Страница 49 из 151
— Гермиона, не могли мы поговорить пару минут… в моем кабинете?
— Да, конечно, — отозвалась, несколько удивившись, та. — Сейчас зайду.
Войдя, Гермиона несколько обеспокоилась, когда он попросил ее закрыть за собой дверь и предложил присесть. Что-то странное и неловкое так и сквозило последнее время в поведении Ормуса. Вот и сейчас, он сидел за своим столом, чуть откинувшись на спинку кресла, и почему-то упорно не смотрел ей в глаза.
— Гм… не знаю, как лучше сказать… — сбивчиво начал Ормус в следующую секунду. — Просто… Просто я заметил, нет, не только я, но и другие сотрудники… И начал волноваться за тебя, вот и все.
Сразу же поняв, о чем сейчас пойдет речь, Гермиона сделала непроницаемое лицо и с деланным недоумением уставилась на своего начальника.
— Не обижайся, но тебе не кажется, что ты несколько неверно… то есть, слишком серьезно воспринимаешь Малфоя и свою работу над его программой?
Хотя ей и казалось, что внутренности противно скрутило тугой пружиной, Гермиона умела держать удар и потому внешне смогла остаться невозмутимой и даже слегка возмущенной подобным вопросом.
— Прости, что? Я не совсем поняла, что именно ты имел в виду…
Снипуорт нервно выдохнул:
— Понимаешь… Мне очень неудобно говорить с тобой об этом, но я чувствовал, что должен спросить. Могу только пояснить, что ваши отношения с Люциусом Малфоем должны оставаться строго в рамках профессионального взаимодействия, но никак не личного… Или же ты, если сблизишься с таким опасным человеком, можешь серьезно пострадать. Гермиона, мне кажется, что твое отношение к Малфою несколько… неправильное. Не стоит идеализировать его.
Ей понадобилась доля секунды, чтобы отреагировать на тираду Ормуса, как оскорбленный профессионал реагирует на того, кто посмел усомниться в его компетенции.
— Ормус! Мне казалось, что ты знаешь меня уже достаточно неплохо. И знаешь, что я взялась за программу Малфоя лишь потому, что Кингсли лично просил меня об этом. Как ты смеешь сводить все мои усилия до пошлой банальности, что я, видите ли, «непрофессионально взаимодействую» с Люциусом Малфоем? Особенно, если учесть, как много времени у меня заняло то, чтобы установить с ним хоть какие-то более или менее доверительные отношения. Как трудно далось мне это. И вот сейчас, когда программа идет полным ходом и идет успешно, когда экс-Пожиратель абсолютно спокойно посещает различные магловские места и мероприятия… и ведет себя там абсолютно адекватно, даже проявляя искренний интерес… именно сейчас я сталкиваюсь с нелепейшими и оскорбительными инсинуациями, которые могут свести на нет все то, чего я достигла за время работы над этой программой… — Гермиона поднялась и, скрестив руки на груди, закончила, подбавив в голос немного пафосной горечи. — Честно говоря, я оскорблена тем, что у тебя хватило решимости, ничего толком не разузнав, предъявить мне подобные обвинения. Тем более зная, что я ничего и никогда не делаю, спустя рукава. Обидно, Ормус. Очень обидно…
Выглядела она при этом, конечно, великолепно.
Убитый этой суровой отповедью и донельзя смущенный, Снипуорт начал нервно кашлять, не в силах посмотреть на стоящую перед собой нахмуренную ведьму.
— Да, да… Я понимаю. Мне очень жаль, Гермиона. Наверное я не совсем разобрался и слегка перегнул палку… И, конечно же, признаю, что тобой проделана огромная работа, за которую очень благодарен тебе. Прости. Все, что я сейчас сказал, обусловлено лишь беспокойством о тебе, поверь.
— Я думала, тебе известно, что Гермиона Грейнджер вполне способна позаботиться о себе самостоятельно.
— Безусловно. Ты можешь идти… И извини еще раз.
Вернувшись в кабинет, Гермиона сразу же закрыла за собой дверь и постаралась успокоить дыхание. Сердце ее бешено колотилось, мысли путались и, почувствовав, что начинает задыхаться, она наклонилась и оперлась ладошками о колени.
«Господи… Как же близко к правде подобрался Ормус. Купился ли он на мои объяснения? Поверил ли? На первый взгляд кажется, что да. Но что он думает на самом деле? Неужели наша близость с Люциусом так заметна?»
Только сейчас Гермиона осознала, насколько безрассудно смелым оказалось ее решение: не таясь показываться с Люциусом перед всеми сотрудниками, страстно защищать его перед Кингсли, закрываться с ним в кабинете.
«Страсть ослепила меня… Настолько, что я даже перестала задумываться о том, что могут подумать о нас люди. Мы оба слишком известны в волшебном мире и, конечно же, постоянно привлекаем к себе любопытные взгляды. Люциус прав! Держать пока все в тайне будет гораздо правильней и разумней…»
Пройдя к столу, она села и попыталась сосредоточиться на том, что только что сказал ей Ормус. Конечно же, первой и самой естественной реакцией стал шок, но теперь он потихоньку проходил, и Гермиона начала успокаиваться. Все, что произошло сегодня: решение уйти от Рона, слова Люциуса, что он сказал перед ее уходом, заявление Ормуса — все это будто успокоило царивший в сознании сумбур. Разложило по полочкам то, что мучило и не давало покоя. Сейчас происходящее вдруг стало понятно с внезапной, но невероятной ясностью.
«Мне абсолютно все равно, что подумают обо мне люди. Я хочу быть с Люциусом Малфоем. И я буду с ним! Неважно, когда и как об этом узнают все вокруг. Понятно, что когда-нибудь нам придется обнародовать свои отношения, но сейчас есть проблема гораздо важней — Рон. И ее мне придется решить быстрей остальных».
Внезапно Гермиона ощутила жуткую неловкость за то, что так нагло лгала Ормусу. На минуту ей даже захотелось вернуться и рассказать ему правду, но желание это скоро прошло, показавшись смешным и глупым.
Она продолжила работать с документами, чувствуя, как внутри яростно разгорается тоска по Люциусу. Сейчас, после произошедшего, ей хотелось увидеть его, как никогда. Увидеть, почувствовать рядом, поделиться мыслями. Еле досидев до трех часов, она закончила все, что планировала на этот день, и, выглянув из кабинета, сказала Присцилле:
— Кажется, на сегодня я отстрелялась, но нужно еще кое с чем разобраться не в офисе. Если Ормус будет спрашивать меня, пожалуйста, скажи, что я ушла по делам.
Присцилла понимающе кивнула, и Гермиона благодарно улыбнулась ей в ответ.
Затем быстро собралась и уже через несколько минут, ощущая знакомое покалывание, аппарировала в Малфой-мэнор.
========== Глава 25. Капитуляция ==========
На этот раз Гермионе удалось аппарировать к порогу мэнора чуть элегантней, чем накануне, она даже устояла на ногах. Дверь оказалась закрыта и понятно, почему: Люциус не знал, во сколько она вернется. А когда нажала кнопку звонка, то услышала, как за дверью раздался громкий и мелодичный звук дверного колокольчика.
Уже в следующую секунду Гермиона увидела в проеме встречающую ее Тибби и, глядя в открытое и приветливое лицо эльфийки, ощутила укол разочарования: это оказался не Люциус. Однако быстро взяла себя в руки и поздоровалась.
— Добрый день, Тибби. Надеюсь, твой хозяин…
Закончить фразу Гермиона не успела, увидев возникшего за спиной у домового эльфа, Малфоя, который улыбнулся ей, отпуская служанку:
— Спасибо, Тибби. Ты можешь идти, — и обнял прежде, чем Гермиона переступила порог.
Оба крепко прижимались друг к другу, когда у нее промелькнула мысль:
«Будет ли наша сегодняшняя встреча такой же бурной и чувственной, как это случилось вчера, когда мы начали ласки уже на лестнице?»
Но, так и не успев додумать, почувствовала, как Люциус поднимает ее на руки и несет наверх.
Оказавшись в спальне, Малфой одним движением палочки лишил обоих одежды, и они сразу же утонули друг в друге, будто расстались очень давно, а не несколько часов назад. Слияние их сейчас казалось мягким и удивительно нежным, таким же, как этим утром. Оно дарило ощущение какого-то необъяснимого, незамутненного ничем счастья, заставляя снова растворяться один в другом, не думая больше ни о чем. И ни о ком.
А чуть позже, когда, уже отдышавшись, просто лежали в обнимку, нежно поглаживая друг друга кончиками пальцев, Гермиона вспомнила сегодняшнюю встречу с боссом.