Высокие отношения

Но покой главарю только снился. Круэлла зачастила на Рук Айленд, а Хойт уже поставлял ей шкуры не только в качестве выгодной сделки. Босс совершенно неприкрыто делал неоценимо дорогие подарки. А Ваас уже забыл, когда последний раз ночевал в своем форте. При всей неприхотливости к условиям проживания, главарь страшно выматывался по шестнадцать часов в сутки выслеживать в нехоженых дебрях редкий мех, который обычно совсем не желал становиться шубой, активно сопротивляясь и норовя откусить башку с ирокезом.

— Может, ей вон того козла в пятнах пристрелить? И выдать за какого-нибудь мамонта тропического, — безнадежно подшучивали друг над другом пираты из отряда, которые таскались вдоль и поперек острова вместе с главарем.

— В тот раз ей понравилась шкура пятнистого динго! — вспомнил один из них. — Может, у нее мания на собачьи шубы?

— Или на пятна…

Все остановилось, и торговля наркотиками, и ловля туристов, и завоевание острова. Ваас только охотился, не имея возможности ни выспаться, ни накуриться вдоволь. Через полгода знакомства Хойта и Круэллы главарь проклял все на свете, уже готовый сдаться добровольно хоть властям, хоть ракьят. Но по-прежнему изучал свой остров, обнаруживая на нем такие образцы фауны, которые и в галлюцинациях не привидятся. Однако зоологический интерес натуралиста это нисколько не пробуждало.

— Я думал, что знаю мой остров, как свои пять пальцев! Но, ***, ты тоже видишь их? Да? Это не глюк? — спрашивал своих пиратов Ваас, нервно смеясь, когда они тащили на южный остров пять белых полосатых мартышек.

— Может, это все зверье из лабораторий? Помнишь, у нас там два бункера есть. В одном из них вроде как ставили эксперименты над животными, — пытался найти рациональное зерно не менее вымотанный подчиненный.

Круэлла всегда оставалась в восторге от таких редких находок, кажется, решив, что остров — это просто кладезь невероятных существ. Правда, ни на что более разумное, чем шуба или муфта, глава «Дома Мод» их не пускала. При этом с каждой покупкой или новым подарком Хойт в ее глазах приобретал все большее очарование. А Ваас так и оставался угрюмым «тупорылым охотником», которого не всегда допускали в отполированную до противного лоска крепость, часто забирая товар прямо на пороге.

Ваас жутко сердился, надеясь только, что скоро это закончится. Хотя не знал, что именно: отношения Круэллы и Хойта, звери на северном острове или его собственные расшатанные по жизни нервы. И все казалось, что мистер Волкер скоро станет мистером Де Вилем, а остров останется без предводителя. Ваас уж не знал, ждет он этого или опасается. Впрочем, “дорогого” босса всегда устойчиво хотелось прибить. Но пират понимал, что армия наемников вряд ли позволит. И уже представлял, как мистер Де Виль будет удаленно командовать и всю жизнь по просьбе “милой женушки” посылать Вааса искать редкий мех. То есть, никакой личной жизни, никакого веселья — сплошная охота по прихоти капризной дамочки с прибабахом. Главарь помотал головой, чтобы вытрясти такие мысли, сетуя на свою развитую фантазию.

Но вот однажды настало долгожданное затишье. Никаких приказов! Никаких поручений! Ваас ликовал! Знал бы он, почему случился долгожданный отпуск…

Трава зеленела, джунгли буйствовали, продолжались стычки с дикарями, с переменных успехом пираты захватывали северный остров. Словом, все по графику. Поставляли наркотики, ловили незадачливых туристов. Ваас даже решил, что его опасения насчет Хойта не более чем выдумка. Все-таки у босса могли быть партнеры по бизнесу и женского пола, хотя у главаря на этот счет сложилось одно мнение: все зло от женщин. Отчасти из-за его ненавистной сестры Цитры, которая являлась жрицей племени Ракьят.

Круэлла, конечно, была птица полета повыше, но коварство и непредсказуемость в их натуре Ваас ощущал сходное. И оказался прав, когда в его ржавый обширный ангар, который служил в форте хоромами главаря, ворвался пират, посланный тайно приглядывать за Хойтом:

— Слышали новости?

— Какие? Те, что по телеку что ли? — съехидничал Ваас. — В мире все ***во. Но разве это новость?

— Не… С острова нашего! С Южного! — задыхался подчиненный.

— ***, ну что там опять стряслось, Хойт женился на Круэлле? — устало поморщился Ваас.

— Ты почти угадал, — безысходно опустил руки пират.

— Че?! — Ваас вскочил со своего уютного пещерного лежбища из дырявых матрацев и разноцветных подушек. Он только собрался скурить пару косячков и отправиться в мир грез под телевизор в редкий спокойный вечерок, как его окатили ледяной водой такого известия.

Пират докладывал дальше:

— Короче, босс вчера собрал чемоданы и стартовал утром на своем частном самолете в Лондон! Сказал, якобы подышать туманами и прохладой. Но я-то знаю, что у нас там нет особых завязок в бизнесе. Кроме одной…

Ваас в замешательстве протянул, лохматя черный ирокез:

— «Туманами и прохладой» — дело совсем дрянь, если Хойт так и сказал. Эта старушенция замешана, я верно понимаю?

— ***! Ваас, не старушенция она. Такая женщина шикарная. Ты будто к Хойту ревнуешь, — кажется, уже и пират начал проникаться неведомым эксцентричным очарованием Круэллы, тайно шпионя за парочкой. Ах да, за деловыми партнерами.

— Да не***, сдался мне этот треклятый босс! — обиделся Ваас, насмехаясь: — И ты, кажется, стал западать на баб постарше. Хе-хе-х. Ну ок, просто женщина. Это субъективный философский вопрос. Видимо, не все доступно моему пониманию в этой жизни.

Пират нервно заламывал руки, Ваас так же беспокойно грыз бурое горлышко пивной бутылки, когда подчиненный докладывал дальше:

— Короче, он явно к ней на какой-то официальный прием улетел. Ты бы видел, какой он наглаженный и свеженький был. Я его никогда таким не видел. И в глазах такая… эйфория!

— А вот это уже реально хреново! — недоверчиво вытаращил глаза главарь. – Хойт с эйфорией в глазах? Может, это ты скурил какой-нибудь гриб левый?

— Нет! Я те клянусь, чем хочешь, — развел искреннее руками пират, виновато теребя красную майку, будто должен был удержать Хойта от такой опасной поездки. Понятно, что босс ничем не рисковал, хоть и был объявлен в международный розыск еще лет пятнадцать-двадцать назад, однако успешно летал через все границы по поддельным паспортам.

Круэлла тоже со шкурой тигра пересекла все кордоны. У богатых свои связи, Ваас даже завидовал, прекрасно понимая, что его за пределами острова быстро посадят. Главарь только печально вздохнул, будто Хойт не улетел, а оказался приговорен к казни:

— Ну, все, попал наш босс! Скоро станет мистером Де Вилем, потому что эта дамочка фамилию менять не будет.

— Может, не стоит так мрачно? — пытался приободрить его пират.

— Я не верю в чудеса, — пессимистично сел обратно на матрац Ваас, озлобленно ударяя по телевизору, на экране которого плясали помехи.

— С другой стороны, мистер Де Виль, — хихикнул пират. – Хм, Хойт Девиль… А ему идет!

— ***! Нет! Ты представляешь, если она приберет к рукам наш остров? — встревожено глянул Ваас, уже в красках себе вообразив. — Перебьет все зверье на шубы, а потом еще заставит меня… ирокез сбрить. И в строгом костюме ходить. Знаю я этих баб. Еще свою сестрицу Цитру знаю.

— Может, Круэлла ее как раз победит.

— Не-не-не. Я тебе говорю! Они обе стервы. И стервы всегда договариваются, когда им выгодно. Я знаю: все зло от женщин! — произнес свой новый слоган пират.

— Слушай, ну ведь и Хойт не тряпка. Были у него женщины, в конце концов, — успокаивал главаря собеседник.

— Будем надеяться на лучшее.

Босс отсутствовал на острове две недели, или что-то около того, счет дней потерялся, даты никто не отмечал, календарь в углу валялся только за тысяча девятьсот восемьдесят пятый год.

А Ваас с горя ушел в запой, испугавшись, что Хойт уже оказался либо схвачен властями, либо женен на Де Виль, что, по мнению главаря, не имело принципиальных отличий. Правда, Ваас не учел, что мисс Де Виль сама являлся слишком эмансипированной особой для того, чтобы ограничивать свою свободу. Ваас все не мог понять, почему этим старикам — Хойту и Круэлле — не сидится у себя по домам.