспедиции кроме ее руководителя вошли: геолог Московского университета А. А. Чернов, топограф капитан Военно-топографического управления Генерального штаба П.Я. Напалков, собиратель растений и насекомых С. С. Четыркин[143], заведующий экспедиционным караваном, гренадер, верный спутник Козлова Г. И. Иванов, а также казаки-урядники П. Телешов, А. Мадаев, В. Демиденко, М. Давыденков, М. Санакоев, Е. Полютов (переводчик китайского языка), Б. Мадаев, Г. Бадмажапов (брат Ц. Г. Бадмажапова), Б. Содбоев.
128
СПФ АРАН. Ф. 723. Оп.1 Д. 90. Л. 38. Письмо П.К. Козлова к А. А. Достоевскому,
129
октября 1906.
3 Речь идет о третьем Тибетском (Трансгималайском) путешествии Свена Гедина 1905–1908 гг., ознаменовавшемся многими важными географическими открытиями. Gedin Sv. Trans-Himalaya: Discoveries and Adventures in Tibet. Vol. 1–3. New York; London: Macmillan, 1909–1913.
130
Андреев А. И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской России. С. 105–153.
131
Подполковник П. К. Козлов был прикомандирован к Главному управлению Генерального штаба «с назначением в распоряжение начальника Генерального штаба» (РГВИА. Ф. 409. П/с 361–123. Послужной список П. К. Козлова, 1914 г.; Ф. 2000. Оп. 1. Д. 1450. Л. 15. Приказ начальника Генштаба Ф. Ф. Палицына, 3 августа 1906).
132
Архив РГО. Ф. 1—1907. Оп. 1. Д. 5. Л. 3. Письмо заместителя начальника Генерального штаба Н. В. Дубасова к П. П. Семенову, 19 мая 1907.
133
Там же. Л. 3 об.
134
Экспедиция для исследования Месопотамии и Курдистана была инициирована членом РГО, штабс-капитаном лейб-гвардии Егерского полка П.А. Риттихом. На ее организацию и проведение по императорскому указу было отпущено 25 000 руб. Начало экспедиции планировалось на осень 1903 г., но она, в силу разных политических и организационных проблем, таки не состоялась. АРГО. Ф. 1—1903. Оп. 1. Д. 1.
135
На заседании присутствовали: П.П. Семенов-Тян-Шанский, М.А. Рыкачев, Ю.М. Шокальский, Д.П. Семенов-Тян-Шанский, В.П. Семенов-Тян-Шанский, А. В. Григорьев (помощник председателя РГО), П.В. Охочинский, Н.Д. Артамонов, С. Ф. Ольденбург, А. И. Воейков, С. Н. Никитин, князь В. И. Масальский, А. А. Достоевский, М. Е. Огородников (казначей РГО).
136
Известия ИРГО. 1907. Т. XLIII. С. 43.
137
Там же. С. 49.
138
Козлов П. К. Тибет и Далай-лама. Пг., 1920; переизд.: Козлов П. К. Тибет и Далай-лама. М.: Тов-во научных изданий КМК, 2004. В это издание включен «Дневник поездки в Монголию [в 1905]» П.К. Козлова (Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 94). Целью поездки, инициированной С.Ф, Ольденбургом и поддержанной МИД и Главным штабом являлись: «а) приветствия Далай-ламы и поднесения ему подарков от имени ИРГО за гостеприимство, оказанное экспедиции в 1899–1901 гг., Ь) выяснить вопрос, чем могла бы быть полезна Россия по отношению к Тибету, или иначе, чем должна быть выражена помощь первой страны ко второй и с) негласная разведка в Восточной Монголии». (Там же. С. 98)
139
Известия ИРГО. 1907. Т. XLIII. С. 46.
140
Архив РГО. Ф. 1—1907. Оп. 1. Д. 5. Л. 12. Письмо министра внутренних дел П.А. Столыпина к П. П. Семенову-Тян-Шанскому, 30 июня 1907.
141
Архив РГО. Ф. 1—1907. Оп. 1. Д. 5. Л. 35. Письмо вр. и. д. начальника Генерального штаба Н. В. Дубасова к П. П. Семенову, 4 октября 1907 г.
142
Козлов П. К. Дневники Монголо-Сычуаньской экспедиции, 1907–1909 / Ред. – сост. Т. И. Юсупова, сост. Т. Ю. Гнатюк, отв. ред. А. И. Андреев. СПб.: Нестор-История, 2015. С. 23–24.
143
О С. С. Четыркине см.: Кравклис Н. Н. Путешественник Сергей Четыркин. Смоленск, 1999.