Страница 13 из 14
Нашелся же этот Гордон, поборник справедливости, потом его прижал кто-то из своих же, но купленный. Детектив сам начал тонуть в ворохе непонятных заговоров, добрые господа в полиции черного города не нужны. Собаки-водолазы не чета волкам и прочим диким хищникам: их легко победить, не силой, не в прямом столкновении, а нечестными обходными путями. Добро и зло — не для шакалов.
Впрочем, что за доброта такая? Велика ли заслуга, что детектив Гордон не дал умереть, а передал в лапы жадных пауков. Он, видимо, и навел поднявшейся короткой шумихой на Хайделла структуры, которые стояли выше полиции. Как только рана немного затянулась, начались нескончаемые допросы…
Свет слепил глаз, время тянулось медленно. От этой бесконечной пытки становилось даже скучно.
— Хайделл, зачем ты делаешь себе только хуже? — приторный голос, зато у приспешника обладателя этого голоса крепкий кулак. Прощай еще пара зубов! Да какое уже дело. С каждым новым шрамом он становился все более уродливым, под стать окончательно разложившейся душе, как обличение ее черноты. Зато этот любитель говорить издевательски-ласковым тоном носил костюмчик с иголочки и по-крокодильи улыбался, глядя через затонированные бледно-синим очки.
Агент Уиллис — вот еще один демон персонального ада. Подлейший демон с елейным голосом и в белом костюме. Он пришел из ЦРУ, и уже который день пытался в буквальном и переносном смысле выбить информацию о Рук Айленде и Хойте Волкере. Вроде как ЦРУ заинтересовалось этим забытым всеми островком, просекло, что с него поступает товар. Уж будто так пеклись о здоровье «избранной» нации! Скорее всего, Волкер просто пожадничал, чтобы купить и их «слепоту» на его делишки. А зря, ох зря!
— Повторим с самого начала? Что происходит на Рук Айленде? — буравил взглядом агент Уиллис.
— Не знаю! Какой еще Рук Айленд? Не слышал о таком, — уходил в глухое отрицание всего Хайделл, откровенно ухмыляясь окровавленными губами.
И так в течение нескольких часов, и так почти каждый день. Интересно, тот самый детектив Гордон догадывался о методах его коллег? Лучше бы дал тогда сдохнуть на мосту. Или не лучше, Хайделл просто выжидал. Теперь он намеревался выбраться любой ценой. Помощи от Алекса ждать не стоило: уж очень плотно взялись за пойманного бешеного шакала, не подкупить всех. О банде брата тоже спрашивали, требовали каналы сбыта и прочую ересь. Но сдавать своих — последнее дело. Он еще шпионил до сих пор на Алекса или делал вид.
Только в камере его объявили «крысой», за то, что якобы крал у своих. Своих! От этого даже становилось смешно. А все почему? Потому что знающие о бандах Детройта сторожа поместили в одну камеру с той самой бандой «рэперов», с которыми еще зимой шла борьба за территорию. И каждый день приходилось драться за себя, чтобы с его телом не сделали кое-что похуже смерти… Один раз его все же поймали и заклеймили.
Теперь под зрячим левым глазом расплывался уродливый круглый шрам — так отмечали всех «крыс». Но он продолжал ненавидеть всех, он не сдался бы никогда, выбиваясь из сил, каждый день устраивая драки. Снова и снова в безумном повторении практически одних и тех же действий в надежде на изменение.
ЦРУ хотело сломать его любой ценой. Полиция просто мстила за беспорядки, пойманные из банды — за давнюю вражду. Весь мир желал уничтожить его, весь мир хотел, чтобы он вообще никогда не рождался. Пусть подавится! Пусть подавятся все! Но все ближе подступали отчаяние и безумие. Снова и снова, по кругу.
Если раньше казалось, что родился в аду, то постепенно бешеный пес понимал, что ад только начался. Ему впаяли приличный срок за дела Алекса, чуть меньше за грабежи, неоднократное нанесение тяжкого вреда здоровью и изнасилование. Убийства в войне банд не раскрылись, но это не особо облегчало его участь. Это был ад каждый миг, каждый день. Он уже практически сошел с ума, а ведь не прошло и года.
Та свободная шальная жизнь под прикрытием Алекса была раем. Хайделл в очередной раз проклинал ведьму Рози, где бы она ни была теперь.
Ее тень ныне маячила, она смеялась, но не как человек, как еще один демон. А еще в страшных снах теперь являлся Виктор Зсасз. Он не насмехался, он стоял самим образом смерти. Вскоре оказалось, что последний разыскивается за убийства. С той самой ночи он превратился из бывшего богача в наемного убийцу. Надолго ли? Хайделл уже тогда понял: перед ним маньяк.
Теперь казалось, словно он крадется по стене с внешней стороны, чтобы довершить незаконченное на мосту. Оказывается, чтобы стать убийцей не обязательно, чтобы кто-то умер, барьер все равно лопается. Хайделлу хватило и того, что он увидел в пять лет, он уже с тех времен не боялся отнимать жизни. А здесь, в этом истинном аду без видимого огня и бесов, он впитал всю возможную ненависть. Уже никто не волновал его, он только мечтал, когда в руки попадет револьвер. Он хотел убить! И чем большее число уродов, которые бросили его в эту яму, тем лучше. Даже Алекса за то, что допустил такое стечение обстоятельств. Уже ничто не останавливало.
Возможно, Хайделл медленно терял остатки здравого рассудка, день за днем превращаясь из отморозка тоже в настоящего маньяка. В тот день на мосту его точно окутало мрачное облако, которое клубилось над Зсасзом. Мир сошел с ума, черный город сошел с ума. Похоже, безумие заразно.
Он устал, измучился, но только больше устраивал драк. Он всегда бил первым, редкий день проходил без потасовок, зачинщиком которых он являлся.
И он же сумел спровоцировать однажды бунт, когда проворно все же стащил у агента Уиллиса скрепку во время очередного допроса. Так появился шанс отправиться на Рук Айленд, но осталось еще одно дело. В руки все же попали револьвер и нож. Убить! Всех!
Комментарий к 5. Боли всем хватало
О! Это очень важная часть! Она связывает воедино все три канона.
Это, можно сказать, моя версия становления Виктора Зсасза. И Хайделл уже упоминался мельком в другой работе (во второй главе). Очень советую прочитать “Черный город. Еще не маньяк”: https://ficbook.net/readfic/4303108
========== Эпилог: слышишь хруст белых костей? ==========
Слышишь хруст белых костей?
Топчут люди снежных детей…
© Your Schizophrenia «Winter Requiem»
Ледяной саркофаг одиночества заковал ее в свои объятия. Лето скатывалось к осени, листья сжимались, словно выпитые пауками бабочки. Жизнь Салли тоже напоминала высушенный лист, девушка порой не замечала, что по несколько дней не разговаривает. Не с кем. Никого не осталось. Салли работала все в том же кафе, но там уже не было ни Рози, ни Джона. Никого из знакомых лиц. Алекс из подъезда старался избегать ее после того инцидента, и девушку тошнило от трусости обоих парней.
Она казалась себе невидимкой. Ее жизнь или смерть ровным счетом никого не интересовали. Еще она кошмарно тосковала по Рози, часто плакала при мысли о ней; и каждый вечер снова боялась возвращаться домой, не ведая, кого там застанет. Некое чутье подсказывало ей, что придется ждать мести в той или иной форме. Ведь она привела полицию. Но время шло, а кара со стороны банды ее вроде не настигала. Салли почти успокоилась. Хотя какой там… Страх вновь стал ее верным спутником. Все вернулось на круги своя, в вечное повторение бессмысленных действий.
В тот вечер тоже ничто не обещало изменений к лучшему. А про худшее никто не предупреждал, беды всегда сваливаются неожиданно. Неизвестно, откуда всегда ждать удара. Вот она как обычно переступила порог подъезда, поднялась на свой этаж, достала ключи. Однако дверь не была заперта, оттуда слышались чьи-то голоса. Первая мысль Салли была: «Бежать! Прочь! Куда угодно! Но прочь от этого места!». Интуиция буквально разрывалась. Куда угодно! Где угодно ждала новая жизнь, а здесь только гниение.
Но девушка на свою беду приоткрыла дверь. Дальше у нее не оставалось выбора. В квартире собрались, как в старые времена, самые опасные громилы Алекса и главарь банды собственной персоной. И таким мрачным его редко кто видел, мужчина заметно постарел, а лицо сделалось невероятно свирепым.